Когда зари румяный полусвет
В окно тюрьмы прощальный свой привет
Мне, умирая, посылает
И, опершись на звучное ружье,
Наш часовой, про старое житье
Мечтая, стоя засыпает, —
Тогда, чело склонив к сырой стене,
Я слушаю – ив мрачной тишине
Твои напевы раздаются.
О чем они – не знаю; но тоской
Исполнены, и звуки чередой,
Как слезы, тихо льются, льются…
И лучших лет надежды и любовь —
В груди моей все оживает вновь,
И мысли далеко несутся,
И полон ум желаний и страстей,
И кровь кипит – и слезы из очей,
Как звуки, друг за другом льются.

Когда волнуется желтеющая нива…

Когда волнуется желтеющая нива,[154]
И свежий лес шумит при звуке ветерка,
И прячется в саду малиновая слива
Под тенью сладостной зеленого листка;
Когда росой обрызганный душистой,
Румяным вечером иль утра в час златой,
Из-под куста мне ландыш серебристый
Приветливо кивает головой;
Когда студеный ключ играет по оврагу
И, погружая мысль в какой-то смутный сон,
Лепечет мне таинственную сагу
Про мирный край, откуда мчится он, —
Тогда смиряется души моей тревога,
Тогда расходятся морщины на челе, —
И счастье я могу постигнуть на земле,
И в небесах я вижу бога.

Молитва

Я, матерь божия, ныне с молитвою[155]
Пред твоим образом, ярким сиянием,
Не о спасении, не перед битвою,
Не с благодарностью иль покаянием,
Не за свою молю душу пустынную,
За душу странника в свете безродного;
Но я вручить хочу деву невинную
Теплой заступнице мира холодного.
Окружи счастием душу достойную;
Дай ей сопутников, полных внимания,
Молодость светлую, старость покойную,
Сердцу незлобному мир упования.
Срок ли приблизится часу прощальному
В утро ли шумное, в ночь ли безгласную —
Ты восприять пошли к ложу печальному
Лучшего ангела душу прекрасную.

Расстались мы…

Расстались мы, но твой портрет[156]
Я на груди моей храню:
Как бледный призрак лучших лет,
Он душу радует мою.
И, новым преданный страстям,
Я разлюбить его не мог:
Так храм оставленный – все храм,
Кумир поверженный – все бог!

Я не хочу…

Я не хочу, чтоб свет узнал[157]
Мою таинственную повесть;
Как я любил, за что страдал,
Тому судья лишь бог да совесть!..
Им сердце в чувствах даст отчет,
У них попросит сожаленья;
И пусть меня накажет тот,
Кто изобрел мои мученья;
Укор невежд, укор людей
Души высокой не печалит;
Пускай шумит волна морей,
Утес гранитный не повалит;
Его чело меж облаков,
Он двух стихий жилец угрюмый,
И, кроме бури да громов,
Он никому не вверит думы…

Не смейся над моей пророческой тоскою…

Не смейся над моей пророческой тоскою;[158]
Я знал: удар судьбы меня не обойдет;
Я знал, что голова, любимая тобою,
С твоей груди на плаху перейдет;
Я говорил тебе: ни счастия, ни славы
Мне в мире не найти; настанет час кровавый,
И я паду, и хитрая вражда
С улыбкой очернит мой недоцветший гений;
И я погибну без следа
Моих надежд, моих мучений.
Но я без страха жду довременный конец.
Давно пора мне мир увидеть новый;
Пускай толпа растопчет мой венец:
Венец певца, венец терновый!..
Пускай! я им не дорожил.

Прощай, немытая Россия…

Прощай, немытая Россия,[159]
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.
Быть может, за стеной Кавказа
Укроюсь от твоих пашей,
От их всевидящего глаза,
От их всеслышащих ушей.
вернуться
154

«Когда волнуется желтеющая нива…»

Печатается по сборнику 1840 г., где появилось впервые. Написано в феврале 1837 г. (см. прим. к стихотворению «Узник»).

вернуться
155

Молитва («Я, матерь божия, ныне с молитвою…»)

Печатается по сборнику 1840 г., где датировано 1837 г. Впервые – в ОЗ (1840, №7). По воспоминанию А. П. Шан-Гирея, стихотворение написано в феврале 1837 г. (см. прим. к стихотворению «Узник»); однако до нас дошел автограф (в письме от 15 февраля 1838 г.), в котором стихотворение озаглавлено «Молитва странника». Посылая этот текст М. А. Лопухиной, Лермонтов сообщает ей: «В завершение моего письма я посылаю вам стихотворение, которое я нашел случайно в ворохе своих путевых бумаг и которое мне в какой-то степени понравилось, потому что я его забыл – но это вовсе ничего не доказывает». Поэтому можно предположить, что стихотворение было написано позднее, уже в ссылке на Кавказе; это подтверждает и заглавие: «Молитва странника». Относится, по-видимому, к В. А. Лопухиной.

вернуться
156

«Расстались мы, но твой портрет…»

Печатается по сборнику 1840 г., где появилось впервые с датой «1837».

Переработка юношеского стихотворения 1831 г. «Я не люблю тебя; страстей…», обращено к Е. А. Сушковой.

вернуться
157

«Я не хочу, чтоб свет узнал…»

Печатается по автографу из тетради Чертковской библиотеки. Впервые – в сборнике «Вчера и сегодня» (1845, кн. 1) с пропуском двух стихов, вероятно цензурного характера:

«И пусть меня накажет тот, 
Кто изобрел мое мученье».

Датируется 1837 г., так как написано на обороте листа с автографом стихотворения «Не смейся над моей пророческой тоскою…»

вернуться
158

«Не спейся над моей пророческой тоскою…»

Печатается по автографу из тетради Чертковской библиотеки. Впервые – в сборнике «Вчера и сегодня» (1846, кн. 2) без последней строки и с пропуском слова «плаха» в строке 4-й, вероятно цензурного характера.

Датируется предположительно 1837 г. по содержанию; написано, очевидно, в связи с преследованием Лермонтова за стихотворение «Смерть Поэта» («Я знал: удар судьбы меня не обойдет…»). Первые строки восходят к юношескому стихотворению 1830 г. «Когда твой друг с пророческой тоскою…»

вернуться
159

«Прощай, немытая Россия…»

Автограф стихотворения не сохранился, до нас дошел ряд позднейших копий, содержащих существенные разночтения. К. В. Пигарев указывает на список этого стихотворения, сделанный рукой П. И. Бартенева и обнаруженный в архиве Н. В. Путяты. 4-я строка читается в нем: «И ты, им преданный народ»; 6-я строка – «Укроюсь от твоих царей». В конце приписка: «С подлинника руки Лермонтова» («Известия АН СССР, отд. литературы и языка», 1955, т. XIV, вып. 4, июль-август). Однако тот же П. И. Бартенев писал библиографу П. А. Ефремову (9 марта 1873 г.): «Вот еще стихи Лермонтова, списанные с подлинника», – но сообщал при этом другой текст, в котором строка 4-я читается: «И ты, послушный им народ».

В 1890 г. тот же П. И. Бартенев поместил в «Русском архиве» (№11) третий текст, сопроводив его примечанием: «Записано со слов поэта современником» (4-я строка читается в нем: «И ты, им преданный народ»; 6-я – «Укроюсь от твоих пашей»). Таким образом, Бартенев отказался от публикации первых двух редакций, якобы «списанных с подлинника», в пользу третьей. Этой редакции, публикуемой в настоящем издании, отдано предпочтение ввиду того, что при чтении «царей» исчезает смысловая связь между первой и второй строфой: в России «пашами» называли жандармов, которые носили «голубые мундиры» (о них говорится в первой строфе); неоправдано и множественное число слова «царей». Не характерна для Лермонтова и неполноценная рифма («царей – ушей»). Что же касается чтения 4-й строки: «И ты, им преданный народ», то оно проходит через все списки (кроме сообщенного в письме П. И. Бартенева к П. А. Ефремову).

Соображения о том, что в тексте Лермонтова было слово «царей», замененное впоследствии словом «пашей» из опасения цензуры, отпадают, так как с точки зрения царской – цензуры стихотворение было неприемлемо в целом и поправки подобной» рода не делали его более приемлемым.

Впервые стихотворение напечатано в «Русской старине» (1887, №12). В этой публикации строка 4-я читается: «И ты, им преданный народ», а строка 6-я – «Укроюсь от твоих вождей». (Последнее разночтение-искажение цензурного характера. Ясно, что в копии было: «царей»).

П. Висковатов, впервые опубликовавший это стихотворение, отнес его без всякой мотивировки к 1841 г. В издании сочинений Лермонтова, вышедшем в 1891 г., Висковатов снабдил стихотворение примечанием, источником которого послужил, по-видимому, лишь текст самого стихотворения. Из примечания следует, что оно написано «в досаде на некоторых недоброжелателей» поэта, не допустивших его добиться отставки в 1841 г. Однако эта дата не согласуется с основным смыслом стихотворения, ибо обращение к «немытой России» и написанное весною 1841 г. стихотворение «Родина» вряд ли могли быть созданы в течение одного месяца: слишком отчетлива разница в трактовке патриотической темы. Между тем стихотворение «Прощай, немытая Россия…» гораздо легче сближается с пафосом заключительной строфы «Смерти Поэта» и позволяет по-новому понять идейную эволюцию Лермонтова. В связи с этим стихотворение относится в нашем издании к 1837 г. – времени первой ссылки поэта.

Примечание к этому стихотворению принадлежит редколлегии издания.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: