Он не стал просить извинения. И тогда ему предложили подать в отставку и покинуть Парижский университет.

Так и пришел конец радужным мечтам и надеждам. Он, Сервет, не пошел на компромисс со своими убеждениями, а предпочел остаться самим собой даже такой дорогой ценой, как потеря места в университете. Ему было очень нелегко принять это решение. Но он принял его, потому что поступиться своими взглядами не мог.

Вначале Сервет обосновался в небольшом городе Шарлье, неподалеку от Лиона, а вскоре перебрался во Вьенн, где ему была предоставлена частная практика.

В этом городе Сервет провел двенадцать лет. Это были годы ежедневной практической работы: прием больных, срочные выезды по вызову, консилиумы у знатных горожан отнимали почти все время. И все же Сервет занимался не только практикой. Когда уходил день и над городом опускалась ночь, он запирался в своем кабинете, склонялся над письменным столом и писал. Часто за этим столом он встречал рассвет, не заметив, как пролетело время. Он писал книгу, в которую вложил все свои познания, весь свой опыт, весь свой талант. Ей было отдано 10 лет работы.

В этой книге он высказал свои суждения, показав, что христианское учение, которое проповедуется в церкви, соткано из противоречий, что христианские мифы наивны, а догматы нелепы.

Что же касается споров католиков и протестантов о вере, то они беспочвенны, ибо протестанты столь же заблуждаются, сколь и католики. Если уж говорить о чистоте религии, то надо вести речь о такой религии, которая бы не совершала насилий над разумом, не сковывала бы творческие силы людей, давала бы право ученым свободно исследовать природу.

Сервет был наивен, веря в то, что может существовать религия, не совершающая насилия над разумом. Он не мог вырваться за пределы религиозного миропонимания, хотя объективно высказывал мысли, которые в той или иной степени расшатывали традиционные устои христианства.

В своей книге Сервет выступил и с естественнонаучными суждениями. Немало места он уделил, в частности, медицине. И здесь он предстал как ученый, предвосхитивший научное открытие, которое было сделано впоследствии английским врачом Харви Уильямом Гарвеем. 75 лет спустя Гарвей изложит свое учение о кровообращении, как и Сервет, подвергнется ожесточенным нападкам церкви. Но впервые идею о наличии в организме малого, легочного круга кровообращения высказал Сервет. Современники не оценили это важное открытие. Только много лет спустя его назвали первооткрывателем.

В 1553 году книга Мигеля Сервета «Восстановление христианства» увидела свет. Он держал в руках новенький, еще пахнувший типографской краской экземпляр и устало улыбался. Никто не знал, сколького труда ему стоила эта книга. Он понимал, что она не принесет ему ни денег, ни почестей, вызовет нападки теологов. Но не написать ее он не мог.

Ну а если предстоял бой, он был готов к нему.

Женевский реформатор Жан Кальвин был вне себя от гнева. Обычно он редко проявлял свои чувства. Сухой, педантичный, всегда с суровым выражением лица, он, казалось, был отрешен от земных дел, постоянно думая о делах небесных. Но на сей раз он не мог сдержать себя.

— Гнусный еретик, — прошептал он.

Но этот порыв так же быстро погас, как и вспыхнул. На лицо Кальвина вновь легла ледяная маска, потухли огоньки, загоревшиеся в зрачках глаз. Когда предстоит принимать решение, нельзя давать волю чувствам.

Кальвин бросил взгляд на письменный стол, где лежала книга «Восстановление христианства», и отошел к окну. Заложив руки за спину, он задумчиво глядел вдаль, где серебрились под солнцем снежные купола Альп.

Он прочитал книгу, которую ему доставили из Вьенна. Это-то и вызвало его гнев. На титульном листе книги, где обычно стоит фамилия автора, были начертаны три буквы М. S. V. Кальвин знал, что они означают: Михаил Сервет Вилланов. Он был знаком с ним. Кальвин и Сервет не однажды встречались, вели споры о вере, переписывались. Несколько лет назад Сервет даже прислал Кальвину извлечение из этой книги, над которой он завершал работу. Уже тогда Кальвину стало ясно, что Мигель Сервет опасный еретик, но теперь, когда он прочитал книгу, возмущению его не было предела.

Этот «восстановитель христианства» опять обратился к церковным догматам, прежде всего к догмату о святой троице, и посмел высказать дерзновенные мысли о нем. Он высказал сомнение в учении церкви о том, что христианские догматы внушены самим господом, отрицал право церкви говорить от имени бога. Он обрушился не только на католиков, но и на протестантов, подвергнув критике учение Лютера, Кальвина и других протестантских богословов, обвинил их в том, что они так и не смогли довести дело восстановления истинного христианства до конца.

Кальвин вздохнул. Многие не понимали его, не понимали, как ему трудно, сколько сил он отдал для того, чтобы реформировать церковь, дать людям истинную веру, которую завещал им Христос и которую извратили католики. Всю жизнь свою он посвятил этой цели, работая не покладая рук, почти без сна, без отдыха. Адским трудом ему, сыну бедного ремесленника, удалось выбиться в люди, стать главой новой церкви, которой, как он верил, принадлежит будущее. Он знал, что его считали черствым, жестоким человеком, но он не мог быть иным, когда речь шла о реформе церкви во имя восстановления истинного христианства. Его сердце принадлежало богу, а не людям.

Когда речь шла о вере, Кальвин не знал компромиссов. Он выступил против католической церкви, обвинив ее в извращении принципов христианства, в стремлении к обогащению, в отступлении от заветов Христа. Решительно отвергая католицизм, он объявил, что все земное должно отступить там, где речь заходит о божественном. Бог, учил Кальвин, заранее предопределил участь всех людей. Одним после смерти предопределил райское блаженство, а другим — место в аду, где грешников ожидают страшные мучения. И это божественное предначертание людям изменить не дано.

Католики же учили иному. Они говорили, что если человек горячо верит в бога, выполняет предписания церкви и материально ее поддерживает, он может рассчитывать на то, что после смерти попадет в рай, а не в ад. Получалось, что загробное счастье люди получают с помощью церкви. «Нет, не церковь, а бог дарует людям спасение», — провозгласил Кальвин.

Человек — раб божий и таковым останется всегда. Его жизнь, судьба в руках господа. Правда, люди могут и при жизни определить, какую участь уготовил им господь. Если дела их идут успешно, если они богаты, удачливы, значит, они могут предполагать, что удостоились внимания господа. Если же человек не может выкарабкаться из бедности, терпит в жизни неудачи, то, видимо, ему суждена худшая участь.

Кальвин создал свою церковь, совсем непохожую на католическую. Прежде всего он заявил, что его церковь — это церковь без духовенства. Служители католической церкви объявили себя посредниками между богом и людьми. А Кальвин учил, что для обращения к богу не нужны никакие посредники. Порядок же в церкви должны поддерживать ее служители, избранные из среды верующих.

В кальвинистской церкви была установлена строжайшая дисциплина. В одном из своих сочинений Кальвин писал:

«Если ни одно общество, даже сама семья, не может существовать без дисциплины, тем менее может обойтись без нее церковь, которой приличествует самый строгий порядок. Если учение составляет душу церкви, то дисциплина должна считаться тем нервом, посредством которого соединены отдельные члены тела. Кто желает отменить церковную дисциплину, тот разрушает церковь».

Кальвин был тверд в своих убеждениях. Обнародовав свои мысли, он знал, что подвергнется преследованиям инквизиции, которая вела охоту за всеми, кто выступал против римской церкви. Ему пришлось долго скитаться, чтобы ускользнуть от охотившихся за ним шпионов инквизиции. Он менял города и страны, из Италии переезжал во Францию, из Франции в Германию. А между тем его учение получало все большую известность среди протестантов, выступавших против засилья католической церкви. И неожиданно, когда пути скитания привели Кальвина в Женеву, женевские протестанты предложили ему возглавить реформационное движение в этом швейцарском городе. Кальвин согласился.