– Что случилось? – спросил я, запирая за собой северную дверь.

– Одевайся и приходи в хоздвор за лестницей. Я тебя там буду ждать.

– Опять связь?

– Опять! – махнул рукой Михалыч, – Сегодня ветер такой, что с ног сбивает. Снова провод оборвало.

Работа предстояла знакомая, но, для лучшего понимания ситуации, в которой мы вскоре оказались, мне следует подробно перечислить этапы этой работы. Нам нужно было: 1) взять на хоздворе большую семиметровую лестницу; 2) отнести ее к щитовой на пустырь; 3) забраться на плоскую крышу щитовой; 4) ослабить крепление провода на штанге; 5) спуститься с крыши; 6) найти, соединить и заизолировать кабель в месте обрыва; 7) скрутить проволоку, к которой крепится кабель; 8) снова подняться на крышу щитовой; 9) изо всех сил натянуть проволоку и закрепить ее на металлической штанге; 10) спуститься с крыши и отнести лестницу на место.

И вот, когда девять из десяти пунктов были выполнены, из-за сильного порыва ветра наша лестница наклонилась и… упала… Мы оказались в плену пятиметровой высоты. Надо сказать, что к этому моменту мы уже изрядно промерзли, и последние минуты только и мечтали о горячем чае в трапезной.

– Глупо-то как! – воскликнул я.

– Понятно, что глупо, – согласился Михалыч.

– Ну, должен же кто-нибудь пройти по этому пустырю!

– Должен, должен. А может, и не должен. Знаешь, как в этих случаях говорил покойный…

– Погоди! – перебил я, – А что, если снова провод разорвать?

– Зачем? – удивился Алексей Михалыч, – Нам же потом его и соединять.

– Ну, как зачем? Сейчас в храме связь появилась. Сидит кто-нибудь, да по телефону названивает. А тут, вдруг, снова тишина! Тогда про нас сразу вспомнят, искать станут. Кто-нибудь сюда придет.

– Верно! – согласился Михалыч, доставая из своей сумки кусачки, – Я его прямо здесь, до крепления перережу, где натяга нет. Тут и соединим потом, минутное дело!

Через секунду провод был перекушен, и мы снова стали вглядываться, не идет ли кто по тропе через пустырь. Прошло еще минут десять. Пронзительный ветер дул такими сильными порывами, что порой перехватывало дыхание. Мы сели на просмоленный рубероид крыши, совершенно не боясь испачкаться. Теперь небольшой парапет немного защищал нас от ветра.

– Никто сейчас сюда не пойдет. К службе только часа через три потянутся, – подытожил наши размышления Михалыч. И вдруг предложил:

– А, может, ты спрыгнешь?

Я посмотрел вниз. У самой стены здания снега не было, там располагалась широкая неровная бетонная отмостка, прерываемая в некоторых местах чугунными крышками каких-то люков или колодцев, а из стены местами торчали обрывки арматуры и труб. Я взглянул на Михалыча и отрицательно мотнул головой.

– Понятно. Я бы тоже не стал прыгать. У тебя идеи есть какие-нибудь?

– Ну, есть. Только… Я тебе, Михалыч, историю одну…, случай один расскажу.

– Валяй!

– Случай этот произошел у нас во время паломнической поездки к святыням Земли Нижегородской. Мы тогда решили перед поездкой к святым местам Нижнего еще и на Светлояр съездить.

– Это когда было-то?

– Летом.

– Было бы сейчас лето! Говорят, когда человек замерзает, то ему спать хочется. Тебе спать охота?

– Нет!

– Ну, и мне – нет… пока. Ладно, тогда рассказывай, чего у вас там произошло?

– А вот что! Паломническая группа тогда была очень большая – 64 человека.

– Да, народ с тобой любит ездить.

– Не в этом дело. Просто, столько людей в одном автобусе не разместились бы. Поэтому я заказал два 28-местных «ПАЗика», которые должны были привести людей от поезда к месту встречи у храма Владимирской Божией Матери в селе Владимирском. Это километров 120 от Нижнего. Там все 64 человека должны были принять участие в праздничном богослужении и крестном ходе на Светлояр.

– Постой, не понял. Ведь, два по 28 – это 56, а ты говоришь, что вас ездило – 64.

– Восемь человек, и я в том числе, ехали туда отдельно от основной группы. В этой восьмерке были только молодые, крепкие ребята, решившие совместить с паломнической поездкой еще и байдарочный поход по реке Ветлуге. Мы выехали на два дня раньше остальных, и на трех байдарках прошли по реке от Ветлужской до Воскресенского.

– Того самого Воскресенского, где твой дед живет?

– Да, того самого.

– Помню твоего деда. Хороший дед, необычный. Как он тебя пожурил в воскресной школе, когда в Москву приезжал. Здорово «припечатал»! Ну и чего дальше?

– Так вот, весь двухдневный речной маршрут был рассчитан идеально, нигде мы не выбились из графика. Как и планировалось, к нужной дате, ровно в три часа дня прибыли в Воскресенское. Полтора часа ушло на сбор байдарок и упаковку рюкзаков, еще полчаса занял путь до автостанции. В общем, на автостанцию мы прибыли часам к пяти вечера. Последний автобус к Светлояру отправлялся по расписанию в 17.45, а вся недолгая дорога должна была занять не более получаса. Мы успевали приехать во Владимирское минут на сорок раньше основной группы. Все складывалось удачно, но, прибыв на автостанцию, мы узнали, что рейсовый автобус, на котором можно было добраться до места предполагаемой встречи, сегодня отменен, а следующий будет только завтра.

Положение становилось критическим. У меня в багаже лежала папка с сопроводительным письмом для паломнической группы, там же был план села Владимирского, с подробными отметками домов, где живут православные семьи, готовые в этом году принять на пару дней наших паломников. Москвичей надо было встречать и провожать небольшими группами к местам расселения. Но, как быстро добраться туда восьми парням с огромными рюкзаками и упакованными лодками?^2*

Я предложил семерке байдарочников пройти пока к моему деду, дом его находился на той же улице, где располагалась автостанция. Дед обрадовался неожиданным гостям, поставил самовар, а когда узнал о нашей беде, сказал мне: «"Попýтку" не поймаете! И пытаться нечего! Дорога до утра опустела. Вот что: иди-ка ты на нефтебазу, где заправочная станция. Стой там и читай молитву: "Богородице, Дево, радуйся…" Раз двадцать прочитаешь, и чего-нибудь приедет. А там договоритесь. Это точно!»

Я оставил байдарочников с дедом, а сам послушно пошел к нефтебазе, по дороге повторяя про себя слова молитвы. Стоя у бензозаправочной станции, я без особой надежды на то, что увижу сегодня какой-нибудь транспорт, продолжал читать «Богородицу». И минут через восемь приехал… автобус. Когда водитель, выйдя из салона, вставил пистолет в горловину бензобака, я спросил его: «А Вы нас восьмерых во Владимирское не отвезете?» Ответ шофера меня просто поразил: «А я сейчас туда и поеду! Садись!»

Пока мы ехали к дому деда, удивленный водитель рассказал мне, что ему неожиданно позвонила диспетчер автостанции и попросила сделать одну небольшую поездку.

«Вот видишь», – продолжал возмущаться водитель, – «пришлось в гараж топать, автобус готовить. Должно быть, на автостанции много народа ждёт. Сейчас я вас посажу, но когда к автостанции подъедем, вы людям с билетами местá уступите. Ладно?»

Когда подъехали к дому деда, вся компания с дедом во главе уже стояла на улице. Дед встретил меня словами: «Мы уж минут десять, как вас ждем. Я знал, что какая-нибудь машина найдется».

Когда приехали к автостанции, водитель открыл дверь для посадки, но в автобус вошел только один пассажир.

«Ничего не понимаю!» – возмутился водитель, и пошел в диспетчерскую. Вернулся он минут через десять, как мне показалось, каким-то растерянным.

«Ну, что? Поедем?» – спросил я водителя.

«Поедем!... Только вот автобус-то никто не заказывал».

«Как это?»

«А так! Не признается она, что звонила».

«Кто, "она"»?

«Ну, диспетчерша-то. Но, сказала сейчас: "Если народ есть – поезжай!" Выходит, это для вас автобус заказали».

«А в какое время Вам звонили?»

«Так, ровно в три часа!»

В три часа дня наши байдарки только пристали к песчаному Ветлужскому берегу у села Воскресенского. Ни мой дед, никто другой в Воскресенском не знал о нашем приезде. Вот такая история…