С самого начала в наших отношениях было что-то недосказанное, словно мы боялись признаться в своих чувствах. От этого наша любовь была еще безрассуднее и рискованнее. Мы не скрывали нашу связь, никакие сплетни не могли задеть меня. Однако известно, что семье Олевских это было не по нраву. Родители понимали, что это не просто интрижка, а все намного глубже. И этих чувств они боялись и пытались отделить нас друг от друга…

Я готова была простить Артуру все – ложь, измену, только бы он был со мной. Не могла жить без него! Это было какое-то наваждение! С ним я каждый раз умирала и рождалась заново.

Да, я страшилась этой страсти и понимала, что Артур погубит меня, отдалит от театра. Знала, что за эту любовь понесу расплату, и цена будет высокой…

Страсть выжгла понятие о времени. Артур был так нежен, а весна так прекрасна. Это были дни счастья, полного единения и поглощения друг другом. Мне хотелось засыпать и просыпаться с ним, ни на секунду не разлучаясь.

Снова и снова я признавалась Артуру в любви и того же требовала от него. Мне нужно было слышать подтверждение, что он тоже любит меня и будет любить всегда:

– Я так счастлива, что даже страшно! Как долго это может длиться?

– Затрудняюсь ответить…

– Только бы ничего не случилось.

– В жизни не может быть только хорошее. Счастье тоже может обесцениться. Ведь ценно то, чего мало.

– Значит, счастье лишь временно? – спросила я.

– До меня у тебя было нескончаемое счастье?

– До тебя у меня не было сильных чувств, лишь с тобой я узнала любовь, – созналась я. – Видеть тебя, и больше ничего не нужно. Ты тоже так чувствуешь?

– Да, милая, – ответил Артур. – Когда ты так счастлив, то нечего больше желать.

Но всему когда-нибудь приходит конец…

Это случилось после премьеры спектакля. В тот вечер был триумф! Зрители буквально забросали сцену цветами. Актеры, занятые в спектакле, заходили меня поздравить. Открыли несколько бутылок шампанского, и я предложила всем выпить. Артур стоял рядом, он был искренне рад за меня. Мы пили шампанское, шутили, смеялись…

В разгар беседы, я перехватила взгляд, который Артур бросил на новую статистку Софи. Это длилось несколько секунд, но в его взгляде я уловила желание. Это не могло мне показаться, я уверена. Еще раз убедилась, как Артур лжив и развратен. У меня нет прав требовать, чтобы он стал другим, но и волосы рвать на себе тоже не буду.

Я улыбнулась графу N, который не сводил с меня глаз. Через полчаса Артур заявил, что он обещал семье вернуться сегодня пораньше. Я с улыбкой пожелала ему спокойной ночи. Через пять минут с нами попрощалась и статистка Софи.

После того как она вышла за дверь, я подняла бокал с шампанским и, глядя в глаза графу, произнесла тост:

– За нас!

Мы уехали к нему, и несколько дней я жила у него в имении. Граф N был ласков, мил, щедр, но я скучала по Артуру. Ожидание становилось нестерпимым, однако я не пыталась его искать. До такого я не унижусь!

Граф мне быстро надоел, и я вернулась домой. Однако дома я не чувствовала себя лучше. Вздрагивала от каждого стука входной двери, но Артур так и не появился. Пару раз казалось, что я слышу стук колес подъехавшего экипажа, но это мне лишь померещилось.

За ужином я ничего не могла есть, лишь выпила полный бокал вина. Алкоголь тут же ударил в голову. Все вокруг стало менее резким, обтекаемым…

Я налила второй бокал и выпила его залпом. Вино помогло мне забыться и постепенно заглушило тоску. Прикусив губу до боли, я смотрела в свой бокал. Терпкий вкус вина смешался со вкусом крови из прикушенной губы. Любить – это всегда терять, и это так больно…

Утром я еще сидела в постели и пила горячий шоколад, когда Артур ворвался ко мне виноватый и раскаявшийся:

– Я заслужил наказание, – согласился он, целуя мне руки.

– Насколько я поняла, эта лахудра Софи тебе уже надоела? Мне с графом тоже стало скучно. Так что мы квиты, мальчик мой.

Он склонил голову в иронической покорности:

– Мы дали свободу друг другу на несколько дней, теперь все пойдет по-прежнему.

Он был очень мил, нежен и весел. Я смеялась его шуткам и была так естественна, что Артур не заподозрил, какая мука разрывала мне сердце.

– Только ты мне нужна, – прошептал Артур, привлекая меня к себе.

Я покорилась ему – страстно и нежно, даже если это было нелегко. От него все еще пахло дешевыми духами Софи, и было непросто не думать о том, что эти дни он провел с ней.

У меня было одно желание – расцарапать его ногтями, чтобы доказать, что он принадлежит мне. Однако не думаю, что это бы сильно помогло…

Я еще раз убедилась, как непрочна наша любовь. Как долго могу я удерживать этого тщеславного и распутного себялюбца?

Когда он ушел, слезы покатились у меня по щекам. Как он мог? Предпочел мне глупую и бездарную статистку, у которой нет никакого таланта! Теперь Софи не получит ни одной роли, уж я-то постараюсь…

Агнес принесла мне завтрак в постель, раздвинула шторы и наполнила умывальник теплой водой. Я с удовольствием валялась постели, просматривая утренние газеты, пахнущие свежей типографской краской. Начала с театральных новостей, затем перешла к светской хронике, и, скользнув взглядом по заголовку онемела: «Объявлена помолвка Артура Олевского с княжной N…»

Словно в ступоре, не отрываясь я смотрела на роковую страницу. Там черным по белому: «Объявлена помолвка» и два портрета – один Артура, а другой княжны N.

Скомкав газету, будто она была причиной всех несчастий, я кинула ее на пол. Сердце сжалось от тоски. Чего я ждала? Аристократы не женятся на дамах полусвета. Ко всему мне скоро будет сорок. Я старше Артура, и у нас не может быть будущего.

Я подошла к зеркалу и внимательно всмотрелась в свое лицо. Сегодня морщинки под глазами пролегли глубже, чем обычно. Все труднее скрывать свой возраст…

Непролитые слезы душили меня, и в тот момент я поняла, как Артур мне дорог. Не выдержав, я зарыдала в голос.

Обычно стараюсь не распускаться перед слугами, но сегодня было наплевать! Уверена, что они уже все знают. Слуги всегда все знают, от них невозможно ничего скрыть. Часто знают и то, чего я сама о себе не знаю…

Невеста была из весьма влиятельного семейства и безумно влюблена в Артура. Никакие доводы недовольного отца, знавшего о скандальной репутации будущего зятя, на нее не действовали. Однажды мы встречались…

Я напрягла память и вспомнила девицу лет восемнадцати, худую и нескладную, с безжизненным лицом и жиденькими волосами…

Я не могу обижаться на Артура, ведь он ничего не обещал. О верности он вообще не имел ни малейшего представления. Артур поступал со мной так, как поступил бы всякий другой мужчина: положение в свете важнее.

Хоть Артур уже вышел из младенческого возраста, но, так как он был единственным наследником, у него были обязательства по отношению к своей семье. Отец долго подыскивал ему невесту, что было нелегко с его подорванной репутацией. Конечно, Артур мог бы воспротивиться решению отца, но это обернулось бы финансовыми проблемами. Что было делать Артуру? Он мог только смириться с неизбежной женитьбой.

Артур должен был объясниться со мной, но он рассудил, что объяснение не принесет мне успокоения. К тому же он дал отцу и невесте слово, что не будет встречаться со мной. Это было одно из первых условий влиятельной семьи.

Под слово, что он порвет со мной, отец выдал ему приличную сумму и пообещал переменить завещание. По этой причине Артур и повременил встречаться со мной, вдруг отец узнает.