Лилли, и никто другой. Только ты. Не из-за того, кто ты есть, а из-за того, что

ты сделала для меня. Ты изменила меня. Ты повлияла на меня так, к чему я

не был готов. Чего я не ожидал.

- Ты спрашивала, сколько ты стоишь для меня? Ты бесценна. Всё, чем я

владею, всё, что я построил, всё, чего я достиг...ничто по сравнению с тобой,

- он протягивает руку и касается моей щеки. Его пальцы теплые на моей

коже. - Ты моя Лилли-цветочек. Ты стоишь больше, чем что-либо в этом

мире для меня.

Я не знаю, смеяться мне или плакать. Независимо от того, сколько времени

я провожу с этим человеком, я никогда не привыкну к тому, как он способен

вложить в разговор и столь очевидную неподдельность, и в то же время

враждебность. Я никогда не буду готова к его постоянной и внезапной смене

настроения независимо от того, сколько я буду ожидать этого.

- Итак, ты выбрал меня, - говорю я, пытаясь уйти от темы чувств. - Почему?

Почему меня, Джереми? Чего ты хочешь от меня?

- То, чего я хотел в прошлом, и то, чего я хочу сейчас, это две разные вещи, -

говорит он.

- Еще один не-ответ.

- Смысл, который ты ищешь, не будет найден в ответе на вопрос "Почему?".

Что более важно для меня, для тебя..., - он поднимает мой подбородок

вверх. - ...так это то, что будет дальше.

Он снова смягчается. Его тело больше не натянуто, как лук. Он больше не

похож на зверя, готовый к прыжку.

- И что же? - выдыхаю я.

- Не знаю, - признается он. - Но мы узнаем это вместе. Я не планировал

этого, Лилли. Я не планировал влюбляться.

Он говорит слова с такой невозмутимой честностью, что я больше не

могу сомневаться в том, что они являются правдой. Нет даже ни капли

сомнения в его заявлении.

Если он хочет услышать такие же слова в ответ, ему придется ждать в десять

раз дольше срока контракта прежде, чем появится хотя бы отдаленная

возможность этого. Как я могу полюбить человека, который сделал так

много ужасный вещей со мной? Как я могу примириться со скрытым

насилием, которое он прятал глубоко внутри себя за нежным и заботливым

Джереми?

Я не могу. И я не могу лгать ему. Во-первых, он видит насквозь. Во-вторых,

мы пообещали быть честными друг с другом.

Даже если я не люблю Джереми Стоунхарта, я не хочу обнадеживать его

пустыми слова любви.

Святое дерьмо! Мое сердце замирает в груди. Неужели я забочусь о

Джереми Стоунхарте? Я делаю глубокий вдох, пытаясь снять напряжение и

беспокойство, которое растет внутри меня.

Я опускаю глаза и вспоминаю вчерашний секс. Для него был этот

переломный момент? У него наконец-то что-то щелкнуло в голове?

- Ты не можешь любить меня, - говорю я, смотря на пространство между

нами. - В противном случае, зачем бы ты делал все эти вещи со мной?

С губ Джереми слетает шипение. Он яростно встает и отворачивается.

Мой взгляд по-прежнему сосредоточен на том же месте. Всё, что я вижу -

это ноги Джереми. Он ходит назад и вперед, его шаги длинные и сердитые.

- Я не могу любить тебя, - повторяет он. - Я не могу любить тебя. Ты

действительно так думаешь, Лилли, или это своего рода защитный механизм?

Я не могу любить тебя. Ха! Кто ты такая, чтобы говорить мне, что я могу и не

могу делать? Кто ты такая, чтобы отрицать правду, которой я поделился с

тобой?

- Джереми. Пожалуйста, - тихо говорю я. - Не сердись. Ты неправильно

понял. Я не это имела в виду.

- Нет? Я думаю это именно то, что ты имела в виду. И я думаю ты боишься

правды. В самом начале ты спросила меня, почему ты? На это я могу

ответить. Но не буду. Ты спрашиваешь, почему ты, действительно ты, украла

мое сердце? Этого мне никогда не узнать.

- Я не могу любить тебя, - он продолжает бушевать. - Ты хоть знаешь, что

такое любовь, Лилли-цветочек? Ты когда-нибудь находилась в тисках этих

мук? Да, ты молода. Это лишь малая часть того, что привлекает меня в тебе.

Хочешь знать, что ещё? Я перечислю. Твое мужество. Твоя сила. Твоя

решительность и стойкость. Твой блестящий ум. Я знаю всё, что нужно знать

о тебе. Я знаю, что девичья фамилия твоей матери была Баррс. Я знаю, что

она была замужем один раз, прежде чем появилась ты. Ты знала это, Лилли?

Она когда-нибудь говорила тебе правду?

- Ты лжешь, - говорю я.

- Нет. Нет, моя дорогая. На этот раз я не вру. Я виноват лишь в том, что

умолчал об этом. Но лучше поздно, чем никогда. Это был последний секрет.

Это съедало меня последние две недели. Теперь ты всё знаешь. Теперь ты

знаешь, как я облажался. Теперь ты знаешь все мои стороны. То, что я

скрывал, и то, чем я одержим. Ты заставила меня поволноваться, когда ты

чуть не утонула неделю назад. А да. Я нарушил свои собственные правила. Я

нарушил их единожды. Я был в шоке, когда ты появилась вовремя. Я такой,

какой есть. И я люблю тебя. Ты когда-нибудь любила, Лилли? По

настоящему, глубоко, невероятно? Я знаю, что сейчас у тебя плохие

отношения с матерью. Жаль. До встречи с тобой моя мать была самой

важной женщиной в моей жизни. Это были единственные истинные

отношения, которые были у меня с женщиной без какого-либо скрытого

подтекста. Я рассказывал тебе о другой женщине, которая чуть не погубила

меня. Ради которой я рисковал всем. Это была катастрофа. Я поклялся

больше никогда не быть таким безрассудным. Но с тобой...с тобой, Лилли,

меня это больше не пугает.

Он останавливается прямо передо мной, что я вижу носки его ботинок.

- Так что не смей говорить мне, что я не могу любить тебя, Лилли, - бесится

он. - Ты еще мало всего повидала. Сколько школ в детстве ты поменяла?

Помнишь ли ты их вообще? Ну?

Он повышает голос.

- Сколько?

- Я...я не знаю, - говорю я.

Он не кричит, но близок к этому.

- Это был не риторический вопрос, Лилли, - рычит он.

Он устремляется вниз и поднимает мой подбородок.

- Перечисли их!

- Я не могу, - говорю я.

Мой голос дрожит.

- Ты не можешь, - смеется он. - Ну что ж, тогда я. Святого Мартина, Риджуэй,

Остелли. Марексон и Аргайл. Хэндсворт, East BayPark, Eileen’s Mountainside.

Все эти названия...каждое из них...навевают давно забытые воспоминания.

Он прав. Он перечислил их все.

- Я знаю, что ты пропустила выпускной, потому что кошка твоей соседки

заболела. Я точно знаю, где ты была, когда получила письмо о зачислении в

Йельский университет. Только я знал правду о твоем настоящем отце, пока

не поделился этим с тобой несколько недель назад.

- Зачем...зачем ты рассказываешь мне это?

- Потому что, Лилли, ты могла бы подумать, что такая тщательность означает

одержимость. Ты могла бы подумать, что, зная все это, преследуя тебя, я

естественно влюблюсь в тебя.

- Я никогда бы так не подумала, - говорю я.

- И в очередной раз ты доказываешь, как молода. Есть разные виды любви,

Лилли. Любовь, которую испытывает мать к своему новорожденному

ребенку, очень сильно отличается от любви, которую испытывает сестра к

своей двойняшке. Это отличается от любви сталкера к своей цели. Это всё

разные виды, Лилли. И все они имеют место быть.

- Так вот о чем ты? Ты любишь меня, потому что следишь за мной уже

довольно долго? И ты хочешь, чтобы я ответила взаимностью?

- Нет, - говорит он. - Всё совсем не так. Было столько всего, чтобы ты стала

моей навязчивой идеей. Но я всё время сдерживал эмоции. Я знал о тебе

всё, Лилли, но я не чувствовал привязанности к тебе. Поэтому мне было так

легко делать с тобой все эти вещи. Поэтому я с легкостью заставлял тебя

голодать. Держать тебя в темноте. Для того, чтобы научить тебя, что

единственный человек, которому тебе суждено отдаться, это я. Но все