Билл двинулся вперед. Луч фонаря вскоре осветил края двери и маленькую ручку. Взявшись за нее, Билл слегка потянул дверь к себе. Появилась вертикальная полоса тусклого света. Старые стены и полы приглушали звуки — он не слышал музыку и пение из квартиры внизу.

Готовый к любым неожиданностям, Билл осторожно открыл дверь.

Чиппендейловский стол, стоящий, как и прежде, у стены с книжными полками возле закрытых двойных дверей в столовую, казался еще более слабо освещенным. На нем находились три абсолютно невинных на вид предмета: Библия, маленький настольный календарь и рюмка с остатками пурпурной жидкости — возможно, та самая, из которой Билл пил бренди неделю назад.

Рядом со столом стояло инвалидное кресло. Тело Гейлорда Херста лежало на ковре, частично на спине, а частично на левом боку, лицом к Биллу. Голубое шелковое одеяло было намотано ему на голову и прикрывало левый бок, словно восточное одеяние.

Двухфокусные очки Гея свисали на лоб с правого уха. Голубые глаза были полуоткрыты, а короткие ноги прижаты коленями к животу. Смерть запечатлелась на продолговатом лице, выглядевшем старше, чем прежде, но сохранявшем выражение неукротимой ненависти. В помещении ощущался запах цианистого калия.

Несмотря на плотные стены и потолки, из квартиры снизу послышалось веселое пение:

Револьвер выпал из руки Билла. С трудом заставив себя коснуться тела, он понял, что Гей мертв уже около часа.

Билл обследовал рюмку, не прикасаясь к ней. Она пахла шерри-бренди, и Билл, который пил этот напиток в доме Гея, вспомнил, что его запах напоминает цианистый калий и вполне может скрыть наличие яда.

Инстинкт не подвел Билла — это была его рюмка. На ней наверняка остался полный набор отпечатков его пальцев. Хэтто, которому хозяин велел выпить из той же рюмки, держал ее за ножку, не оставив отпечатков. Но поверх пальцев Билла должны были присутствовать отпечатки Гея…

Теперь Билл понимал, каким образом Гей намеревался убить его.

Каждое заявление Гейлорда Херста было по-своему правдивым. Он сказал не «вы умрете в течение двадцати четырех часов», а «вы получите ваш смертный приговор», имея в виду, что его арестует полиция. «Перед смертью вы увидите меня», — пообещал Гей, предугадывая каждый шаг Билла.

Веревка палача — оружие, которое не подводит никогда.

Гей, старый и изможденный, сам принял яд, но оставил достаточно улик, чтобы осудить и повесить Билла.

Песня внизу подходила к концу. Билл в отчаянии прислонился к книжным полкам, будучи в буквальном смысле припертым к стене.

Запах цианистого калия ощущался повсюду. Билл, как уже говорилось, однажды сталкивался с отравлением этим ядом до смерти Лэрри Херста — это помогло ему понять, от чего умер Лэрри. Десять лет назад, когда фрицы сбили Билла над Францией и участники Сопротивления прятали его четыре месяца, британский разведчик, выдававший себя за французского крестьянина по имени Пико, показал ему две маленькие капсулы, которые должен был разгрызть, прежде чем немцы схватят его. По его словам, одна капсула содержала два с половиной грана яда — именно столько принял Лэрри. Фрицы набросились на Пико, когда тот вышел из амбара, но он успел сунуть капсулы в рот и рухнул наземь. Немцы побежали за машиной, чтобы отвезти Пико к врачу, надеясь спасти его и допросить, но он умер через три минуты.

Билл осознал, что стоит спиной к ряду книг по токсикологии, — он видел их вчера вечером и был знаком с некоторыми из них.

Сняв с полки маленький томик авторитетного Мьюрелла, Билл раскрыл оглавление, нашел страницу 86 и с трудом прочитал три строчки внизу и еще восемь или девять на следующей странице.

Внезапно он опустил руку с книгой и застыл как вкопанный.

Так как все звуки снизу прекратились, Билл мог поклясться, что слышит, как кто-то двигается по квартире Гея.

Прислушиваясь, Билл устремил взгляд на чиппендейловский стол и на один из лежащих на нем и кажущихся безобидными предметов. Нет, должно быть, ему послышалось.

Он снова посмотрел на предмет на столе, и ему показалось, будто в голове у него распахнулась дверь. Этот «пустяк» отпер его память. Теперь он знал разгадку тайны.

Бросив книгу, Билл начал лихорадочно думать. Каждая деталь пережитого кошмара заняла положенное место. Теперь ему нужно только время, чтобы подготовиться к защите. Билл больше не сомневался, что слышит звуки. Он быстро подобрал револьвер.

«Дурак! — твердила одна часть его мозга. — Неужели ты не собираешься хотя бы вытереть отпечатки пальцев с рюмки из-под бренди?»

«Нет! — отвечала другая часть, и Билл знал, что она права. — Они мне помогут».

«Куда ты пойдешь теперь?»

«В столовую. Я уверен, что звуки доносятся из коридора с другой стороны этой комнаты. Там есть дверь со стеклянной панелью, через которую я смогу заглянуть в коридор».

«Будь осторожен! А как насчет твоих отпечатков на ручках?»

«Они не имеют значения, если только полиция не схватит меня в течение нескольких часов, а им это не удастся!»

Бесшумно открыв двойные двери, Билл шагнул в темную столовую и закрыл их за собой. У края стены слева тусклый свет проникал сквозь панель двери в другой коридор.

Билл на цыпочках подошел к двери и услышал голос. Как он и думал, эта дверь не была звуконепроницаемой. Значит, Хэтто, прислуживавший за столом тем вечером, должен был знать, что Билл — не Лэрри Херст, что бы он ни говорил Гею.

Из-за двери доносился решительный молодой голос:

— Доказательств против Досона более чем достаточно, старший инспектор. Нам сообщили о них мисс Теннент и мистер Хэтто, и они соответствуют полученной нами информации.

Полиция была здесь уже более часа.

Пора было убираться из квартиры. Но Билл не мог уйти. Каким бы ни был риск, он должен узнать, насколько вески улики против него и что ему придется опровергнуть в ближайшие несколько часов.

— Говорите, сержант, — послышался глубокий низкий голос, — но только покороче.

Билл начал красться вперед. Если он будет стоять в нескольких футах от стеклянной панели, никто не сможет увидеть его. Внезапно его нога наткнулась на какой-то предмет на полу — если бы Билл успел его пнуть, это сразу бы его погубило.

Пальцы нащупали старомодный полицейский фонарь, который Гей держал на столе в гостиной. Очевидно, какой-то любознательный полицейский, найдя фонарь, поставил его здесь. Билл поднял фонарь, чтобы не наткнуться на него снова.

Фонарь все еще был у него в руке, когда он посмотрел через стеклянную панель. Четкий, решительный голос сержанта превратился в монотонное бормотание, каким обычно полицейские дают свидетельские показания в суде.

— …Лоренс Херст и Джой Теннент спустились этажом ниже офиса Джорджа Эмберли, встретили там Уильяма Досона и обсудили…

Сразу за дверью высокий, массивно сложенный мужчина — очевидно, старший инспектор — прислонился плечом к правой стене узкого коридора. На нем были мокрый плащ с поясом и фетровая шляпа.

Сержант, стоя в дверях кухни и сдвинув шляпу на затылок, продолжал монотонное чтение, глядя в записную книжку. Он был более худым и ниже ростом старшего инспектора и походил на клерка.

На носилках, поддерживаемых деревянными крестовинами, лежал укрытый одеялом но самый подбородок Хэтто — изрядно помятый, но, очевидно, сохранивший способность членораздельно изъясняться. Рядом с ним стоял крепкий молодой человек среднего роста, он насмешливо, но добродушно улыбался — Билл не сомневался, что уже видел это лицо, — и держал пачку рапортов, выглядевшую как колода карт.

Слушая голос сержанта, Билл испытывал нечто весьма близкое к ужасу. Учитывая показания Джой и Хэтто вкупе с «полученной информацией», полиция знала почти столько же, сколько знал он сам.