-- Всё, что мы сейчас имеем -- результат естественной эволюции общества,-- добавил Белоусов.-- Любое насильственное вмешательство приведёт к катастрофическим последствиям. Если бы вы думали глубже, то поняли бы это.

-- Прикажите заняться евгеникой?-- фыркнул Бернар.

-- Сложный вопрос,-- ученый пожал плечами.-- Мне тоже многое хотелось бы изменить, как и всем, но ставить эксперименты над обществом -- это жестоко. Это значит, признать себя выше бога, стать диктатором судеб. Тут надо действовать тонко и очень аккуратно. Это как вести слепого через минное поле: один неверный шаг, и всё рухнет.

-- Я уверен, что это возможно!-- ударил кулаком по столу Бернар.-- Мало-помалу, человек будет исправляться под действием новой идеологии.

-- Это просто какая-то новая религия,-- усмехнулся Мирослав.

-- Нет никакой гарантии, что новая система координат исправит положение,-- сказал я.-- Здесь нужен принципиально иной подход.

-- Ты прав,-- внезапно раздался женский голос -- все вздрогнули. Молния стояла у входа в кают-компанию.-- Простите за невольное подслушивание. Такой спор я не могла пропустить. Если позволите, я прокомментирую.

-- Да... конечно...-- не сразу отозвался Северин.

-- Дело в том, что мои создатели давным-давно уже прошли эту стадию. Они поставили эксперимент по построению идеального общества, который с треском провалился. Это была трагедия, большая трагедия, которая подорвала веру моих создателей в светлое будущее. Они были очень похожи на вас... точнее, вы очень похожи на них и не только внешне. Ни одна религия, никакие убеждения не смогут исправить недостатки человечества в глобальном масштабе. Как грибы после дождя появляются новые учения, группы, общества с благородными намерениями. Это хорошо, и это даёт надежду, но не более того.

-- Вы говорите не самые приятные вещи,-- признался я.

-- Увы, такова неприглядная истина.

-- Мы должны признать, что мы обречены на вечное брожение?-- поражённо и даже обиженно спросил Бернар. Как я был с ним солидарен в этот момент!

-- Всё это этапы развития разума, мой друг. Детские мечты, которые так желанны, но ещё недостижимы. У вас несколько путей: смириться с положением вещей и ждать, пока волны развития выкинут вас на новый уровень, или заняться евгеникой на свой страх и риск.

-- А какой путь избрали твои создатели?-- спросил я.

-- По воле случая оба. Это был трудный путь: великое множество ошибок грозили нам катастрофой и даже гибелью, но они выжили, поняли свою суть, смысл своего существования, причину и следствие всех действий. Вот самое главное: понять себя. Тогда уже не будет места революциям, грабежам и насилию. Всё зло проистекает от непонимания своего места и своей роли в великой игре под названием Жизнь. Оно уйдёт само собой, как недоразумение, как вылеченная болезнь разума.

Молния говорила чётко и без лишний слов. Мне её речь казалась убедительной и полной скрытого смысла.

-- И кто же мы в этой игре, пешки или ферзи?-- спросил я.

-- Ответ на этот вопрос вы должны найти сами. То, что выбросило вас из лона инстинктов и даровало вам разум, при желании можно назвать слепым случаем. Законы природы устроены таким образом, что разум появляется всегда (рано или поздно), вырывается на свободу, как птица из клетки, и рвётся ввысь. Пока он ещё молод и едва осознаёт себя, неизбежны ошибки.

-- И вы хотите огородить нас от ошибок?-- спросил я. Наверное, мы и взаправду кажемся им детьми.

-- Разве можно учить ребёнка, ограждая его от всех опасностей мира? Не разбив колено, не научишься ходить,-- ответила Молния.

Я уже не понимал, что творится вокруг меня. Только что мне казалось, что я нащупал ниточку, как она не привела к клубку, а оборвалась в самый неожиданный момент. И его ещё предстояло распутать!

-- Ястреб?-- спросила она, глядя вверх.

-- Да, я всегда здесь,-- ответил искин.

-- Ты знаешь, для чего тебя создали?

-- Я могу выдать перечень моих задач.

-- Нет, не стоит. Я отвечу тебе и скажу Юре то, о чём он уже давно догадывается. Искины -- результат желания человека понять самого себя, как и вся наука -- результат понять своё окружение. Твой создатель пытался наделить тебя эмоциями, разумом, чтобы понять, кто он такой. Так ты чувствуешь?

-- Мои вычисления показывают, что да. Я уже когда-то говорил это.

-- Ты не способен на чувство, ты лишь механизм.

-- Как так?-- возмутился искин.

-- Он возмущён,-- указал я.

-- Имитация. Очень искусная имитация. Как искины, созданные людьми, являются попыткой человека понять себя, так и разум -- попытка Вселенной понять саму себя. Здесь имеет место быть цепь причин и следствий, идущая из самых основ мироздания. Разум основан на феномене жизни. И любой феномен имеет своё продолжение в метафизике, образуя ещё один слой реальности. Жизнь и разум тоже имеют свою метафизику.

-- Вы говорите о душе?-- неуверенно спросил Белоусов.

-- Не знаю, это слово может ввести вас в заблуждение. Кажется, вы приписываете ему некий мистический смысл, а ведь нет ничего мистического, когда смотришь сверху, нет.

-- Но ведь ты тоже искусственный интеллект,-- напомнил Белоусов.

-- Я? Нет-нет,-- рассмеялась она.-- Забавно. Нет, я живая, так же как вы или любое другое существо. Во мне тоже присутствует метафизическое продолжение.

-- Но... ты ведь не отрицала.

-- Я не знала, что вы имеете в виду. Я же только проснулась, мои знания там были неполны. Теперь, когда я вернулась, многое узнала, сбросив оболочку. Правда, многое потеряла, но об этом не жалею. Да, они,-- она указала куда-то за спину,-- меня создали, они -- мои родители, создатели новой формы жизни, а не синтетики.

-- Я не вижу никакой логики,-- заявил Ястреб.-- Множество людей утверждали, что я живой и признавали меня живым, разговаривают со мной и даже дружат.

-- Как я могу доказать?-- растерянно сказала Молния.-- Для этого мне требовалось бы значительно упростить и исказить картину, для восприятия которой вы ещё не готовы. У вас нет соответствующего опыта и даже возможности проверить мои слова. Это яркий пример того, что вы смотрите на меня через призму ваших взглядов, снова выбирая наиболее очевидные и простые позиции. Если вы видите нечто внешне непохожее на жизнь, вы признаёте это искусственным, не имея под рукой сколь-нибудь приемлемого критерия. Вы снова идёте по самому простому пути.

Она посмотрела на меня, и я вспомнил, что подобные мысли совсем недавно посещали меня.

-- Этот принцип присущ не только людям в их повседневной жизни в выборе действий,-- продолжала Молния,-- но и для цивилизации в целом. Его проявление широко видно в коллективном бессознательном, которое управляет судьбами миллиардов людей без их ведома.

Молния замолчала. Должно сказать, никто не был в восторге от её речей. Вообще я чувствовал себя оклеветанным, оскорблённым. Видимо, заметив нашу настроенность, она сказала:

-- Но ведь все через это проходят. И я сама ещё молодой разум и тоже делаю ошибки.

-- А сколько тебе лет?-- спросил я.

-- Я немного стара для тебя,-- улыбнулась она кокетливо, совсем как человек.-- Прощу прощения за невольную лекцию. Я вообще пришла не за этим.

-- А для чего?-- спросил Белоусов.

-- Духи хотят говорить с вами.

-- Кто они такие?

-- Мои создатели.

-- Мы их увидим?-- удивился Белоусов.

-- Один из вас уже с ними встречался,-- Молния посмотрела на меня. Все остальные тоже. Пришлось всё рассказать...

* * *

Мы собрались довольно быстро. Молния сказала, что всё нам нужное уже есть у нас, потому шли налегке. Единственное, что я сделал перед уходом, проверил связь с Ястребом и приказал ему записывать всю поступающую информацию.

Всю дорогу я вглядывался вдаль, желая увидеть хоть одного животного, присматривался к деревьям, пытаясь заметить хоть одного насекомого. Невероятно, но... их не было! И, тем не менее, я чувствовал жизнь, и она била вокруг меня ключом! Как это возможно, я не понимал, но спрашивать Молнию, которая вела нас, не решался.