1921

ОСВОБОЖДЕНИЕ (Отрывки из поэмы)

1

За топотом шагов неведом Случайной конницы налет, За мглой и пылью - Следом, следом Уже стрекочет пулемет. Где стрекозиную повадку Он, разгулявшийся, нашел? Осенний день, Сырой и краткий, По улицам идет, как вол... Осенний день Тропой заклятой Медлительно бредет туда, Где под защитою Кронштадта Дымят военные суда. Матрос не встанет, как бывало, И не возьмет под козырек, На блузе бант пылает алый, Напруженный взведен курок. И силою пятизарядной Оттуда вырвется удар, Оттуда, яростный и жадный, На город ринется пожар. Матрос подымет руку к глазу (Прицел ему упорный дан), Нажмет курок - И сразу, сразу Зальется тенором наган. А на плацдармах Дождь и ветер, Колеса, пушки и штыки, Сюда собрались на рассвете К огню готовые полки. Здесь: Галуны кавалериста, Папаха и казачий капт, Сюда идут дорогой мглистой Сапер, Матрос И музыкант. Сюда путиловцы с работы Спешат с винтовками в руках, Здесь притаились пулеметы На затуманенных углах. Октябрь! Взнесен удар упорный И ждет падения руки. Готово всё: И сумрак черный, И телефоны, и полки. Всё ждет его: Деревьев тени, Дрожанье звезд и волн разбег, А там, под Гатчиной осенней, Худой и бритый человек. Октябрь! Ночные гаснут звуки, Но Смольный пламенем одет, Оттуда в мир скорбей и скуки Шарахнет пушкою декрет. А в небе над толпой военной, С высокой крыши, В дождь и мрак, Простой и необыкновенный, Летит и вьется красный флаг.

2

Он струсил! Английский костюм И кепи не волнуют боле Солдатской бунтовщицкой воли И пленный не тревожат ум. И только кучка юнкеров, В шинелях путаясь широких, Осталась верной. Путь готов Для крепких, страстных и жестоких. "Стой, кто идет?!" Осенний дождь И мрак, овеянный туманом, Страшны как смерть: "Я - новый вождь!" И мимо шагом неустанным, В пустую ночь и в талый снег, Сквозь блеск штыков и говор злобы, Спеша, идет высоколобый, Широкоплечий человек. О вы, рожденные трудом, О вас пройдет из рода в роды Хвала! Вы пулей и штыком Ковчег построили свободы. Куда низринулся удар Руки рабочей? Пробегая Через торцовый тротуар, Кто восклицает, умирая: "Коммуна близко..." На стенах, Пропахших краскою газетной, Декреты плещут... Смерть и страх По подворотням, незаметно, Толкутся, как биржевики, Бормочут, ссорятся и ноют. Торцы трещат. Броневики Сокрытою сиреной воют. Там закипает и гудит Случайный бой. Матрос огромный В огне и грохоте стоит Среди камней, под пушкой темной, Литейщик приложил щеку, Целясь, к морозному прикладу. И защищая баррикаду - Трамвай разбитый на боку. Гремя доспехами стальными, Весь в саже, копоти и дыме, Катится броневик! Пора Игру окончить... Нет пощады Всем слабым духом... До утра Огнем гремели баррикады... А в небе над толпой военной, С высокой крыши, в дождь и мрак, Простой и необыкновенный, Летит и плещет красный флаг.

1921 - 1923

УРОЖАЙ

Дух весны распаленный и новый Распирает утробу земли, По лесам, где топорщатся совы, По болотам, где спят журавли, После зимнего ветра и стужи, После вьюг и летучих снегов, Теплый дождь ударяет о лужи, Каплет мед из набухших цветов. И голодная доля пред нами Не маячит туманом степным, Степь родными желтеет хлебами, Зимний мрак улетает, как дым. Богатырская воля родная! Стынут степи в зеленом пуху, И Микула, коня распрягая, Тащит сам по раздольям соху. Ходят зори над мглою суровой, Птичьим цокотом полнится май, И на дудке играет громовой По лугам молодой урожай. Что ж, за долгую темную зиму Поистратилась сила у нас, Иль простор золотой и любимый Наш усталый не радует глаз, Или птиц перелетная стая Нам грядущий посев не сулит, Иль земля молодая, родная Мощь побегов в себе не таит? Мы копили упор и терпенье Тяжкой осенью, нищей зимой, Чтоб полдневной порою весенней С хитрым голодом двинуться в бой. Эй, товарищи дружные, где вы? Блещут сохи, и плуги звенят, Вырастают тугие посевы, Как бойцы, что построились в ряд. Это хлебное воинство ныне Тяжкий колос подъемлет вперед И по нищей и скудной пустыне Благоденствие вдаль разольет.

1922

"ПОТЕМКИН"

Над дикой и песчаной шириною, Из влажных недр сырой и горькой мглы Приходит ветер с песней грозовою И голосят косматые валы. И броненосной тяжестью огромной, Гремя цепями якорей крутых, Он вышел в мрак, соленый и бездомный, В раскаты волн, в сиянье брызг ночных. Воспитанные в бурях и просторах, Матросской чести вытвердив урок, Вы знаете и нежной зыби шорох, И диких бурь крутящийся поток. Вы были крепки волею суровой И верой небывалою полны, И вот дыханием свободы новой Вы к жизни радостной возбуждены. И, кровью искупая кровь родную, Свободное приблизив торжество, Вы заповедь воздвигли роковую: "Один за всех и все за одного". И вы, матросы, видели воочию, Как черной кровью истекает враг, Как флаг Андреевский разорван в клочья И развевается кровавый флаг! В сиянье бомб, и в грохоте, и в громе, Сквозь пенье бомб и диких чаек крик Все ближе, все прекрасней и знакомей Чудесного освобожденья лик. Пусть берега окрестные в тумане, Пусть волны мечутся и голосят, Пусть в зарослях пустынных Березами Перед рассветом выстрелы гремят, Пусть пышет порт клубящимся пожаром, Мозолистой и грубою рукой Вы стройте в остервененье яром России новый броненосный строй. И, позабыв мучительные годы, Вы выплыли в широкие моря, И над огромным Кораблем Свободы Раскрыла крылья ясная заря!

1922

РОССИЯ

Тревогой древнею полна, Над городищами пустыми Копье простершая жена Воздвиглась в грохоте и дыме. Степной ковыль и дикий прах. Сияли росы. А в лесах Косматый вепрь и тур суровый Толкались меж кустов густых, И глотки клокотали их, Когда трещал пожар багровый. И ты носилась по лесам Охотницею необорной По топким кочкам и по мхам Сквозь строй стволов, сухой и черный. И там, где смоляная мгла Текла над волчьею тропой, Отпущенная тетивой, Звенела легкая стрела. И после ловли и охот В страну, где солнечный восход Колышет тяжкое сиянье, Ты клалась, затаив дыханье... И вот, одежду изорвав, Из-за кустов и жестких трав Стерей ты видела разбеги, Где, вольным солнцем сожжены, Гоняли к рекам табуны Воинственные печенеги. О Русь, тебя ведет стезя До заповедного порога. Пусть страшно тешатся князья Междоусобною тревогой. Пусть цокает татарский кнут По ребрам и глазам огромным, Пусть будет гноищем бездомным В ночи последний твой приют! О страстотерпица, вперед, Тебя широкий ветр несет Сквозь холод утр, сквозь влагу ночи, Гремя и воя в пустоте. И к соколиной высоте Ты жадно подымаешь очи. И вот, как пение рогов, Клубясь промчался рой веков. Ты падала и восставала, Ты по дороге столбовой Бродила с нищенской клюкой Иль меч тяжелый подымала И шла на заповедный бой. Теперь ты перешла рубеж,- К былому нет возврата ныне. Ты гулкий кинула мятеж Как гром - на царские твердыни. И в блеске молний роковом, На камнях и листве опалой, Ты дивной и ужасной встала На перекрестке мировом. И, покидая душный лог В туманах, за морем сердитым, Тебе, храпя, грозит копытом Британии единорог. О Русь, твой путь тернист и светел. Пусть галльский красноглазый петел Наскакивает на тебя, Ты видишь зорь огонь широкий И, вольность буйную любя, Идешь без страха в путь жестокий.