Громыко остановился и задумался на минуту. А мы переглянулись — это было сногсшибательное признание, которое явилось откровением практически для всех, кто сидел в этой комнате. Но Громыко продолжал в том же духе:

— Меня удивляет политическая близорукость Бен-Гуриона и других израильских деятелей. Я всегда полагал, что они не ограничивают свое видение рамками потребностей сегодняшнего дня, а работают на перспективу. Видимо, я ошибался, и мы имеем дело с обыкновенными местечковыми политиками.

Конечно, сегодня ядерное оружие и их двусмысленное сдерживание дает Израилю ощутимые преимущества. Но что будет завтра? Неужели они всерьез рассчитывают на то, что нынешняя ситуация будет существовать вечно? Что арабские страны, такие, как Ирак, Ливия, Сирия или даже Египет, не будут стремиться заполучить ядерное и другое оружие массового уничтожения по той причине, что оно есть у Израиля?

И тут Израиль явно окажется в проигрыше, потому что не может быть ядерного сдерживания на Ближнем Востоке в том виде, в каком оно существует между СССР и США. В наших отношениях с Америкой основой сдерживания является угроза взаимного гарантированного уничтожения, даже в случае нанесения внезапного первого удара. Но для уничтожения Израиля достаточно одной — двух ядерных бомб и он уже не будет способен на ответный удар.

Тут надо принимать в расчет и психологический фактор. Политика сдерживания может быть эффективной, когда обе стороны боятся физического уничтожения или попросту говоря, смерти. Но как можно сдерживать людей, которые не боятся смерти и рассматривают ее, как благо, как гарантированный путь к высшему блаженству на небесах? А ведь именно таких взглядов придерживаются мусульманские фундаменталисты. Израиль допустил здесь фатальный просчет, и ситуация на Ближнем Востоке изменится кардинальным образом, если только ядерное оружие не будет там запрещено.

Кстати, нам тоже нужно принимать во внимание этот психологический фактор, когда мы просчитываем варианты взаимного гарантированного уничтожения. Думаю, что для нас и для американцев оно не будет одинаковым. Опыт Отечественной войны показывает, что мы готовы нести огромные человеческие жертвы и лишения, которые не выдержали бы ни Америка, ни страны Европы. А нам они придали силу и решимость[44]

После такого широкого захода приступили к обсуждению. Экспертную оценку в своей четкой лаконичной манере давал Г.М. Корниенко.

Ситуация сейчас качественно другая, чем была в 1967 году. Сепаратный мир с Израилем, заключенный президентом Египта А. Садатом в Кэмп-Дэвиде, разрушил единую антиизраильскую коалицию арабских стран. Поэтому большая война, как это было в 1948, 1956, 1967 и 1973 годах, сейчас уже невозможна. Как образно выразился израильский премьер Бегин, если снять у машины одно колесо, она уже не поедет.

Теперь скорее можно ждать военных акций Израиля против соседей поодиночке, и прежде всего против ООП и Сирии. Но здесь у Израиля имеется гарантированное превосходство в обычных вооружениях и применять ядерное оружие ему едва ли потребуется.

Остаются так называемые дальние соседи, которые не имеют общей границы с Израилем. Это Ирак, Ливия и в перспективе Иран. Все они не имеют ядерного оружия, хотя работы в этом направлении ведут. Наиболее продвинуты они были в Ираке. Но после налета израильской авиации Ирак оказался отброшенным далеко назад. Разбомбив иракский ядерный реактор, Израиль, по сути, дела сделал то, на что так и не решился президент Насер в мае 1967 года.

Но Саддам Хусейн никогда не простит этого и со временем надо ждать внезапных военных ударов Ирака против Израиля. Недавно он призвал «все миролюбивые страны земного шара» помочь арабам приобрести атомную бомбу в противовес ядерному арсеналу Израиля.[45]

Так что конфликт переносится на недалекую перспективу. А в настоящее время гнев внутри арабского мира обращается против Садата, который заключил сепаратный мир с Израилем и дал ему возможность безнаказанно наносить удары по палестинцам в Ливане, Сирии и Ираку.

— Ну что ж, посмотрим, посмотрим, — подытожил эту дискуссию мудрый Громыко.

Вернувшись из отпуска, Громыко вскоре улетел в Нью-Йорк на сессию Генеральной Ассамблеи ООН, где обычно выступал с речью и общался с ведущими политиками мира. Необычной на этот раз была лишь, пожалуй, его встреча с министром иностранных дел Израиля Ицхаком Шамиром, который слыл одним из главных «ястребов» в Тель-Авиве.

Состоялась эта встреча 24 сентября 1981 года, и мидовские острословы тут же окрестили ее «тайной вечерей». Оба министра, которых за глаза именовали не иначе как «мистер нет», мирно беседовали в приемном зале советского представительства при ООН на 67-й улице в Нью-Йорке. О появлении ядерного оружия на Ближнем Востоке, войне в Ливане, сирийских ракетах и бомбежке пригорода Багдада они даже не упоминали. Они говорили о вечном и выглядели скорее голубями. Шамир начал так:

— Сегодня исполнилось шесть лет со дня последней встречи министров иностранных дел СССР и Израиля. За это время каких-либо позитивных событий в отношениях между Израилем и Советским Союзом не произошло. Мы считаем, что такая ситуация ненормальна и никому не дает ничего полезного. Мы полагаем, что между нашими странами должны существовать нормальные отношения, даже при наличии известных расхождений…

В мае Л. И. Брежнев заявил о готовности установить дружественные отношения с Израилем, если он изменит свою политику оккупации чужих земель и будет проводить политику мира. Но ведь мы сейчас завершили процесс вывода своих войск с Синая, а это — 90 % всех оккупированных Израилем арабских земель. И мы проводим политику мира, несмотря на постоянную необходимость быть в готовности к защите Израиля.

Мы никогда не забудем той огромной роли, которую сыграл Советский Союз в деле спасения Европы от нацизма, а также при образовании государства Израиль. За последние шесть лет 140 тысяч евреев выехали из Советского Союза в Израиль. Но сейчас, к сожалению, двери для выезда евреев из СССР почти закрыты.

Мы обеспокоены поддержкой, оказываемой Советским Союзом тем, кто наиболее враждебно относится к Израилю — ООП, Каддафи и другим.

А дальше следовали всего лишь две просьбы: «пересмотреть отношение» к Израилю, вступив с ним в постоянный диалог, и «позволить всем евреям, которые этого желают, выехать в Израиль».

Но Громыко проигнорировал эти просьбы и заговорил о необходимости создания небольшого палестинского государства на Западном берегу реки Иордан с одновременным установлением нормальных отношений между всеми арабскими странами и Израилем.

— Уверен, — подчеркнул он, — что жизнеспособность Израиля будет определяться его окружением и налаживанием добрых отношений с этим окружением. Видимо, таков надежный путь, ведущий к устранению опасности для существования и развития государства Израиль.

Но Шамир был категорически не согласен.

— На такой маленькой территории, — а Израиль занимает всего 26 тысяч квадратных километров, — нельзя иметь два государства. Наша позиция основывается на том, что арабское палестинское государство уже существует. Сейчас оно называется Иордания и охватывает 80 % всей территории Палестины. Большинство населения Иордании — практически все политические деятели, интеллигенты и т. п. — это палестинцы. Так что палестинцы уже имеют свое национальное государство. Остается вопрос о тех 1,2 миллиона палестинцев, проживающих на Западном берегу и в секторе Газа, которые не хотят жить под контролем Израиля. Мы готовы предоставить этим палестинцам региональную автономию на 5 лет, а потом вести переговоры об окончательном решении вопроса с участием Иордании.

Ответ Громыко был суров и содержал скрытую угрозу: