Катя с интересом слушала семейную перепалку. Да уж, не очень-то ладят мачеха с пасынком! Хорошо, пусть отвлекут внимание. Быть единственной подозреваемой — слишком большая честь.

— Но я не верю, что вы его убили, — продолжала Лайма, похоже, не в силах остановиться. — Вы слабый человек. И вы не получите ничего из совместно нажитого нами имущества.

— И не надо!

Милиция, подобно Кате, впитывала каждое слово, и Лайма спохватилась.

— Извините, — слабым голосом прошелестела она. — У меня шок. Я должна прилечь.

При этом держалась на ногах более, чем твердо. Уж всяко тверже Федора, которого шатало от собственной смелости.

Молчавший дотоле Костя услужливо заявил:

— Давай я отведу тебя в дом, Лайма, — и нежно взял красавицу под локоток.

— Кто вы? — уточнил Михаил Михайлович.

— Старый друг Артема, — объяснил Костя. — Константин Григорьевич Шагуч, писатель. Забежал на огонек — и вот. Где стол был яств, там гроб стоит. Печальная история.

Он действительно выглядел опечаленным — насколько это представлялось для него возможным.

Михаил Михайлович, поразмыслив, предложил:

— Я сейчас возьму показания у вдовы и сына, а ты, Денис, расспроси Катюшу. Но будь поделикатней, она и так старается изо всех сил.

Катя поняла — он сделал выбор. Лайма и Федор кажутся ему перспективными подозреваемыми, а сама она нет. Впрочем, она и не претендует.

— Пойдемте в машину, что ли, — вздохнул Денис Борисович. — Здесь мы будем мешать.

Действительно, вокруг беседки суетился фотограф.

— Так что у вас за конфликт с Турищевым? — Денис Борисович, к сожалению, ничего не забыл. Что ж, в редакции ему так или иначе все расскажут. Уж лучше самой.

— Я занималась оформлением его книг. Уже три года. Скоро должна была выйти седьмая книга серии, я подготовила обложку. А вчера Турищев был в издательстве и сказал, что я должна была полностью переменить дизайн и он предупреждал меня об этом месяц назад. Но это не так. Он меня не предупреждал.

Собеседник хмыкнул, и Катя поспешно добавила:

— В конце концов, смена дизайна — не личное дело автора и художника, и Турищев прекрасно об этом знает. Без одобрения начальства подобное невозможно. Думай он действительно о новой концепции обложки, сперва обратился бы, например, к коммерческому директору, а уж потом ко мне. Кто я такая? Исполнитель. Делаю, что поручат. Коммерческий директор, кстати, против смены дизайна. Серия и без того успешно раскупается.

— Хорошо, допустим. Турищев обвинил вас в том, что вы не выполнили его требования. Что дальше?

— Страшно распсиховался, потащил меня к коммерческому директору и потребовал моего увольнения. Лайма сказала правильно — он пригрозил сообщить о моей некомпетентности во все издательства. Конечно, мне было неприятно, но трагедией я бы это не назвала. Спросите на работе — я в пятницу сама пыталась уволиться. Меня уговорили остаться, но все равно. Честное слово, не такая радость моя работа, чтобы из-за нее убивать человека.

— Разве вас обвиняют в убийстве? — ехидно осведомился Денис Борисович.

— Стоит ли дожидаться? — с невольным смешком вырвалось у Кати. — Еще успеете.

Денис Борисович тоже усмехнулся.

— Посмотрим. Итак, что же вас сюда привело, Екатерина Александровна?

— Собственный идиотизм, — честно призналась Катя. И даже не стала строить глазки, благо, рядом нет Михаила Михайловича. — Месяца три назад я обнаружила в интернете один сайт. Там критиковали книги Арт Тура. А я, естественно, интересуюсь отзывами о нем, вот и стала туда заглядывать.

— Адрес сайта?

— Ну, наизусть я не помню, а из дома могу сообщить.

— Дальше.

— Там есть форум и чат. Я люблю поболтаться в чате. А вчера особенно. Вы же понимаете, я не могла жаловаться на Турищева коллегам, им с ним работать дальше. А на этом сайте все его терпеть не могут.

— Почему? — заинтересовавшись, прервал Денис Борисович.

— Ну, не знаю, — удивилась Катя. — Если миллионам читателей он нравится, тем более имеют право на существование те, кто относится к нему критически.

— Если мне не понравилась книга, я просто не стану больше читать этого автора, — пожал плечами собеседник. — Но создавать ради этого сайт или даже просто посещать его… зачем?

— Пожалуй. А мне и в голову не пришло…

Денис Борисович самодовольно улыбнулся. Катя тоже, но в душе. Пускай почувствует свое превосходство (кстати, вполне оправданное, поскольку рассуждает он здраво).

— Ладно, отложим. Вы вышли вчера в чат.

— Да, и встретила там новое лицо. То есть новый ник.

— Какой?

— Осведомленный.

— О чем? — не удержался от иронии милиционер.

— Вот, и я так спросила, — обрадовалась его оплошности Катя. — Он ответил, что знает о Турищеве такое, что все ахнут. В смысле, плохое. Я спросила, что, а он ответил, что это надо видеть. Приехать завтра… то есть сегодня… к Турищеву на дачу к семи вечера…

— Осведомленный называл его «Турищев» или «Арт Тур»?

Катя закрыла глаза, восстанавливая картинку на экране.

— Арт… да, Арт Тур. А что?

— Вы знали, где у Турищева дача? — проигнорировал вопрос собеседник.

— Примерно. Никогда тут не была, но читала статью. Осведомленный велел ехать на электричке до Репино и идти по путям до полосатой будочки, а там он в семь будет ждать. А потом меня отключили от интернета. Вот я и приехала.

— Только не говорите, что ни разу не слышали о сексуальных маньяках, — холодно заметил Денис Борисович.

Естественная реакция нормального человека. Сама виновата — нечего быть такой дурой, что даже мужчина удивляется.

— Я решила, на маньяка не похоже. По крайней мере, на сексуального. У моей бабушки была присказка — любопытство кошку сгубило. К тому же я была на Турищева страшно зла…

Катя осеклась — не самое уместное сообщение для подозреваемой в убийстве, однако милиционер придираться не стал. Зато спросил:

— А вы известили на сайте, что Турищев вас вчера уволил?

— Нет. Я вообще не говорила на сайте о том, где работаю. И подписывалась одними инициалами — К. Д… От греха подальше. А то начальство меня бы не одобрило. Мы на Турищеве делаем деньги, а я втихаря над ним потешаюсь. Нет, я общалась в чате инкогнито. И остальные тоже.

— Много вас там?

— Постоянных — человек десять… даже меньше.

— Вы знакомы с кем-нибудь в реале?

«Он и сам любитель чатов», — сообразила Катя.

— Нет, ни с кем. Мне хватало виртуала. Просто спустить пар после работы, понимаете?

— Ладно, пусть так, — вздохнул Денис Борисович. — Значит, вы примчались к полосатой будочке, а там… — Он сделал паузу.

— А там никого. Я ждала-ждала…

— Сколько?

— Минут пятнадцать. Мимо проезжали машины. Может, кто меня и запомнил. Один даже предложил подвезти, хоть я и не голосовала. Вот он точно похож на маньяка. А потом до меня дошло… я не успела пообещать Осведомленному, что приду. Я решила, поэтому его и нет. Но раз уж я притащилась, глупо уезжать ни с чем. Я пошла искать дачу Турищева — и нашла на свою голову. А там в беседке труп. Вот и все.

— Как вы проникли в сад?

— Через дырку в заборе, — объяснила Катя. — Я знаю, это плохо меня характеризует. Я хотела подглядеть, чем таким отвратительным занимается Турищев. Мне при моих обстоятельствах это доставило бы массу удовольствия.

— Странно, что вы не сбежали при виде трупа, — хмыкнул милиционер. — Вам ведь наверняка не доставило удовольствия с нами разбираться.

— У меня мелькала подобная мысль, но я побоялась, что меня кто-то заметил у дачи и потом мне же будет хуже.

— По крайней мере, откровенно, — язвительно прокомментировал Денис Борисович.

— Так видно же, что вас не обманешь, — с обидой произнесла Катя. Собеседник слегка надул щеки — ага, подействовало. Если мужчина недоволен грубой лестью — значит, требует лести потоньше. — И еще… — голос Кати слегка задрожал, — наверное, про остальное тоже лучше сказать?

— Говорите, — с видом человека, поверившего, будто его и впрямь не обманешь, подбодрил милиционер.