Тут я уже улыбнулся и кивнул, показав, что ответ правильный.

Парень, угадавший страну, подошёл, встал напротив меня и протянул руку для рукопожатия.

– Меня зовут Джон Доу, – медленно произнёс он.

«Да ладно… Серьёзно?» – у меня непроизвольно сложилась кислая мина.

– Я знаю об известности своего имени, – пояснил Джон, видя мою реакцию. – Но меня нашли на побережье Сан-Франциско, когда мне было четыре года. Родственники меня не разыскивали, а сам я своего имени назвать не смог, поэтому в полиции меня записали Джоном Доу. Ну а идиот из службы опеки, оформлявший меня в детский дом, так и записал это имя в мои документы. Из-за имени меня всю жизнь в приюте задирали... Короче, зови меня просто Джон.

Я изобразил грустное лицо, а потом внимательно рассмотрел этого Джона Доу. Просто верзила: рост более двух метров, косая сажень в плечах, очень накачанный, без грамма лишнего жира. В общем, парень был профессиональным бодибилдером весом килограммов сто тридцать, не меньше. Серая роба на нём была сильно натянута, очерчивая каждый мускул, и буквально трещала по швам от любого движения. Чёрные, коротко подстриженные волосы, сросшиеся брови, карие глаза, заметная густая щетина, низкий лоб, выпирающие надбровные дуги. Несмотря на вид перекачанного неандертальца-переростка, взгляд у Джона был довольно добрый.

«Интересно, он и был таким? Или так же, как и у меня, его тело здесь изменилось? Не уверен, но очень сомневаюсь, что его притесняли в приюте, при его-то габаритах. Он сам там всех строил бы, никто и пикнуть в ответ не посмел».

Я улыбнулся и пожал протянутую руку.

В процессе нашего знакомства с Джоном к нам подошли две оставшиеся девушки.

Первая представилась как Мириям Пиччинни. Жгучая брюнетка с карими глазами, немного восточного вида, смуглой кожей и красивой фигурой.

Вторая оказалась моей землячкой. Алина Зелова из Курска. Русые волосы, голубые, почти синие глаза, шикарная фигура с большой грудью и попой. Я предпочитаю стройных девушек спортивного телосложения, не люблю пышных форм и даже, как многие выражаются, приятной полноты. Но Алина при своих параметрах выглядела невероятно сексуально. Смени она сейчас робу на купальник или обтягивающее платье, крыши сорвало бы всем присутствующим, включая девушек.

Эти две дамы подошли, представились и сразу отошли на свой диван, продолжая шёпотом что-то обсуждать.

Я ещё раз осмотрел людей в комнате и, поймав взгляд Леры, указал пальцем на надменного хлыща, сидевшего на диване с недовольной физиономией. Сложил правой рукой «козу» (сжал руку в кулак, выставив указательный палец и мизинец), потом приложил к своему лбу и вопросительно кивнул на Лекса.

Лера поняла мой вопрос и, засмеявшись, ответила:

– Этого козла зовут Лексус Курт. Он, как и мы с Джоном, из Америки, Джерси. А сидит и дуется там, поскольку недавно решил потрогать меня за задницу, после чего я ему вывернула руку и долго возила лицом по полу, – ответила Лера как-то… с вызовом, что ли. – Ты тоже можешь попробовать, но предупреждаю: у меня чёрный пояс по дзюдо, второй дан.

Я с улыбкой отрицательно помотал головой, изобразив примирительный жест руками.

«Чего это она решила, что я её за задницу хочу потрогать? Ну, то есть хочу, конечно, но не сейчас же, когда нахожусь чёрт знает где и чёрт знает с кем…»

– Ну-у… а тебя как зовут? Ты можешь представиться? – опустив глаза, спросила Азалия, уже окончательно переставшая реветь.

«А, правда, как объяснить-то?»

Я почесал макушку. Затем подошёл к стене и начал просто пальцем писать своё имя, медленно выводя буквы:

– Д

– Е

– Н

– И

– С

– Тебя зовут Денис? – спросила Лера.

Я кивнул, а следом тут же замер.

«Что за символы я сейчас выводил? Это был не русский язык… Кроме того, мы все из разных мест, а говорим на одном языке. Причём чисто, без акцента. А откуда я знаю, что без акцента? Но ведь знаю же!»

Из-за этого озарения я начал вспоминать всю предыдущую беседу и понял, что это не русский язык и не английский… Вообще непонятно какой, но я почему-то его понимаю, и остальные присутствующие тоже.

Осознав новую странность, я подловил себя на нелепой мысли: когда человек о чём-то думает, он ведёт внутренний диалог. Этот внутренний диалог происходит на самом близком для него языке. И вот сейчас я мыслю как раз на этом непонятном языке, а не на русском.

«Что это за речь? Почему, когда я пытаюсь в голове проговорить фразу на русском, мне нужно специально переключить свои мысли для этого? Что за ерунда тут творится? Это уже вообще за любые рамки выходит!»

Я прошёл дальше в комнату и сел в большое мягкое кресло у стены, прямо напротив двери, уйдя в размышления о сложившихся обстоятельствах.

Через полчаса из единственной в комнате двери появился ещё один парень: рост примерно сто семьдесят сантиметров; блестящие каштановые волосы; гладкое, без единого намёка на бороду лицо; карие глаза. Его звали Саид Садик. Он из Дании, хотя корни, судя по имени и внешности, у Саида арабские.

Знакомство повторилось, как и со мной. Саид осмотрелся вокруг и с отрешённым выражением лица сел рядом с Лексом на диван. Тот что-то буркнул себе под нос, отодвинулся подальше от Саида, состроив ещё более недовольную морду.

Через десять минут после Саида пришла девушка. Нонна Рабин. Родом из Израиля, каштановые волосы, светло-карие глаза, светлая кожа. Полновата, на мой вкус.

Я всё усерднее думал над происходящим… Не было каких-то связывающих нас признаков. Мы все из разных стран и городов. Внешне тоже ничего не объединяло, только возраст у всех одинаковый. Но, учитывая, что мой возраст «скрутили», как одометр у продаваемой тачки, возможно, и остальным не по двадцать лет.

Почему я попал сюда? Почему с ними? Почему нас собрали здесь? И где это «здесь»? Как мне сделали эту «пластическую операцию» по омоложению и коррекции цвета глаз? Сколько прошло времени с момента, как я здесь оказался? Что от нас хотят? Почему никто ничего не требует, если от нас чего-то хотят? Если меня похитили, то, скорее всего, знают, что я нормально могу разговаривать. Не получу ли я за свою комедию пилюлю, резко восстанавливающую речевую функцию через отнимающиеся почки или печень? Почему я говорю и пишу на языке, который даже не слышал никогда?

От этого роя вопросов без ответов разболелась голова. А все они свелись к одному-единственному: «Как такое может быть?»

***

Почти все сидели молча.

Только Мириям и Алина о чём-то шептались, внимательно осматривая каждого и периодически хихикая. Они мне казались самыми подозрительными, потому что у всех жёсткий стресс, а эти кости окружающим перемывают, весело обсуждая парней и внешний вид остальных девушек. Я узнал содержание их бесед, когда эти подружки были недалеко от меня и думали, что раз стоят ко мне спиной, я не смогу прочитать по губам, о чём идёт разговор.

Я, конечно, для этого и начал цирк с глухонемыми котятами, чтобы получить какую-либо информацию, пока остальные на моё присутствие внимания не обращают. Вот только я надеялся на «информацию», а не на бесполезный трёп и сплетни.

Через полчаса после прихода Нонны дверь вновь открылась.

Азалия встала, видимо, решив поприветствовать очередного новенького в нашей компании «старожилов» общей комнаты, но через пару шагов замерла.

В комнату вошёл мужчина, существенно отличавшийся от всех собравшихся. Это был старик, примерно шестидесяти пяти лет, с седыми волосами и густой аккуратной бородой до груди. У него было доброе выражение на морщинистом лице и очень странные глаза – жёлтые или, правильнее сказать, золотые… Взгляд был весёлым.

Одевался дед у того же кутюрье, что и все здесь собравшиеся. Его роба напоминала нашу, с тем отличием, что была белоснежной, а пуговицы – золотыми.

Дед осмотрел всех в комнате и бодрой походкой дошёл до одного из свободных кресел.

– Я попрошу всех сесть напротив меня.

После слов старика помещение заполнилось мужскими матами и женским визгом, потому что вся мебель сама поехала по залу и встала так, чтобы присутствующие оказались напротив него. К Азалии, которая в это время стояла посреди комнаты, кресло подъехало сзади и аккуратно толкнуло её под коленки, вследствие чего она с визгом плюхнулась в это самое кресло. Я сам от неожиданности выдал пару матерных загибов, но, кажется, никто не услышал, учитывая шум, которым наполнилась комната в данную секунду.

Вскакивать со своих мест и выяснять отношения никто не захотел, все нервно смотрели на деда. Может быть, здесь и присутствовали смелые ребята, но от старика исходило такое давление, что даже в мыслях не возникало никакого желания мериться с ним силами.

Седобородый довольно хмыкнул, с озорным прищуром посмотрел на меня, а потом обвёл взглядом всех остальных.

«Вашу Машу… он знает, что я никакой не глухонемой, и сейчас меня сдаст. А дальше все будут любить мне мозг за то, что я пудрил мозги им!» – хоть такие мысли и проскользнули в голове, но я пока решил ничего не делать и просто наблюдать за дальнейшим развитием событий.

– Ну, что же… – протяжно сказал старик, приглаживая бороду. – Мне кажется, у вас возникло много вопросов.

В этот момент наступила тишина, все даже задницами по мебели перестали ёрзать и молча смотрели на деда, который продолжал гладить бороду, демонстрируя добрую улыбку.

– Учитывая, что у вас, в отличие от меня, времени не так много, перейду сразу к делу… Вы попали в другой мир.

«Э-э-э… Что?»

Ничего не изменилось. Все как сидели, затаив дыхание, так и продолжили сидеть. После нескольких секунд Джон Доу нервно сглотнул и задал вопрос:

– В каком смысле в другой мир? На другую планету?

– Ну, и на другую планету, в том числе. Вернее, вы пока ещё не попали на планету, но будете на ней уже скоро. Через часок… наверное… Может, раньше. В общем, это не от меня зависит. Пока эти детишки там ковыряются, я решил побеседовать с вами. Провести повторное знакомство, так сказать.