неиспорченную богиню.

Он выдыхает. Плечи опускаются, и он смотрит вниз на свои руки. Он то

сжимает, то разжимает кулаки.

- А когда я смотрюсь в зеркало...когда я смотрел на себя этим утром, знаешь,

что я увидел?

Я качаю головой. Мой голос дрожит почти так же сильно, как и тело.

- Нет.

Он снова смотрит на меня. Когда он говорит, я слышу что-то несвойственное

в его голосе: неопределенность.

- Не хочешь узнать?

Я сглатываю и киваю. Я хочу прикоснуться к горлу, где его пальцы без

сомнения оставили след, но я не осмеливаюсь двигаться, чтобы не дай бог

привлечь еще больше внимания к себе.

- Я вижу плохого человека. Недостойного человека. Человек, который

относится к единственной женщине, которую когда-либо любил, как монстр.

Я падаю назад. У меня голова идет кругом от эмоций. Он...любит меня?

На глаза наворачиваются слезы. Мне хочется плакать. Но, я не хочу, чтобы

он видел, как я плачу.

Джереми останавливается у окна. Он кладет обе руки на стекло над головой

и прислоняется лбом.

Тишина затягивается.

- Ну? - говорит он, когда напряжение становится невыносимым. - Тебе

нечего на это сказать, Лилли?

Я стараюсь собраться с мыслями. Еще раз прокрутить наш разговор в голове.

Должно быть я что-то упустила. Проглядела какие-то нюансы. Где-то

ослышалась. Что-то...что могло бы объяснить истинный смысл того, что

Джереми только что сказал мне.

Но всё безуспешно. Слова прозвучали яснее некуда. Смысл их был ясен. Все

понятно, черт побери. Я понятия не имею, что с этим делать!

- Этого не может быть, - шепчу я и морщусь.

Действия и слова Джереми могут иметь двойной смысл.

Он издает звук среднее между фырканьем и смехом.

- Всё так и есть, - говорит он, по-прежнему смотря в сторону. - Просвяти

меня. Какая часть из того, что я сказал, вызывает у тебя недоверие? Та часть,

где я сознаю, что я сделал и что вижу или..., - он смотрит через плечо на

меня. - ...часть, где я сказал, что люблю тебя?

- Обе, - выдыхаю я и опускаюсь на пол.

Колени отказываются держать меня.

- Обе части, Джереми. Ты не имел в виду то, что сказал.

- Всё именно так, как я и сказал, - он снова смотрит в сторону.

Его плечи поднимаются и опускаются в огромном вздохе.

- Всё именно так, как я и сказал, и самое худшее, что я не знаю, что с собой

делать. Я не знаю, что с этим делать.

- Когда ты это понял? - тихо спрашиваю я.

- Я носил это в себе несколько недель. Вот почему я сделал то, что я должен

был, Лилли. Когда ты провалилась...я думал, что если накажу тебя, то это

стабилизирует динамику отношений между нами.

- Какие отношения? Те, что изложены в контракте?

- Да, Лилли, - подчеркивает Джереми. - Да, это точно. Ты должна знать, что

по этой причине я выбрал тебя. Конечно. Ты не дура. Я не раз намекал тебе.

Газета, что я оставил тебе. Связь Стоунхарт Индастриз с Корфу Консалтинг.

Черт, даже премия Баркера, Лилли. Всё это организовал я.

- Нет, - говорю я.

Я качаю головой, отказываясь принимать его слова всерьез.

- Нет, ты не мог. Не премию Баркера. Не это.

Он медленно поворачивается ко мне. Увидев меня на полу, он делает

несколько осторожных, но решительных шагов, чтобы сократить расстояние

между нами.

Он становится передо мной на колени. Его глаза находятся на уровне моих.

Он протягивает руку, намереваясь дотронуться до моего лица. Я вздрагиваю.

Такое небольшое, слегка заметное движение. Но Джереми замечает. Его

глаза ничего не пропускают.

Он на мгновение оставляет свою руку в воздухе, а затем опускает её на мое

колено. Я не против этого.

- Я должен был добраться до тебя, - говорит он. - Премия Баркера была

единственным способом. Для меня это был лучший способ. Всё, что

случилось после, привело тебя прямо в мою ловушку.

Я моргаю сквозь слезы и поворачиваю голову в сторону. Я не могу смотреть

на него. Не сейчас.

- Зачем ты говоришь мне это? - я запинаюсь на середине вопроса. - Тебе

нравится мучить меня, Джереми? Тебе приносит удовольствие выставить всё

так, будто мои достижения ничего не стоят?

Я никогда никому не рассказывала об этом. Я гордилась тем, что выиграла

премию Баркера. Второе достижение после поступления в Йель.

Премия показала, что я достойна находиться в Йеле. В конце концов, я

просто человек. Увидев блеск моих одногруппников, особенно в первый год,

у меня стали закрадываться сомнения о том, занимаю ли я свое место.

Сомнения в том, что в приемной комиссии могли допустить ошибку.

Эти тревожные мысли стали причиной, по которой я усердно трудилась. Я не

хотела закончить, как моя мать. Любой, отучившись четыре года и получив

диплом Йельского университета, мог иметь всё необходимое, чтобы

избежать такого рода жизни. Я знала это. Но мучительное чувство

недостойности, небольшая тень неуверенности в себе заставили меня

сделать так много.

Выиграть премию Баркера было вторым подтверждением моих

способностей. Это доказало мне, что я действительно была одна из лучших.

Так что да, неважно, куда это меня привело, премия была чем-то, чем я

всегда дорожила. Я бы рассмотрела возможности Стоунхарта - когда он был

еще Стоунхартом - так или иначе манипулирующим вещами, но всегда

отвергала это, как глупую теорию заговора.

Но сейчас...услышав, как он напрямую говорит мне это...что теория заговора

на самом деле была правдой...это больно. Больно, как я и представить себе

не могла. Больно, потому что это убирает чувство независимости, которым я

так дорожила. Его глаза расширяются. Его рука сжимается на моем колене.

Это своего рода жест сострадания, но после того, как та же рука была

обернута вокруг моего горла, эффект, несомненно, уменьшается.

- Всё не так, Лилли. Нет. Ты по достоинству выиграла премию. Не

сомневайся в этом.

- Разве ты не подразумеваешь обратное? - спрашиваю я.

Я не решаюсь смотреть на него. Но, я чувствую силу в своем голосе. Проще

говорить о таких обычных вещах... особенно по сравнению с той

альтернативой, которую мы обсуждали. Особенно по сравнению с...любовью.

- Были и другие компании, которые хотели тебя. Принять на работу

победителя премии Баркера является огромным достижением само по себе.

Каждый год консалтинговые и инвестиционные фирмы пытаются заполучить

победителя. Думаешь ты получила только одно предложение? Нет. Но я

сделал так, чтобы Корфу Консалтинг стало твоим единственным выбором.

- Сколько было предложений? - спрашиваю я.

Я смотрю на него.

- Сколько предложений ты скрыл от меня?

- Пять, предлагающих сопоставимые условия к тому, что Корфу мог дать тебе.

- Пять, - говорю я. - Пять предложений, которые я никогда не видела. Пять

предложений, благодаря которым я могла бы быть вдали от тебя.

- Да, - говорит Джереми.

Он наклоняется вперед, достаточно близко, чтобы почувствовать

притягательный мужской запах. Я стараюсь не обращать внимания, но он

имеет естественное влияние на меня. Точно так же, как и его голос.

- Да, Лилли. Пять предложений. Но я убедил фирмы их отозвать. Это было

нелегко. Я вынужден был заплатить большую сумму, чтобы сделать это, но

это было необходимо...для меня, чтобы добраться до тебя.

- Сколько? - спрашиваю я.

На этот раз настала очередь Джереми выглядеть смущенным.

- Сколько чего?

- Сколько ты заплатил, чтобы сделать меня своей?

Я сердито гляжу на него.

- Сколько я стою для тебя, Джереми? Как далеко ты готов зайти?

- Я не буду отвечать на этот вопрос, - говорит он. - Потому что все, что я

заплатил, меркнет по сравнению с тем, что ты значишь для меня сейчас. Ты,