Но мои принципы удерживают меня. И учитывая шанс, который, я надеюсь, мы получим в следующий понедельник и найдем последнего инвестора, это именно тот шаг, что делать не стоит. Это все только усложнит и это последнее, что мне нужно перед тем, как я покину город.

Хотя когда я засыпаю, то не думаю о Жюстин. Из всех людей я думаю о Кайле. Я осознаю, что открывшись, убрав высокомерие, и просто пытаясь быть более общительным, я получил то, чего хотел с самого начала.

Если я снова увижу Кайлу, я попытаюсь и сделаю все по-другому.

Глава 5

КАЙЛА

Следующие два дня я провожу в попытках написать статью. Это чертовски тяжело. Между визитами к маме, обедом с моим братом Тошио и его бойфрендом Шоном, и попытками попасть на мой еженедельный урок по фехтованию, а так же делая свою нормальную работу, у меня едва вообще остается время. Слава Богу, что в настоящий момент я ни с кем не встречаюсь, потому что секс всегда важней работы. Не удивительно, что все журналисты, которых я знаю, одиноки.

В любом случае статья отстойная. Я это знаю. И знаю, если б я была сильным автором, я, вероятно, сотворила бы магию. Но я не знаю, что делаю, я неопытная и неумелая и Лаклан оставил меня ни с чем.

Конечно я та, кто потратил слишком много времени, глазея на него и недостаточно на вопросы, ответы на которые так нужны мне. Никола упоминала, что San Francisco Chronicle месяц назад рассказывали о них, но это не вызвало какого-либо серьезного интереса. Вот почему Брэм хотел, чтоб я написала для The Bay Weekly. Им нужно чтобы в статье был человеческий аспект, а не голые факты.

К сожалению, из-за того, что я едва успела по-человечески пообщаться с Лакланом, не думаю, что привнесла в статью человеческий аспект. Я уже готова все стереть и начать с начала, когда Нил осмеливается войти в мой кабинет.

— Итак, сладенькая, — говорит он, склонившись над моим столом. — Где статья? Дай-ка старому Нилу взглянуть на нее.

— Брр, — говорю я. — Интервью прошло ужасно.

— Да ладно, уверен, все было не так плохо, — говорит он, отпихивая меня в сторону, чтобы посмотреть на экран. Бросает взгляд на монитор, двигая губами пока читает.

Он доходит до конца и поворачивается, выжидательно глядя на меня.

— Что? — спрашиваю я.

— Кайла. Это фуфло.

— Что?! — выкрикиваю я, хотя знаю, это правда. — Это не фуфло.

— Я знаю, что ты можешь написать лучше. — Он тычет пальцем в монитор. — Все, что ты пишешь здесь это бла бла и скучное дерьмо о благотворительности. А потом цитата игрока в регби с Чемпионата мира, который помогает, чем может. — Он качает головой. — Помогает? Это все, что у тебя есть?

Я смотрю на него и отпихиваю в сторону.

— Я же говорила тебе, здесь нет ничего хорошего!

— Но Джо это не пропустит. Я даже не смогу такое отредактировать. Она скучная, Кайла, а ты, моя дорогая, что угодно, но только не скучная. Возвращайся к нему, возьми другое интервью и добавь частичку себя в эту статью.

— Но из-за моего характера все и провалилось!

Он кладет руку мне на плечо и обманчиво нежно смотрит на меня сверху вниз.

— Кайла, высунь голову из сточной канавы, надень трусики большой девочки и иди, попытайся еще раз.

Ненавижу, что он прав. Но он прав. Если я думаю, что заслуживаю новую карьеру, мне надо заработать это право, и уверена, с подобной ерундой у меня это не получится.

Когда Нил уходит, я достаю телефон, проглатываю свою гордость и пишу Лаклану.

Привет, это Кайла. Я просто хочу извиниться за тот день. Мне жаль, если я что-то не то сказала. Я не хотела тебя оскорбить.

Знаю, это слишком деликатно, но чувствую это единственный способ разрулить ситуацию.

Я жду и, к счастью, ответ не занимает много времени.

Все нормально. Это щекотливая тема, и я не должен был вести себя как задрот.

Задрот. Люблю шотландские идиомы. И тот факт, что он ответил, означает, что он не злиться на меня и не испытывает ко мне отвращения.

Я решаю рискнуть и пишу. Я пойму, если ты скажешь нет, но может мы попробуем еще раз? Обещаю не вести себя как идиотка.

Конечно. Ты можешь встретиться вечером в шесть? Поле между Авеню Д и 9-й?

Сегодня вечером? Я не ожидала, что он скажет да, не говоря уже о том, чтоб встретиться так скоро. И поле? Я быстро гуглю адрес потому что понятия не имею, где это. Трежер-Айленд. Я была там на музыкальном фестивале. Это вдоль залива между Сан-Франциско и Оклендом.

Тем не менее, это не слишком далеко от работы, так что я отвечаю, что встречусь с ним, даже несмотря на то, что сегодня облачно и пасмурно.

На этот раз я хочу быть готовой. Даже если у меня есть куча работы, я переправляю столько, сколько могу Кэндис, а затем снова и снова пробегаюсь по моим вопросам для интервью, прежде чем скопировать их в телефон и блокнот.

Когда время приближается к пяти и мне пора уходить, с неба на город обрушивается ливень. В Сан-Франциско редко идет дождь – как правило, у нас просто много облаков, которые будто притаились и не знаешь чего от них ждать – но я всегда держу под столом зонтик.

Трежер-Айленд рядом, но мне все равно придется проехать половину моста вместе с остальными в городе, так что к тому времени, как я пробираюсь через пробки, уже почти шесть. К счастью дождь почти утих, и я ползу вдоль широких улиц, пока не замечаю поле.

К моему удивлению там идет какая-то игра. Когда я подъезжаю к парку, вижу что это матч по регби. Разворачиваю машину и через окно смотрю, как капает дождь. Я не могу разглядеть Лаклан среди мужчин, и мои глаза сканируют обочину, где люди с дождевиками и зонтами смотрят матч. И там его тоже нет.

Я какое-то время сижу в машине, пока не начинают запотевать окна. Тогда хватаю зонтик и выхожу. Дождь моросит, но поле уже сырое и грязное. Люди на скамейке запасных разговаривают друг с другом и хлопают по спине игроков, когда те покидают поле. Некоторые идут к своим машинам. Полагаю, игра окончена.

А потом я замечаю его, он последний покидает поле, удерживая в руке мяч. Это ведь называется мяч, да?

Не важно, как он называется, потому что я просто я в шоке от его вида. Нет, потрясена. Мои колени слабеют, и я зарываюсь пятками в траву, пытаясь удержать вертикальное положение.

Лаклан промок с головы до ног. Такой скользкий. Забрызганный грязью. На нем бутсы, черные шорты которые и в нормальных условиях обтягивают его, и тонкая серая футболка, облепляющая его тело. Простора для воображения не осталось и я пытаюсь запомнить каждый шаг, который он делает, чтобы позже вспомнить все это. У меня такое чувство, что, даже если я до конца дней не увижу других мужчин, это не будет иметь значения, потому что видение его таким затмит их всех.

И он знает, что я пялюсь. Ему все равно. Он подходит ближе, и я не могу оторвать глаза от его массивных бедер, очертания его шести кубиков, сосков, уткнувшихся в мокрую футболку, и эти татуировки – эти чертовы татуировки! На его великолепном лице я вижу огромную ухмылку.

— Привет, — говорит он, останавливаясь в нескольких футах и обхватывая мяч рукой. От этого движения его бицепс красиво напрягается.

Я откидываю зонтик назад, чтобы посмотреть на его лицо. Прядь мокрых волос прилипла ко лбу. Капли дождя текут вниз по носу, по этим полным губам и вниз по горлу, пока не оседают у основания шеи. Боже, как же хочется лизнуть это горло.

— П-привет, — говорю я, пытаясь успокоиться. Я улыбаюсь. — Я действительно не ожидала увидеть, как ты играешь в регби.

Он проводит тыльной стороной ладони по лбу, вытирая влагу, и смотрит за поле, как уходит остальная часть команды. С его ресниц капает вода.

— Ага, — говорит он кивая. — Это лига любителей. Играл с ними несколько раз.

Я хочу последовать за его взглядом, но не могу. Не хочу отводить взгляд от этого зрелища, и даже если сделаю это, ударю его в лицо зонтиком. Я не могу снова рисковать, ведя себя неправильно.