Глава шестнадцатая

План Андропова

В первые недели января 1983 года во внешней политике все вроде бы оставалось, как прежде. Принципиальных изменений не было. Но в повседневных делах чувствовалось дуновение новых ветров. Весь стиль работы поменялся.

Помощник Андропова Аркадий Вольский вспоминает такой характерный эпизод: идет заседание Политбюро. В повестке дня, казалось бы, тривиальный вопрос: просадка грунта в ходе строительства завода «Атоммаш». Докладчик, один из заместителей Председателя Совета Министров, спокойно рассказывает об этом и говорит, что через недельку — сейчас он занят — съездит на место происшествия, разберется и исправит положение. Председатель Совмина Н. А. Тихонов: да-да, надо съездить через недельку… Все: да-да. Андропов поднимает голову и говорит: а по-моему его надо исключить из партии и снять с работы. Гробовая тишина. Потом Тихонов и все остальные: да-да, надо исключить.

Во внешних делах тоже проявилась необычная активность нового Генсека. В отличие от Брежнева, он во все вмешивался, все решал сам, читал почти все шифровки из посольств, накладывал на них резолюции, да еще следил за их исполнением.

Не успели отпраздновать Новый год, как Андропов вместе с Громыко и Устиновым вылетели в Прагу, где проходило совещание Политического консультативного комитета стран — участниц Варшавского договора. Там был дан первый залп по политике Рейгана, и в качестве противовеса ей была выдвинута развернутая программа разоружения.

А 12 января Андропов уже встречался в Кремле с Арафатом. На первый взгляд, не было каких-то особых причин принимать его одним из первых, выделяя из длинной очереди зарубежных лидеров, выстроившихся на прием. Но уже в первые часы встречи замысел Андропова стал ясен.

По сложившейся традиции Арафат начал беседу с дифирамбов прочной дружбе и благодарности за поддержку.

— Помню, в разгар израильской агрессии в Ливане, — говорил он, — я обратился к Брежневу с просьбой направить послание Рейгану. Через четыре часа я получил ответ, хотя была поздняя ночь. Я понял тогда, что в Москве создан штаб, как и у нас в Бейруте, и я чувствовал, что мы в одном штабе. Порой нам даже казалось, что советским представителям даем указания мы, а не товарищ Громыко.

Андропов тут же отозвался, причем весьма метко:

— А вам не казалось, что порой товарищ Громыко сражался за вас больше, чем друзья — арабы?

Арафат смешался и сказал:

— Да, спасибо.

После этого инициативу взял в свои руки Андропов. Перед ним, как положено, лежала памятка к беседе, но, в отличие от Брежнева, он ее не зачитывал. Беседу вел короткими фразами-репликами, что напоминало игру в пинг-понг. Заложенные в памятке идеи он сгруппировал так, что, с чего бы ни начинал, заканчивал одним: задача ООП и арабов сорвать политику США на Ближнем Востоке.

— «США и Израиль, — говорил он, — попытались вооруженной рукой ликвидировать палестинское движение сопротивления и как бы одним махом перечеркнуть палестинскую проблему. Им это не удалось. Но то, чего американцы не сумели добиться с помощью израильских штыков, теперь они замышляют осуществить путем политических маневров — с помощью плана Рейгана…

Суть нынешней тактики Вашингтона в том, чтобы шаг за шагом втягивать Иорданию в обсуждение плана Рейгана, причем представлять дело так, что это происходит с ведома и одобрения ООП. А дело сводится к обсуждению все той же «административной автономии» палестинцев, в рамках которой им дозволялось бы выбирать лишь муниципальных чиновников…

Это знакомый по ливанским событиям прием: вовлечь арабов в так называемый диалог, а потом, ссылаясь на израильскую неуступчивость и свои внутренние проблемы, вынуждать их шаг за шагом принимать выгодные для Израиля условия. И при этом цинично заявлять, что они действуют как «честные посредники», в равной степени учитывающие арабские и израильские интересы.

Из всего этого делался четкий вывод: ключевое значение сейчас приобретают позиции ООП и Иордании. Если палестинцы выступают против переговоров на основе плана Рейгана, то Иордания колеблется. Американцы соблазняют короля Хусейна перспективой передачи ему палестинских территорий Западного берега реки Иордан и сектора Газа. Судя по всему, король не прочь включиться в эту игру, хотя и побаивается связывать себя с планом Рейгана, опасаясь изоляции в арабском мире.

Поэтому надо упорно и активно работать с Иорданией. Важно удержать ее на позициях фесских решений и не допустить втягивания в сепаратные переговоры с Израилем.

Арафат бурно со всем соглашался, подчеркивая, что ООП никогда не откажется от своей главной цели — создания независимого палестинского государства, и катил при этом бочку на Иорданию и Сирию. На этой ноте переговоры закончились. Но когда Арафат стал уходить, Андропов сделал знак Громыко и заведующему ОБВ остаться. Тут-то и началось самое интересное.

Обычно Андропов предпочитал слушать, а не говорить. Причем слушать он умел, собеседника не перебивал, часто опускал глаза, видимо, чтобы по его реакции нельзя было определить, что он одобряет, а что вызывает у него отторжение. Но на этот раз солировал Андропов, коротко и без эмоций.

— Когда слушаешь ваших арабов, — говорил он, — все они против плана Рейгана. Но если послушать, что они говорят американцам, то может создаться совершенно обратное представление. Это относится и к Арафату. Так что надо постоянно держать руку на пульсе происходящих там событий, больше ездить, встречаться с арабскими лидерами, убеждать их в правоте нашей позиции.

И после такого краткого вступления стал неожиданно излагать новые задачи ближневосточной политики Советского Союза:

— Нужно не только укрепить наши позиции на Ближнем Востоке, но и существенно их расширить. Здесь могут быть три основных направления:

Первое. Оградить Сирию от нападения Израиля. С этой целью мы уже начали размещение там зенитных ракетных полков и теперь будем создавать еще и военную базу. Но делать это надо так, чтобы не оказаться заложником ближневосточных событий, а управлять ими.

Второе. Покончить с разбродом в стане наших друзей. Для этого устранить разногласия между ООП и Сирией, помочь налаживанию отношений Сирии и Ирака.

Третье. Сорвать план Рейгана — не допустить, чтобы к его осуществлению подключились ООП и Иордания.

Я вас не ограничиваю этим набором. Придумаете еще, что-нибудь-хорошо. Но исходите из того, что ближневосточная политика должна быть частью нашего глобального курса.

Когда выходили из Кремля, Громыко раздумчиво произнес:

— Вот вам программа действий. У американцев — план Рейгана, а у нас есть теперь план Андропова.

Первый пункт

Первым пунктом плана Андропова пришлось заниматься с ходу. Главным исполнителем здесь выступало Министерство обороны, а МИД был, что называется, на подхвате. Но и на подхвате работы хватало.

Первый транспорт с советскими войсками прибыл в порт Латакия 10 января 1983 года. Остальные пять транспортов — еще через несколько дней. Все военные были переодеты в гражданскую одежду и представлялись туристами.

Однако размещение советских ракет в Сирии и появление там советских солдат не могли остаться незамеченными. Военные еще не успели ступить на сирийскую землю, как в США забили тревогу. Поэтому новый 1983 год начался с представления, которое было сделано Советскому Союзу одновременно в Москве и Вашингтоне.

Уже 7 января заместитель госсекретаря Иглбергер пригласил советского посла Добрынина и, не вступая в долгие разговоры, передал «пункты к беседе» по поводу этих ракет. Два первых пункта гласили:

«1) СССР, по нашим сведениям, готовится предоставить Сирии ракеты САМ-5 класса «земля — воздух». Я уверен, что Вам известно о недавнем заявлении правительства Израиля о том, что сирийцы сооружают внутри Сирии две базы для таких ракет. Можно предположить, что они, по крайней мере на начальном этапе, будут обслуживаться советским персоналом.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: