— Не пройдет, — вздохнул Люк. К тому же в его планы вовсе не входило, чтобы Хиллари только сыграла роль жены. Он хотел, чтобы она была его женой. Настоящей.

В глубине души он всегда надеялся заполучить ее. Даже после того, как четыре года назад они разошлись, он все еще верил, что так или иначе вернет ее обратно. Вот только запустит свое дело на полный ход, а там снова можно будет всерьез заняться Хиллари.

Но получилось так, что она сама к нему пришла. Словно само Провидение привело Хиллари к его двери, и как раз в тот момент, когда она была ему позарез нужна.

— Ты ведь не сказал ей, по какой причине тебе приспичило жениться? — спросил Эйб.

— Само собой, нет, — отозвался Люк. — За кого ты меня принимаешь?

— Так что же ты сказал ей?

— Сказал — нам надо пожениться.

— А о том, что тебе нужна жена из деловых соображений, промолчал?

— Естественно, промолчал. — Никакого смущения по этому поводу Люк не испытывал. Вот еще. — Видишь ли, Эйб, у нас это с Хиллари давно тянется. А раз обстоятельства так складываются… получается, это наилучший шаг из всех возможных. Видишь ли, чувства, которые мы питали друг к другу раньше, совсем не остыли.

— Выходит, твое дело в шляпе.

— Угу, в шляпе, — согласился Люк. — Остается мелочь — уговорить Хиллари.

Несколько дней спустя после визита к Люку Хиллари все еще была в возбуждении. Нет, взбудоражили ее не сам визит и не та безобразная форма, в которой Люк предложил, вернее, приказал выйти за него замуж — и это после четырех лет молчания и забвения с его стороны! Все это, конечно, было черт знает что! Но больше всего терзал ее и не давал покоя… его поцелуй.

Она злилась на Люка за то, что он посмел поцеловать ее, а на себя за то, что ответила на поцелуй. А тут еще беспокоило здоровье отца, на котором дурно сказывалась эта несуразная вражда. Он неважно выглядел и легко раздражался, чего с ним прежде никогда не бывало. Она слышала, как он в сердцах отчитывал по телефону кого-то из своих бывших клиентов, обвиняя в предательстве за то, что тот перешел к его врагу Шону Маккалистеру.

Необходимо что-то предпринять. Может, Люк уже пришел в норму. Может, поцелуй и это командирское «выходи за меня замуж» просто способ заполучить ее обратно? Но зачем? Он ведь сам порвал с ней. Что до нее, то в их разрыве она считала себя пострадавшей стороной.

Но что бы там ни было у него на уме, может, теперь, когда он знает, как она относится ;к его предложению, у него хватит здравомыслия обсудить с нею другие возможности.

Пожалуй, имеет смысл потолковать. Она даст Люку еще один шанс. Но на этот раз не пойдет к нему, а позвонит. И она позвонила.

— Хиллари? Привет. Звонишь, чтобы сказать, что согласна? — осведомился Люк.

— Звоню, чтобы выяснить, пришел ли ты в норму, — кисло ответила она.

— Я в полной норме. А как твой папаша?

— Папа очень меня беспокоит.

— Ай-ай-ай! Так ведь дело за тобой. Я предложил тебе способ, как прекратить эту вражду. Тебе решать. Только смотри не ошибись. Правильное решение — выйти за меня замуж.

От этого непререкаемого тона она взорвалась.

— Тебе, видно, наплевать, что я не хочу выходить за тебя? Неужели это неясно?

— А я говорю — хочешь. Ты хочешь меня, Хиллари. А я хочу тебя.

— А что, если я жду от отношений с мужчиной чего-то большего, чем просто физической близости?

— Мало ли чего ты ждешь. Так и заждаться можно.

— Вот и я так считаю. Тебе придется долго меня ждать, Люк. Всю жизнь. — И она бросила трубку.

Люк на другом конце провода даже вздрогнул. Ничего, именно такую ему и надо.

— Ну что, приятель? Чем тебя порадовала твоя будущая, половина? — широко ухмыльнулся Эйб; слышавший все реплики Люка. — Убедил ты сказать «да»?

— Все путем. Вопрос времени, — отозвался Люк опуская трубку на рычаг.

Ухмылка сошла с лица Эйба, он озабоченно хмурился:

— У тебя его в запасе всего ничего. Времени, имею в виду. Учти: Энгус Робертсон появится в Ноксвилле к концу следующей недели, самое позднее — через две.

— Можешь спать спокойно. Хиллари станет моей женой, — твердо заявил Люк. — И задолго до того, как сюда пожалует Робертсон. Все будет в порядке, не сомневайся.

Хиллари была рада, что дала себе передышку, прежде чем приступить к новой работе: ей предстояло занять должность юрисконсульта в общественном Комитете по защите прав потребителей. Не то чтобы новые обязанности не вызывали у нее восторга. Напротив. Работа в комитете открывала перед ней приятную возможность приносить жителям родного Ноксвилла пользу.

Но о какой пользе могла идти речь в том состоянии смятения и растерянности, в котором она находилась последние дни? Даже сейчас, в разгар праздничного вечера, который отец устроил по случаю ее возвращения домой, она по-прежнему думала только о Люке. Вчерашний разговор по телефону никак не содействовал тому, чтобы изгнать его из мыслей. Как раз наоборот. Она все время думала только о нем и о его возмутительном ультиматуме, и чем дальше, тем больше.

— Вот ты где, — окликнул дочь Чарлз Грант, разыскав ее наконец на террасе. — Все спрашивают, куда ты делась. Ты ведь как-никак почетный гость.

— Извини, папочка. Я просто вышла глотнуть свежего воздуха.

Хиллари смотрела на отца с щемящим сердцем — она и гордилась им, и страшилась за него. Несмотря на всю свою импозантную внешность, Чарлз Грант после развода так и не женился вторично. Поэтому Хиллари до сих пор считала, что отвечает за него. Дочернее чувство ответственности в ней всегда было развито, даже сверх меры, а сейчас, когда ему перевалило за шестьдесят, еще усилилось.

— Ты что-то бледен, папочка, — сказала она. — Ты хорошо себя чувствуешь?

— Превосходно. Особенно теперь, когда моя детка снова со мной. — Он потрепал ее по плечу. — А когда мне удастся разделаться с этой нечистью, Шоном Маккалистером, буду совсем счастлив. Знаешь, что он на днях выкинул? Переманил еще одного из моих клиентов. Пятого за этот год. Я уже почти закончил дело о покупке участка, и тут он выхватил его прямо из моих рук. Но ничего, ничего, я с ним расквитаюсь. Дай только срок, увидишь, какой я придумал ход, этот пакостник у меня еще…

Видя, в какое возбуждение пришел отец, Хиллари поспешила прервать его монолог:

— Твоей язве это вряд ли на пользу, папочка. Поговорим лучше о чем-нибудь другом. — И, заметив гримасу боли, исказившую его лицо, всполошилась: — Что с тобой?

— Ерунда. Кольнуло немного.

— Присядь, ну пожалуйста… Вот сюда, — и она бережно подвела его к одному из черных металлических стульев, окаймлявших террасу. — Я пойду в дом — вызову доктора Бейли.

Десять минут спустя Хиллари, волнуясь, наблюдала, как доктор Бейли, измерив отцу давление, скатывает манжетку с его руки. Они расположились в уставленном книгами кабинете, где отец прятал сигары, курить которые ему уже давно было запрещено.

Доктор отвел Хиллари в сторону, предоставив своему пациенту с ворчанием застегивать на рукавах пуговицы.

— Как он? — обеспокоенно спросила Хиллари.

— Неважно. Давление повышенное. И язва, несмотря на все мои назначения, постоянно дает себя знать. Признаться, он очень меня беспокоит.

— Меня тоже.

— Эта нелепая вражда, которой он поглощен, несомненно, мешает выздоровлению. Ей необходимо положить конец, категорически заключил доктор Бейли.

— И будет положен, — ответила Хиллари: она знала, что ей делать. — Не сомневайтесь, будет.

Только после полуночи все гости разошлись, и Хиллари проследила, чтобы отец сразу же улегся спать. Ей очень хотелось выпить чего-нибудь крепкого. Но для того, что ей предстояло, нужна была ясная голова. Телефон в ее спальне не прослушивался — отдельная линия. Сняв трубку, она позвонила в справочную и попросила домашний номер Люка.

Набрала этот номер. Зуммер. Второй. Третий.