Этот выдающийся подвиг послужил поводом для создания первого памятника в Севастополе. По инициативе М. П. Лазарева памятник был заложен в 1834 г. на Мичманском, а ныне Матросском бульваре и открыт в 1839 г. Созданный по проекту академика архитектуры А. П. Брюллова, памятник прост и выразителен. На прямоугольный пьедестал из местного камня установлена модель античного военного судна, отлитая из металла; на чугунной плите — рельефное изображение сражения брига. На пьедестале размещены бронзовые жезлы бога войны Меркурия, в честь которого был назван корабль, и надпись: "Казарскому. Потомству в пример". Общая высота памятника 5,5 м.

Но вернемся к событиям 1829 г. Турецкий флот, обладая превосходством в корабельном составе, не смог одержать ни одной сколько-нибудь значительной победы и не рискнул предпринять атаку против главной базы Черноморского флота и ее береговых батарей. Потерпев ряд поражений на суше, Турция подписала в 1829 г. Адрианопольский мирный договор.

В течение последующих нескольких лет строительство и реконструкция укреплений в Севастопольской крепости практически не производились. Крепость как бы замерла в ожидании новых кардинальных решений.

К 30-м годам XIX столетия Севастопольская крепость представляла собой ряд земляных батарей, защищавших рейд. Однако возросшая мощь артиллерии, появление на вооружении бом-бических пушек и мортир крупного калибра требовало коренной реконструкции этих укреплений. В то же время с суши город был совершенно беззащитен. Поэтому было принято решение создать в первую очередь сухопутную оборону Севастополя, используя фортификационные сооружения из камня.

Подготовка к такому строительству началась давно. Еще в 1821 г. Инженерный департамент Военного министерства поручил командиру Севастопольской инженерной команды инженер-полковнику Мишо составить топографический план Севастополя и его окрестностей[27]. Работа над составлением карты завершилась в 1827 г., и сразу приступили к разработке чертежей.

В том же году командир Черноморского флота и портов вице-адмирал Грейг представил проект сухопутной обороны Севастополя на утверждение в Санкт-Петербург.

Инженерный департамент, одобрив в целом план обороны города, предложил внести в него существенные изменения: укрепления рекомендовали возводить на господствующих возвышенностях, а между ними расположить куртины; на ровных участках предписывали строить оборонительные казармы, а в лощинах — каменные стены с бойницами для ружейной обороны; все сооружения следовало защищать от прямых артиллерийских выстрелов земляными насыпями[28]. Указания Инженерного департамента были одобрены Николаем I, и вице-адмиралу Грейгу оставалось только выполнять волю монарха.

В 1828 г. архитектор Штауберт разрабатывает проект двухэтажной оборонительной казармы на тысячу солдат. Главный фасад казармы, обращенный к неприятелю, был прорезан тремя ярусами бойниц для ружей, а стены выполнялись из камня и имели толщину 1 м 20 см. Поскольку они не защищали от прямых артиллерийских выстрелов, то перед ними должен был возводиться земляной вал. Следует отдать должное архитектору в оформлении фасада, обращенного к тылу, и в соблюдении санитарных норм: на одного солдата в казарменной спальне полагалось не менее 9 м³ воздуха. Исходя из этого в проекте Штауберта предусматривалось одноярусное размещение солдат при высоте помещения более 3 м; в подвале находились кухни, пекарни, кладовые, сушилки для обмундирования. Стоимость одной казармы определили в 130 тысяч рублей.

Севастопольская эскадра пополнялась новыми кораблями, и для матросов нужно было строить береговые казармы. Вот на этом и решили сэкономить петербургские чиновники, посчитав, что оборонительные казармы следует построить для матросов, а во время военных действий казармы будут переданы пехотным частям — "не будут же моряки воевать на суше", рассуждали чиновники. Подготовили соответствующий доклад Николаю I, и в марте 1829 г. поступило распоряжение о срочном строительстве двух казарм для Морского ведомства. Определить место их расположения поручили адмиралу Грейгу, а к возведению остальных шести оборонительных казарм намечалось приступить после внесения изменений в проект сухопутной обороны Севастополя. Изыскали и 260 тысяч рублей для производства работ в текущем году[29].

Мыслящий, высокообразованный адмирал Грейг категорически возражал против этого решения. Он считал, что удаление флотских казарм от порта и кораблей понизит боеготовность эскадры. Кроме того, одна казарма, по уточненным подсчетам, стоила 190, а не 130 тысяч рублей, как определили ранее. Заручившись поддержкой Морского ведомства, командир Черноморского флота и портов к строительству оборонительных казарм не приступил.

Тем временем бывший командир Херсонского инженерного округа инженер-генерал-майор Латынин откорректировал проект сухопутной обороны города; проект отправили на утверждение Николаю I[30]. Документ, вызывавший много возражений, почти год путешествовал по кабинетам, но наконец 29 января 1831 г. на проекте появилась утверждающая надпись. Согласно этому документу, от десятой приморской батареи до вершины Южной бухты намечалось возвести девять каменных оборонительных казарм, соединенных каменной оборонительной стеной. Далее оборонительная линия следовала восточнее Корабельной слободы и примыкала к пятой приморской батарее. На этом участке предполагалось возвести три бастиона с казематированными флангами; между ними строилась каменная стена.

Внимательное изучение чертежа линии сухопутной обороны приводит к выводу, что на его содержание большое влияние оказала не фортификационная наука того времени, а Севастопольское восстание. Действительно, намечаемые к строительству оборонительные сооружения с пробиваемыми снарядами стенами не могли выдержать длительной осады. Они были пригодны для отражения атак небольших десантов противника или взбунтовавшихся крымских татар, но главное, они превращали Севастополь в закрытый город, войти и выйти из которого стало бы невозможно.

Какова же суть происшедших событий, заставивших власти думать о создании сплошной ограды вокруг города? Им предшествовало распространение чумы на юге России. И хотя в июне 1829 г. в Севастополе отсутствовали признаки заболевания, город был оцеплен войсками, что привело к резкому сокращению подвоза продовольствия и дров. Только в октябре в помещении карантина было обнаружено заболевание чумой. Вместо того чтобы изолировать Южную бухту и карантин, комендант и градоначальник усилили охрану вокруг города, перекрыв все пути снабжения. Жители страдали от голода и холода, населению выдавали непригодную к употреблению муку. К декабрю 1829 г. чума распространилась по всему городу.

Карантинные и медицинские чиновники использовали эпидемию для личного обогащения. Они не только разворовывали средства, отпускаемые правительством для борьбы с чумой, но и стремились как можно дольше сохранять создавшуюся в Севастополе обстановку; любые признаки недуга объявлялись чумой, а заболевших направляли в лазарет, где они, как правило, умирали от истощения и переохлаждения. Непосредственным поводом для восстания, или "чумного бунта", стала смерть женщины на Корабельной стороне. Медики объявили, что она умерла от чумы и в связи с этим необходимо ужесточить карантинные меры. Доведенные до отчаяния чиновниками и полицией, беднота, мастеровые и матросы, семьи которых проживали в слободе, подняли восстание. Они удерживали власть в городе с 3 по 7 июня 1830 г.[31] Военный губернатор Севастополя адмирал Грейг не применил войска для пресечения беспорядков; градоначальник Н. А. Столыпин был убит восставшими. Восстание жестоко подавили войска под началом новороссийского генерал-губернатора Воронцова. Тысяча пятьсот человек предстали перед судом; семеро зачинщиков были приговорены к публичной смертной казни.