Оганесян отодвинул рукой карты.

- Где Артёмина? - спросил он резко. - Где Валет? У меня вчера разговор был кое с кем. Где они?

Инспектор нервно заёрзал в кресле.

- Мои люди работают сейчас над этим.

Оганесян молча рассматривал Саркисяна. Потом, повернув голову, глядел в окно. Как тяжёлые тучи собираются над домами, над крышами, над обнажившимся сквером.

- Интересно, - очень тихо сказал он, - снег пойдёт или дождь? Или, может, вообще ничего не будет?

Саркисян развёл руками. Он не знал.

- Когда ты их достанешь мне?

- Кого? - инспектор моргнул.

- Не знаешь - кого? - Оганесян отвернулся от своего окна.

- Ещё пять дней, - инспектор смотрел прямо в глаза хозяину. - Пять дней - и я обещаю вам: мы всё сделаем. Краснодар - это джунгли. Человек здесь теряется легче иголки.

- Три, - взгляд у президента "Арарата" не отпускал жертву. - Только три дня. Твоя голова полетит, если их головы мне не достанешь...

Лицо у него, вдруг, побагровело. Глаза широко раскрылись. Оганесян пошевелил ртом, и оттуда наружу вырвался ужасный придушенный хрип. Тут же вбежала секретарша. Она испуганно глядела на своего босса. Саркисян наблюдал, как секретарша спешно доставала лекарство, наливала в стакан воду.

- Вам лучше уйти, - бросила она инспектору. Саркисян встал и посмотрел на Оганесяна, беспомощно растянувшегося в своем кресле. Лицо у того было багровое, как у мамонта.

- Что с ним? - сочувственно поинтересовался Саркисян у секретарши, когда они вышли из оганесяновского кабинета. - Сердце?

- Именно, - быстро ответила та. - Он очень больной. Перенёс уже два инфаркта. Вы не знали?

Саркисян покачал головой.

- Может, мне и не стоило вам этого говорить?

- Уже сказали.

- Действительно...

- Ладно. До встречи.

- До свиданья, - сказала секретарша.

Тяжёлая дверь тихо закрылась за инспектором.

Лена опустилась на лавочку. Её занесло сейчас в один из старых микрорайонов города. Детская площадка. Карусели, качельки. Время было вечернее, но ещё не совсем позднее. Вокруг Лены радостно суетилась праздная детвора, отучившаяся и, наверное, сделавшая уроки. Лена смотрела на небо. Думала о том, что, вот, скоро посыпется снег.

Она чувствовала, как всё погружается в холодную безразличную пустоту. Хотелось закрыть глаза и больше не открывать их. Какая разница - ведь всё равно это когда-нибудь кончится. Сейчас или завтра, или ещё лет восемьдесят пройдёт. Лет через тысячу будет уже без разницы.

Лена это в себе ненавидела, боялась этого. Она знала: надо бороться, пока есть за что. Хотя казалось минутами - уже не за что.

На лавочку, рядом с ней, примостился мальчишка лет пяти. Шапка его сбилась набок. Лицо покраснело и вспухло от слёз. Он посидел немного, помолчал, после наклонился и безутешно, в голос, заревел.

Лена посмотрела на него и осторожно погладила по голове. Мальчик отдёрнулся, словно его стукнуло током.

- Что случилось? - спросила Лена. Ей стало его жалко.

- Ничего! - буркнул мальчишка и продолжил реветь.

- Если ничего не случилось, то почему ты плачешь?

Это прозвучало логично, и мальчик, подняв голову, внимательно смотрел на Лену.

- Эти пацаны из нашего дома! - сказал громко. - Они не пускают меня к себе! Дерутся!

- Зачем тебе ходить к ним? - не поняла Лена.

- А почему мне нельзя?! - лицо у мальчишки вспыхнуло от справедливого возмущения.

Лена про себя усмехнулась его проблемам.

- Почему злые - всегда сильные? - в голосе у малыша показалась недетская уже обида. - Их больше. Они делают, что захотят.

Лена стушевалась вначале, не знала, что отвечать. Потом покачала головой.

- Это не так, - сказала она и сама удивилась своей, откуда-то взявшейся уверенности. - Всегда можно что-нибудь сделать. Всегда можно попробовать. Злые люди в конце концов будут наказаны. Ты это сам увидишь.

Мальчишка глядел недоверчиво. Лена улыбнулась ему.

- Я знаю.

Потом мама позвала его домой. Лена сидела на лавочке, пока не начало темнеть. Поднявшись, зашла в подъезд. Вынула вальтер и заглянула в обойму. Все патроны были на месте.

К вечеру стало чуть теплее. Полил дождь. Частые капли мёрзлой воды падали, разбиваясь о тротуар. На город наползла ночь. Всё кругом съёжилось, очутившись в холодном густом сумраке. Большие скорбные тучи уползали отсюда, и пропадали вдалеке - среди чёрных девятиэтажек.

Лена снова попала в незнакомый район и пару часов бродила вдоль совершенно одинаковых улочек, надеясь куда-нибудь выйти.

Она сразу заметила человека, что появился и, не отставая, двигался следом. Лена зашла в ближайший проулок. Тот, сзади, тоже свернул. Краешком Лена разбирала неясный, облитый дождём силуэт. Он не делался ближе, но и не отставал ни на шаг. Лена поискала в кармане и нащупала там рукоятку вальтера.

Потом, проходя мимо очередного проулочка, запрыгнула внутрь. И побежала. Быстро, как только могла. Сзади она слышала тяжёлый топот. Лена кругами пересекла несколько небольших дворов. Дождь, и всё здесь - как вымерло. В некоторых окошках - бледно-голубой свет. Тамошние мирные обитатели смотрели сейчас телевизор.

Лена оказалась на какой-то глухой, тёмной улочке. Она прищемилась в углу, между двумя тесно поставленными домишками. Вытащила вальтер и держала его наготове. Ожидала, что, вот, сейчас из-за угла появится кто-то, и тогда она сразу выстрелит. Сейчас появится. Дождь бил по лицу тяжёлыми каплями. Мокрый пистолет каменел в пальцах...

- Падла!

Лена не успела выстрелить, закричать - тоже. Чья-то рука намертво перехватила ей рот. Два жутких шакальих зрачка злобно блестели в темноте улицы. Лена сразу узнала Валька.

- Не хочешь, значит, со мной!? - шептал он прямо в ухо.

Ладонь её оказалась стиснута, и хотя Лена не выпускала вальтер, сделать что-нибудь было нельзя. Рукоятка ножа щёлкнула, и лезвие показалось на воздухе, еле-еле блеснув.

- Значит, я - грязненький, а ты, чистенького, значит, разыскиваешь...

Взвизгнули тормоза, фары автомобиля ударили по глазам. Лена успела разглядеть милицейскую раскраску. Ножик блеснул ещё раз, и что-то кольнуло, резануло её в грудь. Потом - снова. И тут же громыхнул выстрел. Валёк, отскочив в сторону, пропал в темноте. Грохнуло дважды, и Лена понимала - стреляют в неё. Она упала на мокрый асфальт. Только-только приподняла голову - ударил следующий выстрел. Лена увидела, как двое показались из милицейской машины. Она выпустила пулю в темноту, наугад. Три выстрела прозвучали в ответ. Пуля расколола доску забора над головой. Лена пальнула дважды, не прицеливаясь, и тут же перескочила невысокий заборчик. Канонада выстрелов заткнула ей уши. Лена перебиралась вдоль стены дома, стараясь пригнуться как можно ниже к земле. Из-за угла возник силуэт и сразу исчез. Лена выстрелила. Примостившись на одно колено, она пустила четыре пули подряд и, вдруг, словно через туман, дошло - сейчас у неё кончатся патроны.

Лена отползла назад и сразу увидела оперативника. Тот быстро прицелился, держась левой рукой за водосточную трубу. Четыре выстрела осыпали Лену дождём мелких осколков - пули вдребезги разнесли оконное стекло. Припав на колено, она выбросила руку вперёд. Выстрела не последовало. Лена ещё пару раз впустую щёлкнула курком... Потом огляделась. Пара минут, и оперативники поймут, что у неё больше нет патронов.

Кто-то опять скользнул мимо угла. Снова два выстрела. Оттолкнувшись, Лена перескочила на ту сторону и оказалась в тесном проёме между сараями. Вслед ей загромыхало.

Она бежала, петляя и перемахивая заборы. Пистолет, уже разряженный и пустой, Лена сунула в карман куртки. Бежала она долго. Потом оступилась и со всего размаху очутилась лицом в вязкой, холодной луже.

Лена приподняла голову. Дождь лил ещё сильнее. Кругом было тихо. Слышался только шум падающей воды.