В этот момент в дверь постучали.

«Вот уж некстати», — озлился Уилл, направляясь к двери. Меньше всего ему хотелось, чтобы Уоткинс или миссис Харви увидели плачущую Франческу. Он может себе представить, какие сплетни поползут в Малберри-Корт.

Это был Уоткинс. Старик при виде хозяина почему-то растерялся.

— Простите, милорд, — пробормотал он, пытаясь через плечо Уилла заглянуть в комнату. — Мм, я просто хотел сказать… ужин готов.

— Спасибо. — Уилл изобразил приветливую улыбку. — Мы придем через несколько минут.

— А… миссис Квентин здесь, милорд?

— Да. — Уилл взялся за ручку двери с явным намерением закрыть ее. — Это все?

— Мм… я… да, милорд.

— Хорошо.

Уилл нетерпеливо захлопнул дверь перед носом дворецкого и, немного помедлив, направился к столику, на котором стоял поднос с бутылками. Налив себе солидную порцию виски, он сделал большой глоток и задумчиво взглянул в окно. Что заставило его дать волю чувствам? Почему он набросился на Франческу, почему поддался охватившему его желанию, рискуя утратить те крохи доверия, которых ему удалось добиться?

— Ты правда не хочешь со мной поужинать?

Хриплый ответ Франчески донесся словно откуда-то издалека, и ему стоило огромного труда повернуться и с деланным равнодушием посмотреть ей в лицо.

— Но почему? — Он постарался, чтобы его голос прозвучал бесстрастно. И, иронически подняв свои темные брови, добавил: — Надеюсь, ты меня не боишься?

— Боюсь? — не сразу отозвалась Франческа. — Нет. Я тебя не боюсь.

— Тогда в чем же дело?

— Перестань, пожалуйста, делать вид, будто минуту назад ничего не произошло. — Розовым язычком она облизнула и без того влажные, как спелый персик, губы. — И дело тут вовсе не в ужине. Я думаю, мне нужно уехать.

У него засосало под ложечкой.

— И вернуться обратно в Лондон?

— Куда же еще? — Уилл почувствовал, что перспектива возвращения не столь привлекательна для Франчески, как она хотела изобразить. — Если я уеду прямо сейчас, то к одиннадцати буду в Лондоне.

— Нет! — воскликнул Уилл, лихорадочно придумывая объяснение своей горячности. — Это же глупо! Я имею в виду… ты всерьез хочешь вернуться в свою квартиру ночью, в темноте, не зная, что тебя там ждет?

— Это ты о нем, да? — В глазах Франчески появилось затравленное выражение. — Как ты можешь… об этом даже страшно подумать.

Да, об этом лучше не думать и не говорить, но отчаянная ситуация требовала отчаянных решений. Внезапно его осенило, и он пожалел, что эта мысль сразу не пришла ему в голову.

— А… как твоя лодыжка? — спросил он. — Не можешь же ты вести машину с больной ногой?

Нахмурившись, Франческа взглянула на свою ногу. Как ей ни хотелось возразить Уиллу, но опухоль не спала — наоборот, даже увеличилась после того, как Франческе пришлось некоторое время простоять на ногах.

— Я не калека, — коротко бросила она, однако Уилл услышал в ее голосе неуверенность и не замедлил этим воспользоваться.

— Послушай, — сказал он, засовывая руки в карманы, — ты вправе злиться на меня за то, что произошло, и я прошу у тебя прощения. Сам не знаю, что на меня накатило. Вдруг стало ужасно жалко тебя и хотелось дать тебе понять… мм… что я в твоем распоряжении.

— В моем распоряжении? — повторила Франческа, иронически скривив губы. Взгляд ее скользнул вниз и задержался между ног. — На случай если я захочу заняться сексом, да?

— Нет. — У Уилла вздулись желваки на скулах. — Черт возьми, я всего-навсего человек, Фран. Чего ты от меня ждала? Ангельского воздержания?

— Нет. Просто… просто дружеских чувств. Разве это так уж много?

Франческа спала совсем плохо. Хотя они с Уиллом заключили нечто вроде вооруженного перемирия и остаток вечера прошел спокойно, в постели ей никак не удавалось расслабиться. Однако впервые за последние месяцы вовсе не мысли о преследователе лишали ее покоя. Она думала о том, что произошло между нею и Уиллом в библиотеке, и горько сожалела о своей уязвимости во всем, что касалось его. Да она сейчас вообще легко уязвима! Любой на ее месте испытывал бы подобные чувства, и нужно быть только благодарной Уиллу за его поддержку.

Он ведь сам сказал, что жалеет ее. Он порядочный человек, а всякий порядочный человек врагу бы не пожелал влипнуть в такую историю. Она почти пять лет была его женой, да и до этого они жили вместе. Естественно, что он ей сочувствует. И пусть их расставание было тяжким, он не может полностью зачеркнуть прошлое.

И вообще, он не собирался ее целовать. Ну конечно же! Он просто хотел ее утешить, вот и все, и невольно потерял над собой контроль. Они слишком хорошо знали друг друга — вот в чем беда.

Когда его губы коснулись ее губ, ей безумно захотелось ответить на поцелуй.

На следующее утро Франческа проснулась как с тяжелого похмелья — с ощущением нависшей над ней угрозы. Перспектива увидеться с Уиллом ее не радовала. Больше всего ей хотелось сунуть голову под подушку и не вылезать из постели.

Конечно, она почти каждое утро просыпалась в страхе, но сейчас ее ощущения были иными. Мысли об ее мучителе отступили куда-то на задний план. Как бы ни относиться к случившемуся вчера вечером, что-то в их отношениях с Уиллом коренным образом изменилось. Что бы она теперь ни сделала, они уже никогда не станут прежними.

Тихонько застонав, Франческа приподнялась на локтях и оглядела комнату. Во всем виновата эта ее сверхчувствительность! Вряд ли Уилл из-за того, что его потянуло к бывшей жене, занимается подобным самокопанием. Нужно смотреть на вещи трезво. А мысли ее вертятся вокруг вчерашнего лишь потому, что ей не хочется отсюда уезжать.

Уезжать…

Она вдруг ощутила болезненную пустоту. Да, она не хочет уезжать, и весь ужас в том, что ей придется это сделать. Придется вернуться в Лондон, в пустую квартиру, где опять начнутся эти ужасные телефонные звонки. О Господи, что же ей делать?

Понимая, что больше не уснет, Франческа спустила ноги с кровати. Но когда она попыталась встать, боль пронзила лодыжку. Значит, нога еще не зажила.

— Черт… — пробормотала она. В эту минуту раздался робкий стук в дверь. Франческа поняла, что это миссис Харви, но на всякий случай, не вставая с кровати, закуталась в одеяло. Нервы напряглись как струна. «Старые привычки быстро не проходят», — с горечью подумала Франческа.

Дверь приоткрылась. Экономка, не дожидаясь приглашения войти, осторожно просунула голову в щель.

— О, вы уже не спите, мадам! — чуть смущенно воскликнула она. — Я просто хотела проверить… Я уже заглядывала один раз, но вы спали мертвым сном.

«Не слишком удачное сравнение», — с грустью подумала Франческа, но вслух никак это не откомментировала и посмотрела на часы.

— О Боже! — не веря своим глазам, пробормотала она. — Уже половина десятого!

— Ну да! — Миссис Харви шире открыла дверь и скрестила руки на пышной груди. — Я уже приносила вам чай, но вы спали как сурок.

— Ох, простите! Мне совсем не хотелось вас утруждать. Просто я вчера долго не могла уснуть.

— Да какие уж тут труды! — решительно возразила экономка. — Вам необходимо было отдохнуть. И милорд не велел вас будить. Он просил передать, что вернется около пяти и чтобы вы обратились ко мне или к Эдне, если вам что-нибудь понадобится.

Франческа проглотила комок в горле.

— Уи… он уехал?

— Милорд? Да, мадам. Кажется, он повез мисс Меррит в Йорк. Во всяком случае, сказал, чтобы вы ни о чем не беспокоились. — Экономка улыбнулась. — Он очень из-за вас переживает, мадам. Да вы и сами это знаете…

Знает ли?

Франческа сжала губы. Интересно, что ей следует обо всем этом думать? Уилл знал, что она собиралась вернуться в Лондон сегодня, на день раньше, чем предполагалось вначале. Как это для него характерно: поставить ее перед свершившимся фактом! Вот она сейчас возьмет и уедет и… никогда больше его не увидит.

— В любом случае я принесу чай, — поспешно проговорила миссис Харви, видно решив, что позволила себе излишнюю фамильярность. — И завтрак тоже, если не возражаете. Не торопитесь вставать. Милорд сказал, что вы вчера подвернули ногу.