ВОЛГОДОНСК

Степанов Александр Владимирович родился в Новосибирской области в 1949 году.

Он автор поэтических сборников «Строго между нами», «Одолень-трава»,

«Запах черной смородины», «Дедушкины стихи», «Стишата», книг «Богатыри»,

«Колдун». В настоящее время живёт в г.Волгодонске Ростовской области.

Член Союза писателей России.

Книга «Сказки» является сборником, в состав которого вошли авторские произведения. Это старые и новые сказки. В них, как обычно, добро торжествует над злом. В каждой сказке есть намёк, а также добрый урок всем, кто прочтёт эту книгу.

 ИВАН - ДУРАК

 Жил-был в деревне мужик,

 не молод уже, но ещё не старик,

 не беден и не богат,

 два раза вдов да два раза женат.

 Работы он не страшился,

 но и полежать на печи не ленился.

 Есть любил щи да кашу,

 а запивать молоком и простоквашей.

 Между делами мужик тот Есей

 вырастил трёх сыновей.

 Старшего сына звали Василий,

 не было ему равных по силе,

 мог оглобли ломать на спине.

 Такие люди всегда в цене.

 У среднего имя Никита,

 мужик он был башковитый,

 за что ни возьмётся, доведёт до конца,

 ни разу не посрамил отца.

 Младший сын, как всегда, Ванюша:

 дурак – солёные уши,

 дни и ночи сидел на печи

 да плевал, как верблюд, на кирпичи;

 в носу ковырял, сморкался в подстилку,

 вшей гонял пятернёй по затылку.

 А больше дремал в уголочке,

 словно курица на шесточке,

 и ведать ничего не ведал,

 правда, по три раза на дню обедал,

 зимой пил сбитень, летом – квас

 за час по нескольку раз.

 Как-то однажды собрал Есей

 всех своих сыновей.

 «Ну, – говорит им, – гуляньям конец,

 надо и вам завивать свой венец.

 Я, как отец, вам желаю удачи,

 а в девках и бабах нет недостачи».

 Первым решил жениться Василий

 на какой-нибудь бабёнке или,

 если повезёт, на девице,

 чтоб подольше можно было любиться.

 Собрал свои вещи, сел на коня,

 и только видела его родня. 

 Вскорости в соседней деревне

 стал на постой к старушенции древней,

 а у неё была работящая дочка.

 На ней он и женился через полгодочка.

 За старшим братом собрался Никитка,

 сложил в телегу свои пожитки,

 махнул отцу на прощанье рукой

 и был таковой.

 Доехал он до богатого села,

 где одна молодая вдовица жила,

 приглянулся ей Никита лицом да умом,

 вот и взяла молодца к себе в дом.

 Стали вместе хозяйство вести

 и детей, словно подсолнухи, растить.

 Времени прошло совсем немного,

 стал и Иван собираться в дорогу.

 Надо решать отцову задачу,

 смотришь, и подвернётся удача.

 Стал искать, что взять с собой,

 не идти же с пустой сумой.

 Пошарил по углам – ничего нету,

 махнул рукой и ушёл раздетый.

 Так и топтал он землицу,

 считай, что до самой столицы

 и царского дворца.

 Стал возле крашенного крыльца

 и дивится на дивное диво:

 до того здесь всё вымыто и красиво,

 что даже на улице половики

 из заморской пеньки,

 а у дверей стоит стража,

 чтобы не допускать никакой покражи,

 а также, чтобы народ

 не лазил не в свой огород

 да не делал царю докуки,

 не отвлекал его от царской скуки.

 Только на крыльцо поднялся Иван,

 как страж застучал в барабан,

 другой – задудел в трубу,

 остальные открыли стрельбу

 и подняли такой переполох,

 что царь с перепугу чуть не подох.

 Выбежал он на крыльцо,

 глянул на Иваново лицо,

 и сразу же в обморок бряк.

 До того ему страшным показался дурак.

 Ох, и наделал царь канители,

 мамки и няньки к нему подлетели,

 стали махать на него, воду лить,

 в чувство болезного приводить.

 Слуги с расстройства завыли, как псы,

 после укуса осы,

 стража суетится возле царя,

 громче всех остальных оря.

 Иван подошёл к царю тоже,

 плюнул три раза в царскую рожу

 и пошёл сам себе в палаты

 будто ни в чём не виноватый.

 Понравилось ему тут,

 хорошо, видно, люди живут,

 приоткрыл все двери,

 всё посмотрел, всё примерил.

 Есть чему подивиться.

 Вдруг, видит, идёт какая-то девица,

 вся наряженная да завитая,

 золотом и серебром сверкает,

 а чистая просто жуть,

 не прищурившись, боязно и взглянуть.

 «Эй, ты кто такая? – Иван ей, –

 боярыня или царских кровей?»

 А она, как увидела Ивана,

 замерла наподобие истукана,

 лишь глазищи свои вспучила

 на него, как на чучело.

 А затем, закричав благим матом,

 приказала гнать его вон ухватом.

 Набежали тут слуги, пришёл царь,

 «А ну, – говорит Иван, – попробуй, ударь,

 не затем я сюда добирался,

 чтобы каждый ко мне вязался,

 не такой уж я и слабак,

 кулаками махать тоже мастак.

 Но пришёл я сюда не биться,

 а на дочке твоей, царь, жениться.

 Братья мои сыскали уже себе пары,

 живут хорошо, почти как бары,

 сладко пьют, вкусно едят,

 хозяйство ведут да растят ребят.

 Мне бы тоже нужна хозяйка,

 так что, царь, свою дочь отдавай-ка».

 Тут началась потеха.

 Царь чуть не лопнул со смеха,

 слуги ржали, как кони,

 даже святые смеялись на иконе.

 Дочка царская аж заикала,

 слушая такого нахала,

 наконец, слёзы вытря платком,

 обозвала Ивана круглым дураком,

 мол, что с идиота возьмёшь,

 пользы с него ни на грош,

 но и вреда ни на полушку,

 надобно гнать его просто в горбушку.

 Но Иван-дурак снова царю:

 «Я тебе, батюшка, всерьез говорю,

 что пришёл твою дочку сватать,

 так что нечего товар от меня прятать».

 Тут уж царю не до смеха.

 «Ладно, – говорит, – кончилась потеха,

 царских дочерей, дурак,

 не отдают за просто так.

 Вот послужишь годик-второй,