Ступаков. Нет, Анна Ильинична, ваши очки мне не по глазам. Все это пустое. Дочь у меня одна. И я в ответе за ее судьбу хотя бы перед памятью покойной жены.

Киреева. Извините, Иван Алексеевич. Считайте, что я вам тут не советчица…

Ступаков. А жаль… Я хотел бы…

Киреева. Разрешите идти на обход?

Ступаков. Что ж, идите, пора.

Киреева уходит.

(Сидит молча, затем раздраженно.) Любовь. Чувства. Зять… Черт знает что! (Барабанит пальцами по столу.) Зять хочет взять. Тесть любит честь… Тьфу!

Появляется Вера, испытующе смотрит на отца. Тот поднимает голову.

Вера (с робостью подходит к столу). Пап, я что-то хотела тебе сказать…

Ступаков (строго). Я уже в курсе… Последним узнал. Но все-таки узнал. Прослышал, так сказать… (Встает, выходит из-за стола.) Что ж ты молчала? Я понимаю: молчание — золото. Но слово все-таки тоже благородный металл — серебро. Особенно в подобном случае.

Вера. Пап, отнесись к этому серьезно.

Ступаков (с притворством). А как же иначе?.. Когда речь идет о важных делах, я — воплощение серьезности.

Вера. Пап… Мы с Володей… любим друг друга и решили…

Ступаков. Ах, уже «мы», уже «решили»!.. Так зачем же тебе мое отношение? Когда умерла в блокаду твоя мама, я чудом разыскал тебя! Ты это знаешь. И знаешь, что, кроме тебя, у меня никого нет на всем белом свете! Я и на фронт взял тебя, чтоб ты не погибла в тылу от голода или чтоб с тобой не приключилось еще что-нибудь ужасное.

Вера. Пап, ну я же вполне самостоятельная.

Ступаков (в том же тоне). И если хочешь знать — ради тебя я проявляю излишнюю осмотрительность, стараюсь держать госпиталь подальше от передовой… А ты… ты недавно увидела человека… и уже готова на все… готова забыть об отце…

Вера. Я не собираюсь о тебе забывать… А Володя лечился у нас полтора месяца…

Ступаков. Полтора месяца? Как много?!

Вера. В условиях фронта вполне достаточно.

Ступаков. Для чего достаточно?

Вера. Чтобы полюбить и узнать человека.

Ступаков. Может, вначале узнать, а потом полюбить?

Вера. Да, я так и хотела сказать.

Ступаков. А может, еще надо удостовериться, что это и есть любовь?

Вера. Он очень хороший, ты сам увидишь.

Ступаков. Хороший?..

Вера. И храбрый! И очень умный!

Ступаков. Очень умный?.. Если он умный, так пусть оставит тебя в покое! Ему в полк! Тебе — за работу!

Появляется Володя, издали прислушивается к разговору.

Инезабывай. Тебе только девятнадцать! Впереди ждет тебя еще не одна увлеченность!.. И каждая будет казаться любовью.

Вера. Пап, как ты можешь?!

Ступаков. Запомни: парней много, а отец у тебя один! (В сердцах.) А если завтра его убьют?! Ты об этом подумала?

Вера (испуганно). Не смей так говорить… Мы с ним уже… решили… пожениться!

Ступаков (поражен). Что? Уже и свадьба? Ах, вот оно как! (Суматошно расстегивает ремень.) Я доведу тебя до ума!

Вера. Пап, ты не прав! Ты сто раз не прав.

Ступаков (снимает с ремня кобуру с пистолетом и сует ее в карман). Чем более не правы люди, имеющие власть, тем менее следует им говорить о том, что они не правы… И пока ты моя дочь…

Вера. Папочка, ты не посмеешь!.. Я не маленькая!

Ступаков. Ты моя дочь!.. И коль ты не понимаешь слов… я обязан исполнить свой родительский долг… (Замахивается на Веру ремнем.)

Володя подбегает к Ступакову и ловким движением отнимает и отшвыривает ремень.

Савинов. Я не позволю!.. Не имеете права!

Ступаков (в ярости). Что?! Нападение лейтенанта на подполковника?! Арестовать!.. Дежурный по госпиталю, ко мне!..

Вера. Папа!.. Папочка!.. Родненький!.. Успокойся…

Ступаков. В военный трибунал!.. Дежурный!

Вбегает лейтенант медслужбы Светлана Цаца.

Цаца. Товарищ подполковник! Дежурная по госпиталю лейтенант Цаца по вашему вызову!..

Ступаков (указывает на Савинова). Арестовать! Составить протокол дознания за нападение на старшего офицера!

Цаца (к Савинову). Лейтенант Савинов, вы арестованы!

Ступаков. Можете считать, что он уже разжалован из лейтенантов! И принесите мне его документы!

Вера. Папа, разве мы на тебя нападали?! (Плачет.)

Цаца (с притворной серьезностью). Товарищ подполковник, я обязана записать в протокол дознания побудительные причины нападения… И указать фамилии свидетелей. (К Вере.) Вы будете свидетельствовать?

Вера. Ничего я не буду! Володя защищал меня.

Ступаков (остывая, поднимает ремень и подпоясывается). Теперь я вижу, какой он «умный» и «храбрый».

Цаца. Ничего, трибунал разберется! (К Ступакову, с лукавством.) Так какие будут указания, товарищ подполковник?

Ступаков. А ну вас всех к дьяволу! (К Вере.) Сейчас же на дежурство!.. Сами заварили кашу, сами расхлебывайте! (Уходит.)

Цаца (к Вере и Савинову). Ну, что же вы?! Расхлебывайте!.. Зачем теряете время? (К Савинову.) Документы успел получить?

Савинов утвердительно кивает и притрагивается рукой к карману гимнастерки; вопросительно смотрит на Веру, затем на Цацу.

Цаца (оглядываясь). Там сейчас санитарный автобус отправляется в сторону передовой. Я скажу, чтоб обождал! (Убегает.)

Савинов (взволнованно). Она права! В полк! Немедленно! За дезертирство на передовую судить тебя не будут! В мой полк!

Вера. Вдвоем? В твой гвардейский?

Савинов. Вдвоем! В гвардейский!

Вбегает Цаца.

Цаца. Автобус за шлагбаумом! Я предупредила!

Вера. Володя… А меня не вытурят оттуда?

Цаца. Не вытурят! Да бегите же!

Вера на прощанье порывисто обнимает Цацу.

Савинов. Кто посмеет прогнать из полка жену гвардии лейтенанта Савинова?!

Занавес.

Полковой медпункт на опушке леса. Среди деревьев — палатка, над ней флажок с красным крестом. Близ входа в палатку — рукомойник, носилки, бачок с водой, ящики из-под снарядов.

Слышны автоматные очереди, изредка воют мины, и где-то далеко слышны их взрывы.

Из палатки два санитара выносят носилки с ранеными, направляясь на сцену. Вслед за ними выходит в белом халате и шапочке капитан медслужбы Полина Гаркуша.

Гаркуша (санитарам). Если есть места, машину не отправляйте. Еще будут раненые.

Доносится серия взрывов.

Концерт продолжается.

Гаркуша моет руки под рукомойником, всматривается в даль, откуда слышится шум приближающегося автомобиля.

(Кому-то за сцену). Машину, пожалуйста, под деревья! Слышите?! Под деревья машину!

Голос. Есть соблюдать маскировку!

Шум мотора.

Входит Ступаков с немецким автоматом на груди и гранатами у пояса. Осматривается.

Гаркуша (торопливо вытирает руки салфеткой, отбрасывает ее). Здравия желаю, товарищ подполковник!

Ступаков. Приветствую вас, коллега. (Подает руку.) Начальник… полевого госпиталя Ступаков.

Гаркуша. Гвардии капитан медслужбы Гаркуша!.. Чем обязаны?..

Ступаков. Так… Прогулка по передовой, товарищ гвардии капитан…

Слышится стрельба.

Засиделись мы там, в тылу.

Гаркуша. Неподходящее время для прогулок… У вас, наверное, есть претензии к первичной обработке раненых? Но у нас, знаете, порой такое тут творится… Просто рук не хватает.

Ступаков. Да нет. Как раз сейчас претензий нет… (Пытливо оглядывается.) Посмотрим, как будет во время наступления.

Возвращаются с пустыми носилками два санитара. Ставят их под дерево, а сами уходят в палатку. Ступаков провожает их взглядом.