— Танцевать неудобно? — понимающе уточнил Данила. Олег поморщился:

— Ерунда, я в своих даже плавать могу… Просто в карауле стоять, пусть и в шутку — одно. А другое — вытанцовывать… У тебя, кстати, классный костюмчик. Где откопал?

— Сам соорудил, — гордо ответил Данила.

— Здорово, — вновь похвалил Олег. И, повернувшись в сторону, вежливо сказал: — Здравствуйте.

Около стенки, о чём-то тихо беседуя, стояли двое мужчин — лет по 30–35. Один — повыше, худощавый, в сером костюме — дружелюбно кивнул Олегу и Даниле, улыбнулся. Второй — в больших очках с мощными стёклами, какой-то взъерошенный, с редкими волосами и красным кончиком носа — покосился и кивнул тоже, но без малейшего дружелюбия. Поскольку это были первые взрослые, которых Данила тут увидел, и эти взрослые не могли

38.

быть никем иным, кроме как учителями, он поинтересовался, когда отошёл:

— А это кто?

— Наши главные враги, — пояснил Олег и, поймав удивленный взгляд Данилы, рассказал популярно и подробно: — В костюме — Зайцев, Роман Романович, историк. Много раз скрещивал клинки с Тимуром в ГорОНО по поводу системы воспитания, калечащей детские души и засилия милитаризма в нашем клубе. Но уроки у него интересные, и спорить с ним здорово. Потом сам увидишь…

— А второй? Он на правозащитника Ковалёва похож, — вспомнил Данила. Олег обрадовался:

— О тоже просёк?! Это наш политолог, Матвийчук Станисла Викторович. Глава школьного клуба "Дети без границ, в просторечьи — "Беспредельщики". Большой поклонник новаторских методов обучения.

— Он тоже с Тимуром клинки скрещивал? — полюбопытствовал Данила. Олег объяснил популярно:

— Нет, он на нас жалобы писал. И пишет. И будет писать. И на твоего деда смертельно обижен — даже статью тиснул как-то в какой-то воронежской газете, назвал "Красный маньяк".

— Дед обиделся? — спросил Данила. Олег покачал головой:

— Посмеялся говорят… Да статейка была бездарная. А написал её Станислав из-за того, что дед твой какие-то там материалы не захотел публиковать.

— Олег, а кто написал статью которую вы в "Красный маяк" отнесли? — вспомнил Данила.

— Не могу сказать, не обижайся, — помотал головой Олег. — Вот поступишь к нам, тогда…

— А ты уверен, что я соберусь к вам? — слегка всё-таки обиделся Данила. — Может, я к этим как раз… без границ?

— Со скуки загнёшься, — предупредил Олег. — И со злости. Ты бы видел, как они всем клубом письмо писали американским лётчикам — поздравление, летом 99-го, " в честь победы над Югославией"! Или послушал, как они у себя о сексуальной революции и нетрадиционной ориентации рассуждают…

— В чём ориентации?! — не врубился Данила. Олег пояснил исчерпывающе:

— В этом.

— Блин, — только и мог сказать Данила. — Нет, я уж лучше к вам.

— Тогда готовься к длительной войне со Станиславом Викторовичем и его иезуитским орденом, — обнадёжил Олег. Данила отмахнулся:

— Что за жизнь без приключений.

— Это да, — Олег вздохнул и спросил: — Тебе мать про письмо рассказала?

— Уже знаете?! — Вновь поразился Данила. Олег без рисовки ответил:

— Мы в этом городе почти всё узнаём раньше милиции. На этот раз, правда, припозднились. Твой дед ростовских братков допёк, но они наезжать перестали быстро — отвадили их, да и ростовская милиция с ФСБ помогли. А последнее время — Данила услышал в голосе Олега искреннюю озабоченность, — кажется мне, что не просто мафия на наши места наезжает. Наркота — это так, побочный эффект или вообще отвлекающий манёвр… Жаль, что шестёрки никого толком не знают — кого покрупнее выловить бы…

— Ты что имеешь в виду? — насторожился Данила. Олег помолчал, потом — словно решился.

— Про историю с порнографией слышал?

— Ну….

— Такой гадостью не всякая мафия не согласится заниматься, это беспредельщики, отморозки, которых на зоне же и кончают… или те, кто наших законов вообще не признаёт,

39.

деньги нужны.

— Ты про что? — требовательно спросил Данила. Олег усмехнулся:

— А про то… Когда это дело раскрутили, то всплыла там краем кличка такая — Капитан. Вроде он в Ростове из "новых мафиози" и уже успел много чего под себя подгрести, подмять. Ничем не гнушается и неуловим, как призрак. Шестёрки его — а их немало похватали, что денег этот капитан гребёт столько, что мог бы Москву купить. И все эти деньги — как в черную дыру проваливаются.

— В Швейцарию переводит, предложил Данила, — или Гибралтар, понимает же, что беспредельщикам вечной лафы не бывает.

— Хорошо бы, — согласился Олег. — А почему хорошо? Потому что отец как-то мельком упоминал, что был такой бандюга по кличке Капитан — правда бывший капитан Советской Армии, с большими наградами за Афган, чуть ли не со Звездой Героя… А потом стал приближённым Дудаева. Был-был — и когда наши бандитов из Дагестана попёрли — исчез, как в воду канул.

— Думаешь, он? — тихо спросил Данила. Олег почесал нос:

— Да мои мысли — они что… Это не я так думаю, а умные люди. Отсюда и беспредел — бабульки боевикам нужны ой как, вот и старается зашибить побольше и любыми способами, а там хоть трава не расти. Ну а Горенск-Колодезный его интересует… из-за гарнизонов, помнишь, как в Буйнакске рванули?

Данила ощутил неприятный холодок. Про взрывы домов, где жили семьи пограничников, он помнил. И заочно ненавидел тех, кто взорвал, радовался, когда их начали ловить и сажать. Эти люди — а точнее, нелюди — ДОЛЖНЫ были сидеть. Они не воевали с русской армией, а убивали детей и женщин в тылу, спящими. Так не поступали даже фашисты. Неужели и тут такое может случиться?! Не хотелось.

— Но это же только догадки, — неуверенно пробормотал он. Олег согласился:

— Догадки…

В спортзале в самом деле танцевали — частично, кое-кто болтал вдоль стен или около импровизированного буфета, над которым висел плакат: парень с электрогитарой поперёк груди смотрел со стены, наискось шли слова: "Отстегни родной школе на Hi-Fi стерео!"

Данила чувствовал себя как рыба в воде среди всей этой шумной толпы — тут были самые обычные мальчишки и девчонки, они решали какие-то свои проблемы, смеялись, пританцовывали, жевали… Музыка шла современная, на эстраде, составленной из парт и задрапированной тканью, бушевала тоже явно школьная группа. Данила всё ещё оглядывался, когда солист объявил в микрофон, что следующую песню они посвящают клубу "Хорт" — и мальчишки на эстраде врезали из Цоя:

— Ты должен быть сильным,

Ты должен уметь сказать:

"Руки прочь,

прочь от меня!"

Ты должен быть сильным —

Иначе зачем тебе быть?!

Что будут стоить

Тысячи слов,

Когда важна будет крепость руки —

И вот ты стоишь на берегу

И думаешь — плыть,

или не плыть?!.

Данила рассеянно озирался — просто так, для общего ознакомления. И вдруг словно

40.

споткнулся на ходу:

— Зёрна упали в землю, зёрна просят дождя —

Им нужен дождь.

Взрежь мою грудь, посмотри мне внутрь —

Ты увидишь: там всё

Горит огнём!

Через день будет больно,

через час будет больно,

через миг будет

Уже не встать!

Если к дверям не подходят ключи —

Вышиби двери плечом!..

Человек десять в самых разных костюмах со смехом и шуточками осаждали девчонку лет 14 — по возгласам было понятно, что они набиваются к ней на белый танец. Девчонка остроумно и весело отшивала их, держась при этом совершенно естественно в великолепном бальном наряде начала Х1Х века: белом платье с открытыми плечами, буфами и высокой талией. На шее звёздно поблёскивало холодноватым светом ожерелье, рыжие (не как у самого Данилы — тёмно-бирюзовые, а именно огненно-рыжие!) волосы покрывала тонкая сетка с зеленоватыми камешками. Девчонка повернула смеющееся лицо — правильное, ещё светлокожее, без загара, с большими серыми глазами — и её взгляд, весёлый и искристый, как волосы, скользнул вокруг, наткнулся на Данилу… и стал каким-то рассеянным… а улыбка — слегка наклеенной, словно задумалась девчонка о чём-то постороннем.