И перестаю смеяться. 

  Он смотрит на меня даже без капли узнавания.

  Парень, который только что жаловался, отодвигает свой стул и встает. Он указывает на парня, на которого смотрю я, и говорит:

  - Тебе повезло, Пол. Только и всего. Но это не конец.

  Я сжимаю кулаки так сильно, что чувствую кровь. Чувствую, как она сочится из моей ладони.

  Мне даже не нужно слышать его имя, чтобы убедиться - это он. Сын не забывает отца.

  Независимо от того, насколько легко было для отца забыть сына. 

  Поворачиваюсь к нему спиной и вытираю кровь с руки о джинсы. Достаю телефон и открываю поисковик Google. После нескольких минут изучения результатов и взглядов то на него, то на свой телефон, я, наконец, нахожу то, что ищу.

  Ублюдок был условно освобожден в прошлом году.

  Убираю телефон в карман и иду к пустому стулу напротив него.

  Я никогда не был так напряжен, но это не потому, что я боюсь того, что он сделает со мной. Я напряжен, потому что боюсь того, что я хочу сделать с ним.   Делаю свою ставку и пытаюсь не слишком очевидно пялиться, но он не обращает на меня никакого внимания. Он сосредоточен на крупье.

  Его волосы настолько редки, что его можно даже назвать лысым, если бы не последние несколько жалких прядей. Провожу рукой по своим волосам. Они густые, как и всегда.

  Может быть, он облысел из-за стресса и это не передается по наследству. Боже, я надеюсь, от этого человека ничего не передается по наследству, потому что он выглядит, как гребаное пустое место.

  Я помню, что отец был значительно выше. Значительно шире. Гораздо более пугающий. Я немного разочарован.

  На самом деле, я сильно огорчен. Я всегда ненавидел этого ублюдка, но мои воспоминания о нем заставляли меня думать, что он непобедим. Из-за чего мне казалось, что возможно, в этом я немного похож на него. Но глядя на того, в кого он превратился, моя гордость покрывается трещинами.

  - Эй, парень, - обращается он ко мне, пощелкивая своими костлявыми пальцами. - Есть сигаретка?

  Я встречаюсь с ним взглядом, и он смотрит на меня, пытаясь стрельнуть сигарету у своего, блядь, единственного ребенка, и даже не узнает меня. Ни капли.

  - Я, блядь, не курю, мудак.

  Он усмехается и поднимает руку, ладонью наружу.

  - Эй, полегче, приятель. Плохое утро?

  Он думает, это имеет ко мне отношение? Переворачиваю свою фишку и поддаюсь вперед.

  - Можно сказать и так.

  Он качает головой и молчит в течение следующего раунда. К нему подсаживается какая-то старая телка с сиськами морщинистее, чем стариковские суставы, и кладет свою руку ему на плечо.

  - Я готова уйти, - скулит она.

  Он отдергивает локоть, чтобы скинуть ее руку и говорит:

   - Я нет. Я же сказал, что найду тебя, когда буду готов.

  Она снова ноет, пока он не достает двадцатку из кармана и не говорит ей, пойти поиграть в какие-нибудь автоматы. Когда она уходит, я легонько киваю головой в ее сторону.

  - Твоя жена?

  Он снова усмехается.

  - Нет. Блять, нет.

  Я переворачиваю свою первую карту. Это десять червей.

  - Ты когда-нибудь был женат? - спрашиваю его.

  Он поднимает свою руку к шее и потирает ее, но не смотрит на меня.

  - Однажды. Не долго.

  Да, я знаю. Я был там. 

  - Она была шлюхой? - не отстаю от него. - Вот почему ты больше не женился?

  Он смеется и снова смотрит мне в глаза.

  - Да. Да, она была шлюхой.

  Я делаю медленный вдох, затем переворачиваю вторую карту. Туз треф.

Блэкджек.

  - Я собираюсь жениться, - говорю я. - Но она не шлюха.

  Не думаю, что он понял мой намек, потому что он склоняет голову, чуть прищуривается. Затем он поддается вперед и упирается в край стола.

  - Позволь мне дать тебе один совет, сынок.

  - Не называй меня сынком.

  На секунду он замирает, и я узнаю вспышку снисходительного выражения, которым он часто пользовался. Потом он говорит:

  - Они все шлюхи. Ты еще молодой, чтобы создавать семью. Наслаждайся жизнью.

  - Я уже, блять, наслаждаюсь жизнью. У меня целый набор наслаждений.

  Он мотает головой, а потом бормочет:

  - Ты - самый злобный сукин сын, которого я когда-либо встречал.

  Он прав. Я такой.

  Я никогда не был злее, чем в этот момент.

  Я хочу залезть на этот стол и засунуть свои карты ему в глотку, несмотря на то, что это выигрышная комбинация.

  Крупье толкает выигрыш ко мне, но я встаю и ухожу прежде, чем совершу какой-нибудь глупый поступок в здании, полном камер слежения и охранников.

  - Сэр! - крупье кричит мне вслед. - Вы не можете уйти, не забрав свои фишки!

  - Оставь себе эти ебаные фишки!

  Я иду в другую часть казино так быстро, как могу. Наконец-то, нахожу Джона в окружении двух проституток у говно-игры Колесо Фортуны.

  - Найди Далтона и Кевина. Мы уезжаем.

  Я иду к выходу и как только открываю двери, наклоняюсь вперед, задыхаясь.

  Я не похож на него. 

  Я нихрена не похож на него.

  Он жалок. Он слабак. Он, блять, лысый, Христа ради!

  У меня трясутся руки.

  - Эй! - я окликаю человека, который только что вышел. - Можно мне одну?

  Он кладет сигарету в рот и достает еще одну из кармана. Дает ее мне, потом протягивает зажигалку. Я прикуриваю и бормочу благодарности, затем делаю долгую затяжку. Я продолжаю расхаживать по стоянке, пока, наконец, не выходят парни.

  Но, не отставая от них, я вижу его. Проститутка со сморщенными сиськами висит на его руке. Они пробираются к выходу.

  - Поехали, - говорит Джон, когда они все вышли.