— Михаил Михайлович велел ждать рядом с трупом, но мне стало страшно, и я пошла к даче. — Катя предпочла несколько изменить мотив своего поступка — любой откровенности есть предел. — Я услышала, как Лайма ссорится с Федором. Если вам интересно…
Собеседнику было интересно, и Катя по мере сил повторила ему диалог.
— Все? — уточнил милиционер. — Предупреждаю, вы не должны пока покидать пределы города. А завтра обязаны явиться для формальной дачи показаний.
— Неповиновение — расстрел, — улыбнулась Катя. — Хорошо, явлюсь.
Ответной улыбки не последовало, но Катя все равно осталась собой довольна. Похоже, она держалась правильно, сумев произвести впечатление импульсивной особы, у которой что на уме, то и на языке. Она чувствовала, что не слишком понравилась Денису Борисовичу (какой там к черту Борисович, парню от силы тридцать, просто Денису), однако в то, что она убийца, он не верит. Если б эта дамочка и пристукнула в гневе Турищева, у нее не хватило бы самообладания остаться на месте и вызвать милицию, а вызвав, достало б ума не ляпать, что попало — сей вердикт отчетливо читался на хмуром лице блюстителя закона. Иногда самое разумное — притворяться такой, какая ты есть.
Домой Катя вернулась почти к полуночи, и удовлетворение к той поре несколько угасло. Всю дорогу она пыталась осознать случившееся, но чувства отказывались принять то, на что намекали мозги. Турищева убили — и, как нарочно, именно тогда, когда Осведомленный заманил Катю на эту идиотскую дачу. Совпадение? А нелепое увольнение накануне — тоже совпадение? Нет, больше похоже на желание подставить. Вчера кто-то создал Кате мотив для преступления, а сегодня — демонстративную возможность его совершить. Прямо-таки подарок для следователей, уже упакованный и завязанный ленточкой. Особенно если представить, что она впала бы в панику и сбежала. Кто-нибудь из соседей вспомнил бы об особе, бродящей по поселку, и опознал Катю (ведь милиция сразу включила б ее в список подозреваемых как человека, у которого на Турищева свеженький зуб). И вот ты на нарах. Почему-то нары особенно Катю нервировали. Возможно, причина была в трепетном отношении ко сну. Видение голой полки, по которой ползают насекомые разнообразной величины и кусачести, радикально портило настроение. Какой надо быть сволочью, чтобы прикончить Турищева, а в тюрьму вместо себя засадить ни в чем не повинную девушку, никогда не видевшую вшей и мечтавшую так и умереть в этом счастливом состоянии!
Или Катю не подставляли — ей просто не повезло? Она не рассчитывала на всеобщую любовь, однако быть специально выбранной знакомым тебе человеком в качестве козла отпущения — это слишком. Ну, не хотелось Кате жить с сознанием, что кто-то ее подставил. Поэтому она срочно принялась искать доводы против. Виновник вчерашнего увольнения известен — Турищев. Не готовил же он мотив для собственного убийства? Чушь! Итак, все-таки случайное совпадение. Разве что преступница — Лайма. Она решила свалить вину на Катю, настроила против нее мужа, тот набросился и выгнал с работы, не догадываясь, что подписывает свой смертный приговор. Никто, кроме жены, повлиять на Турищева не сумел бы.
Сперва идея Кате понравилась. Пусть будет Лайма. Обижаться на нее так же бессмысленно, как на красный свет светофора. Он горит не от плохого отношения к тебе лично, а по каким-то своим чисто механическим причинам. Опять же, не то чтобы Кате хотелось упечь вдову Турищева за решетку, но раз кого-то все равно посадят, Лайма в списке приемлемых вариантов шла первой. А последней — с огромным отрывом — сама Катя.
Но тут же возникли сомнения (разумеется, не в отсутствии охоты попасть в казенный дом, а в возможности найти себе подходящую замену). Когда Катю увольняли, непохоже было, что Лайма рада, скорее наоборот. Разумеется, не из сочувствия, а из опасения не подготовить вовремя новую книгу и получить меньше прибыли. И сегодняшняя реакция — «он еще не дописал две главы!» Лайма все измеряет деньгами. Зачем ей избавляться от курицы, несущей золотые яйца (точнее, от петуха)? Удивительный петух, правда, не только нес яйца, но и покрывал едва оперившихся цыплят, однако Катя сомневалась, чтобы это сильно беспокоило его жену. Юная Эстрелла верила в серьезность намерений любовника, но остальным было ясно: Турищев развлекается. Вряд ли Лайма стала б ревновать, для этого требуется любить.
О чем Лайма действительно беспокоилась, так о сближении мужа с Федором. Катя сама слышала, эта особа готова была приплатить, лишь бы парень вернулся жить к себе. Но на мотив для преступления подобное не тянет. Лайма права — молодая жена легко выдержит конкуренцию с великовозрастным сыном. Эти простые мысли наверняка уже пришли в голову Михаилу Михайловичу, и его подозрения в адрес вдовы развеялись, как дым. Федор тоже не годится. Ни мотива, ни характера. Лайма права — парень хоть и симпатичный, но слабый, это видно. Поссорился с отцом, в состоянии аффекта схватил булыжник и шарахнул? А потом, как ни в чем не бывало, качал права с мачехой? Вряд ли. Он нервный, вон как переживал, увидев тело.
В общем, как ни крути, наиболее подозрительное существо — Катя со своими сказками об Осведомленном. И никаких доказательств. Болтовня в чате нигде не фиксируются, закончился экран — и твои слова исчезли бесследно. На экране двадцать четыре строчки — не разгуляешься. Но вдруг после Кати никто в чат не выходил? Тогда диалог сохранился и его можно будет продемонстрировать милиции.
Дома Катя первым делом кинулась к компьютеру. Правда, из-за крохоборства Жукова от бесплатного интернета ее отключили, но тут уж не до экономии. Вот и чат. Катя жадно впилась глазами в монитор, почувствовав, что сердце бьется где-то у горла. Она увидела вовсе не свой вчерашний разговор с Осведомленным, однако нечто не менее интересное.
С т а р ы й п и р а т. Даже если он сидит там верхом на девчонке, мне это пофиг. Все и так знают, что он козел. Из-за него одна дурочка отравилась. Ну и что? Отмазался, хотя была несовершеннолетняя.
О с в е д о м л е н н ы й. Не, не девка. Ты вовек не догадаешься. Это надо видеть.
С т а р ы й п и р а т. За дурака держишь? Будет он гадить у собственной дачи, так и поверил.
О с в е д о м л е н н ы й. Приди и убедись. Слабо? Еще пират назвался.
С т а р ы й п и р а т. Приду постебаться.
О с в е д о м л е н н ы й. До встречи.
Осведомленный выходит из чата.
Старый пират выходит из чата.
Эстрелла входит в чат.
Эстрелла выходит из чата.
Незнакомка входит в чат.
Незнакомка выходит из чата.
Эстрелла входит в чат.
Эстрелла выходит из чата.
Скептик входит в чат.
Скептик выходит из чата.
Невинная девушка входит в чат.
Невинная девушка выходит из чата.
Эстрелла входит в чат.
Э с т р е л л а. Где кто-нибудь?
Эстрелла выходит из чата.
Y входит в чат.
Какое-то паломничество, честное слово! Но при этом все словно боятся обжечься — покидают чат, едва успев там появиться. Кроме Y. Это еще что за птица? Он (она?) в чате и теперь.
— Привет, — обратилась Катя. — Вы кто?
Загадочный Y молчал. И слава богу, поскольку Катя с ужасом обнаружила, что добавленная ею фраза моментально вытеснила верхнюю строчку экрана, и «Даже если он сидит там верхом на девчонке, мне это» исчезло. Надо торопиться!
Катя, схватив телефонную трубку, судорожно набрала номер, который дал для связи милиционер Денис. Черт, не соединяется! Впрочем, ясно — телефонная линия занята интернетом. Нужен сотовый. Катя помнила, что забыла его сегодня дома, поэтому заметалась в поисках по квартире. Выдвигала ящики стола, вываливала содержимое сумок — бесполезно, мобильника нигде не было. Придется отключиться от сети. Катя вернулась к компьютеру — и оцепенела. Диалог исчез. На его месте красовались двадцать четыре строчки следующего содержания:
С т а р ы й п и р а т. рр.
Сперва Катя опешила — на нее, что ли, рычат или на Y? — а потом сообразила. Старый пират успел выйти в чат и специально написал всякую чушь, чтобы уничтожить улику! А что его беседа с Осведомленным — улика, всякому ясно, даже милиционеру.