В репертории Бенингхаузена мы находим рубрику "Ухудшение в темноте". Вполне возможно, что этот симптом обусловлен страхом темноты или сами глаза могут испытывать потребность в свете. В соответствии с реперторием, такое состояние можно связать с десятком препаратов (и к которым мы можем присовокупить еще большее число в соответствии с копией репертория Дунхама) и употребить то или иное лекарство без эффекта. При симптоме "лучше в темноте" изучение причины является еще более важным и обязательным делом, так как в этом случае отмечено двадцать три препарата, большая часть из которых оказывает то или иное действие на зрение.

Чтобы проиллюстрировать сказанное, обратимся к Энциклопедии патогенезов (Pathogenetic Cyclopedia, London, 1850, рр 42). Мы обнаружим среди симптомов сознания "Обострение в темноте": страх, предметы кажутся слишком большими: Berberis; состояние испуга, когда дверь не открыта: Lycopodium; склонность к суициду, при наступлении сумерек: Rhus toxicodendron; страх получить травму, быть раненому кем-либо: Valeriana; депрессия в темноте: Phosphorus; и из книги Яра (Jahr), переведенной Галвеем (Gallowey): страх темноты: Calcium aceticum; делириум, обостряющийся в темноте: Carbo vegetabilis; сильнейший страх в темноте: Pulsatilla; скорбное настроение в темноте: Stramonium.

Все эти лекарства (за исключением Rhus toxicodendron) имеют обострение симптомов зрения в темноте. Конечно, можно без особой уверенности обобщить эту модальность, допустив, что Rhus toxicodendron тоже должен иметь симптомы зрения, обостряющиеся в темноте. Модальности далеко не всегда имеют свойство менять полярность или обращаться от одной функции на другую, хотя во многих случаях они и связаны между собой. Это можно проиллюстрировать на примере Stramonium, у которого данный симптом имеет отчетливое выражение потребности в ярком свете, а симптомы душевного состояния и соматические симптомы улучшаются на свету, и явно прослеживается обращаемость симптомов, т. е. ухудшение зрительных симптомов от света.

В репертории Бенингхаузена мы находим полный список препаратов, для которых он предполагал существование обращаемости. Симптомы же необязательно должны обладать таким свойством; они не "чулок, который можно вывернуть наружу для простоты употребления". Отнюдь не каждый симптом "улучшение в темноте" становится "ухудшение на свету". Такое использование списков препаратов, относящихся к несомненно противоположным условиям, следует считать ошибочным. В реальных условиях большая часть симптомов, связанных с ярким светом, действительно ослаблена в темноте, но это ослабление далеко не так выражено, как настоящее "улучшение в темноте"; это определяется еще и тем, что любой симптом может быть весьма выраженным и без существования другого. Сказанное может стать вполне понятным, когда мы заглянем в реперторий Берриджа (Berridge). Там мы найдем сто пятьдесят симптомов "ухудшение на свету": девяносто два от естественного и пятьдесят от искусственного. Согласно этому прекрасному реперторию только семь из первой сотни и пятьдесят семь имеют "улучшение в темноте" и только пять имеют "улучшение на свету".

Наиболее серьезное новшество, содержащееся в этой работе, полное отсутствие алфавитного расположения материала, так как ничто в книге не расположено по алфавиту, кроме названий препаратов, но и даже от этого мы надеемся отказаться в дальнейшем. Все наши репертории отягощены этим самым малозначащим из форм упорядочения материала. Это правда, что Ганеман добавил в первое издание "Фрагменты" (Fragmenta, 1895) указатель, в котором можно найти каждое слово; но его объем оказался совершенно немыслимым. Текст, напечатанный обычным шрифтом, занимал 268 страниц; указатель, напечатанный мелким шрифтом, занял 469 страниц. Как только Ганеман в 1811 г. принял за правило располагать каждое лекарство в соответствии с принятой сегодня схемой, это стало огромным шагом вперед, убедившим нас в необходимости употребить этот порядок в данном репертории.

Различные слова и выражения, используемые, как испытателями, так и пациентами, часто означали одно и тоже. Алфавитное расположение значительно увеличивало трудности при изучении, но и произвольное расположение материала образовывало нагромождение материала, из которого каждый мог выбрать все, что ему вздумается; между тем как результат оставался неопределенным.

Громоздкого расположения в алфавитном порядке можно избежать только естественным расположением материала, который читатель может усвоить также легко, как и алфавит. Если мы согласимся принять единый тип расположения материала во всех наших книгах, это даст нам значительное преимущество. Следование этому порядку означает, что все симптомы каждого препарата в Materia medica должны быть расположены частично в соответствии с частями тела, частично произвольно.

Ганеман классифицировал и собирал симптомы в течение двадцати лет с каждой новой редакцией, с каждым новым томом, начиная с 1811 и до 1839 гг. Немало критических замечаний можно было бы сделать в отношении этой работы, но в целом критика предполагала абстракции и теоретизирования слишком отвлеченные, чтобы иметь связь с реальностью. Факты сначала должны быть собраны один к одному и затем организованы, чтобы они могли быть использованы снова и снова, до тех пор, пока увеличивается их достоверность, и пока не будет достигнута научная определенность. Это можно увидеть на примере развития всех естественных наук, где сначала идет сбор материала, затем его сортировка и далее находится применение накопленного материала, за которым следует сравнение полученных результатов, и, в конце концов, их приводят в порядок, соответствующий научному знанию.

После того, как Бенингхаузен с большим успехом обнародовал свой тип краткого репертория, трудолюбивый и усердный Яр (Jahr) немедленно последовал его примеру, руководствуясь глупейшей идеей улучшить расположение материала Ганемана, отрезая части от конца описания каждого препарата и помещая отрезанное в начало. Когда этот грандиозный труд был переведен, то порядок Ганемана был нарушен. Тоже самое произошло при создании справочника Липпе (Lippe Text Book).

Способ расположения материала по Ганеману явился, таким образом, основой для более поздних работ. Все модальности, условия и сопутствующие обстоятельства располагаются после функций.

В последней редакции Ганеман расположил симптомы сознания в начале, приняв, таким образом, за правило давать внутренние симптомы, а затем уже внешние. Этот порядок следования материала мы неизменно сохраняем на протяжении всей работы: функции органа располагаем первыми и далее следуют соматические симптомы. В соответствии с этим же правилом классифицируются соматические симптомы в целом.

Те, кто интересуются нашей работой, могут сказать, что материала слишком много. Для некоторых дело обстоит именно так. Отвлечемся на миг от нашего вопроса: так в композиционном строе симфонии, подобной симфонии Бетховена, содержится слишком много, гораздо больше того, что может быть воспринято всеми без исключения. Все же наши страницы не симфония. Каждый начинающий специалист может извлечь из насыщенных информацией страниц отдельные факты. После предварительного ознакомления дальнейший просмотр будет не слишком сложным; и так будет продолжаться до тех пор, пока весь материал в его целостности не станет доступным, постигаемым; пока не произойдет полное овладение материалом.

Можно получить и противоположное замечание от заинтересованных читателей: "Мало". Лучшим ответом будет: "Виновны". Все же в оправдание скажем, что все возможное было сделано, чтобы достигнуть главного. На протяжении последних сорока лет собранный материал размещался преимущественно в Materia medica. Много материала было помещено в монографиях. То, что нам удалось привести в порядок, уже может быть использовано, но то, что остается не упорядоченным, не может быть полезным в настоящее время.

Если этот напряженный и нелегкий труд, выполнявшийся в течение многих лет, поможет всем, кто стремится излечить недуг, если он позволит сделать правильный выбор в большинстве случаев, то авторы будут вполне вознаграждены за свои усилия.