Президент Асад согласился с этим предложением. Уже из Дамаска он сообщил, что на днях выступит с публичным заявлением на этот счет. Думаю, что это тот самый путь, который позволит всем с достоинством выйти из тупика и избежать новой вспышки военных действий на Ближнем Востоке.

Асад остался доволен и тем, как мы подкрепили его в военном плане. Наше согласие на создание в Сирии опорного пункта для советских военных кораблей и размещения там нашего зенитно-ракетного полка наполняет Договор о дружбе с Сирией конкретным содержанием. Само по себе нахождение в Сирии советской ракетной части должно будет отрезвляюще действовать на горячие головы в Тель-Авиве и Вашингтоне».

В общем, все были довольны. Недовольным остался только Громыко. Он серьезно опасался, что советское военное присутствие в Сирии может втянуть Советский Союз в вооруженный конфликт еще и на Ближнем Востоке. Правда, о создании баз в Сирии так и не договорились. Но дело оставалось за малым. А переговоры будут вести военные, и МИД от них отключат. Известным станет лишь конечный результат, когда уже мало что можно будет поправить. Послу Юхину, который возвращался в Дамаск, Громыко дал такой наказ:

— Ваша задача делать все, чтобы не вспыхнула война.

Время шло. Американец Хабиб продолжал свои челночные операции между Тель-Авивом, Дамаском и Бейрутом, а сирийские ракеты продолжали оставаться на своих позициях в горах Ливана. Получалось так, что, начав войну против Сирии, Израиль не достиг своих целей и эту войну проигрывал.

Правительство Бегина оказалось в тяжелом положении, тем более что надвигались выборы. Не чувствуя поддержки американцев, которые были явно против большой войны на Ближнем Востоке, ему было нелегко идти по пути эскалации военных действий против Сирии. Один из отцов-основателей Израиля Д. Бен-Гурион учил: «Если вы проводите политику, которая может привести к войне, то жизненно важно иметь великую державу за спиной». И Бегин следовал этой заповеди. Но ничего не делать он тоже не мог — Израилю нужна была победа.

Поэтому после трех недель мучительных колебаний, 28 мая 1981 года, Бегин резко поменял курс: он отдал приказ наносить удары с моря и воздуха, но не по сирийцам, а по позициям палестинцев в Ливане. Но хитрый лидер Организации Освобождения Палестины (ООП) Я. Арафат поначалу отвечал на эти удары осторожно. Вялая война Израиля против Сирии его вполне устраивала и он вовсе не хотел тянуть одеяло на себя, спровоцировав массированное наступление израильских войск, которому не в силах был противостоять. Поэтому на бомбежки Израиля Арафат не отвечал, полагая что рано или поздно они прекратятся. Тем более что в печати уже начался шум по этому поводу.

Так оно и случилось: побомбив неделю, Израиль остановился и наступила томительная пауза. Примирением уже было занялся вездесущий Хабиб, когда вдруг в середине июля израильтяне снова стали бомбить палестинские лагеря в Ливане. Сирия и пальцем не пошевелила в их защиту, хотя президент Асад обещал палестинцам «не сидеть сложа руки» в случае нападения на них Израиля.[17]

И тут нервы у палестинцев не выдержали — после пяти дней молчания они ответили, как говорится, в полную силу, обстреляв из орудий израильский город Набатию на побережье Средиземного моря.

По-видимому, Бегин только этого и ждал. Под предлогом нанесения удара по штабам главных палестинских фронтов «Фатха» и ДФОП бомбардировке подверглись густонаселенные районы Бейрута, известные как «палестинский треугольник» — кварталы Факахани, Сабра и Шатила. 100 человек было убито и 600 ранено, в основном мирные жители.

Палестинцы сразу же ответили массированным огнем артиллерии и «катюш» по всей линии приграничных городов Израиля от Набатии до Кирият-Шмоны. Шесть человек было убито и 59 ранено. Жизнь на севере страны была парализована и 49 % населения Кирият-Шмоны покинуло город. Израиль не знал еще такого массового исхода из своих поселений и был в шоке.[18]

Двенадцать дней продолжалась эта война на истощение, и Бегину снова пришлось уступить. Израиль пошел на прекращение огня, которое взялся устраивать ловкий Хабиб. Довольный Арафат объявил «о великой победе в двухнедельной войне», хотя на самом деле воевать ему было уже нечем. На границе с Израилем у него оставалось всего лишь два орудия, остальные были либо уничтожены, либо отведены в глубь страны. Поэтому он жаждал этого перемирия не меньше, чем Бегин.

В Москве, однако, были удивлены тем, как легко согласился на это перемирие Израиль, даже не потребовав запрета на размещение тяжелых видов вооружений в приграничной полосе на юге Ливана. Андропов, который внимательно следил за событиями, только пожал плечами:

— Израиль это так не оставит — он просто взял паузу. Теперь главный враг для него определился — это уже не Сирия, а палестинцы. Он хорошо подготовится и года не пройдет, как начнет новую войну до полного изгнания палестинцев из Ливана. Арафат при всей его изворотливости ведет себя неумно. Из Иордании, где большинство населения палестинцы, ООП уже выставили. С Асадом он не ладит, и его организация там находится на птичьих правах. Теперь ему придется покинуть Ливан и арабские страны будут долго еще спорить, куда его пустить.

Тогда это пророчество Ю. В. Андропова показалось экспертам фантазией дилетанта.

Итак, в Ливане наступило обманчивое затишье. Угроза войны как будто отступила и это сразу же сказалось на переговорах с Сирией по созданию советских баз.

Еще совсем недавно сирийцы уступали, отказываясь от своего давнего требования разместить советские зенитно-ракетные части так, чтобы они прикрывали сирийские объекты. Поэтому в июне делегации адмирала Смирнова, еще по горячим следам секретного визита президента Асада, удалось договориться по четырем главным положениям будущего соглашения, которое предусматривало:

1. Заход советских военных кораблей в порты Сирии.

2. Создание ПМТО в Тартусе, где предусматривалось разместить плавучий док и построить склады для снаряжения, продовольствия и боеприпасов. Для их обслуживания в Сирию будет направлено до 500 советских военнослужащих. Кроме того предусматривалось создание двух стоянок для военных кораблей на одном из островов близ Тартуса и в бухте ближе к Латакии. Всего там могло быть принято до 20 кораблей.

3. Размещение советских военных самолетов на аэродроме Тифор и других аэродромах, которые будут определены в протоколе к этому соглашению. В 1981 году там будут размещены разведывательные самолеты, летающие лодки и полк истребительной авиации, численностью в 46 самолетов и 4 вертолета.

Для их обслуживания будет размещено 2700 советских военнослужащих в Тифоре и 250 военнослужащих в пункте наведения. Разведывательные самолеты и летающие лодки, как это уже было в Египте, будут носить опознавательные знаки Советского Союза, а истребители — Сирии.

Начиная с 1983 года, в Сирии будет размещен дополнительно смешанный авиаполк из 40 самолетов.

4. Размещение советской зенитной ракетной части на территории Сирии. В 1981 году там будет размещен зенитный ракетный полк (ЗРП) для прикрытия Тартуса или любых других районов по согласованию сторон — 1600 военнослужащих. В 1983 году ЗРП должен превратиться в бригаду (до 2000 военнослужащих) для прикрытия Тартуса, Тифора и других аэродромов, которые будут определены в протоколе.

28 июня 1981 года военные с гордостью докладывали в ЦК КПСС, что сирийцы отказались от своего требования размещать наши зенитно-ракетные части для прикрытия сирийских объектов и что теперь путь к соглашению открыт.

Но не тут-то было. Как только война в Ливане стала затихать, сирийцы снова ужесточили позиции, используя двусмысленную формулу, предусматривающую прикрытие не только Тартуса, где будет расположена советская база, но и «других районов по согласованию сторон». В завуалированном виде это был возврат на прежние позиции. Больше того, они предложили записать в договоре, что он может быть расторгнут уже через год.