Дракон не спал, поджидая их. Он все-таки поумнел и уже не пытался обрушить гору. Но не успели приблизиться, как все три его головы выпустили огонь.

-- Ты, Маня, усмири скотину, а я пока здесь приберу, -- сказал Дьявол, откатывая головы в сторону.

Огонь дракона ему не ничем не навредил, разве что плащ стал еще чернее, хотя вроде уж и чернеть было некуда.

-- А я, пожалуй, накроюсь портянками, -- сообразил Борзеевич, устраиваясь на верхней точке обвала. -- Пущай не так тепло ногам, зато тело целее. Иглы у него... -- он с удивлением рассматривал свою первую в бою рану. Одна игла воткнулась не ожидавшему напасти Борзеевичу в ногу, чуть выше колена. Обе портянки словно поняли, что от них требовалось, растянулись на максимальную для них ширину и длину, укутывая Борзеевича со всех сторон.

-- У тебя мокро в штанах?! -- радостно заметил Дьявол, не упустив возможности поиздеваться над Борзеевичем. -- Что, Борзеевич, описался от страха перед зверем моим?! Так-то оно! Думал, не смогу я тебя напугать?! Лучше бы ты Маньке горохом помог! Дракон хоть и без особых мозгов, но имеет их.

Старик покраснел, бросая в драконью голову россыпью гороха, и обрадовался, заметив, что голова замерла, вместо того, чтобы палить во все, что двигалось. Манька осмелела.

-- Кидай на все три! -- попросила она.

Головы повернулись друг к другу и начали разговаривать между собой.

-- Я тут главнее! -- сказала одна из них, посмотрев сердито.

-- А с чего это ты главная, а не я?

Третья посмотрела на них с высока и пустила слезу. По обоим.

Манька протиснулась к входу и срубила их все -- почти у самого тела. Пожалуй, теперь Дракону придется наращивать и шеи. Следующие три головы тоже хотели стать главными. И еще три. Последние три оказались не столько амбициозными, сколько любопытными. Победить дракона на пару с Борзеевичем оказалось легче, чем она ожидала. На всякий случай она прожгла Дракону брюхо, подрезала хвост, лапы, пока Борзеевич вставал на лыжи. И еще раз срубила бутоны. Крылья у дракона не рубились, оказывается, они у него тоже были пространственные, только плотные и видимые.

И только ветер засвистел в ушах, когда оттолкнулись и покатились с горы, падая по крутому снегу. Они с лихвой успели выиграть время, чтобы добраться до подножия седьмой горы.

Крылья, к счастью, у дракона работали хуже Манькиных. Он не летел, а полз, и пару раз ему пришлось спускаться в пропасть, которую она легко преодолела. Но местами и он летел. На спуске им удалось выиграть часа три, но когда начался подъем, дракон оказался в выигрыше, легко всаживая свои огромные когти в камень и удерживая огромную тушу в таких местах, когда по всем физическим законам был обязан сорваться вниз.

-- А как мы его загоним... заманим... на то место, где ключ лежит?! Он же по нашим следам не ступает! -- спросила Манька, тяжело дыша и подталкивая сзади Борзеевича, который в гору лез первым.

-- Ой, Маня, уж придумай сама чего-нибудь! -- ответил Борзеевич, краем глаза заметив, что Дьявол скрестил пальцы и немножко подул.

Скала, на которой висел дракон, пытаясь дотянуться огнем, оторвалась, и Горыныч покатился с нею в обнимку на предыдущий уровень на километр ниже.

-- Если успеете, достаньте его и швырните в дракона... Но в переделах города, только в пределах города! Иначе ключ будет считаться вынесенным. Эффект будет тот же, что и с лампой. Дракон вне города возвращает в город все, что в нем находилось или должно находиться, а в городе, в том месте, где он был виден, ключ вернет дракона в настоящий город, который он должен охранять, -- проговорил Дьявол, провожая кувыркающегося Дракона задумчивым взглядом. -- Что-то он сегодня будто с похмелья... Мягкотелый... Грузный, но не грозный...

Скала Горыныча придавила и здорово помяла и крылья, и головы, и дракон, отшвырнув ее в сторону, пытался оценить свой ущерб.

-- А лампой нельзя? -- поинтересовался Борзеевич.

-- Вряд ли... Теперь только два предмета связывают эти два места -- ключ и дракон. Лампа была предназначена для жителей, а их уже нет, разрушена структура...

Борзеевич, заметив, как Дьявол засмотрелся на дракона с сочувствием, припомнил ему обиду:

-- Наверное, ты его не доработал... -- ядовито съязвил он и обратился к Маньке: -- Слышала, что сказал?

-- Слышала! Слышала! -- ответила она скептически. -- Только вряд ли Дьявол покажет нам, где был город, после того, как ты его зверушкой попрекнул!

Они уже двое суток лезли в гору без передыху, а до вершины было так же далеко, как у ее подножия. Казалось, она плывет в вышине, но не на них, а от них. Манька свалилась на ступеньке.

-- Может, передохнем? -- простонала она, понимая, что до вершины им ни сегодня, ни завтра не добраться. Дракон уже опять нагонял. Оставалось лишь удивляться, какими способными они могут быть. Его бы геологом...

-- Я прошу! Я умоляю! Умру, если еще на ступеньку поднимусь! -- завыл Борзеевич на последнем издыхании.

-- Борзеевич, ты на моей голове стоишь! -- подсказала ему Манька. -- Полгоры тебя поднимаю!

-- Ладно, -- согласился Дьявол. -- Попробуем спрятать где-нибудь два немощных бессильных тела... -- он завис в воздухе, изучая топографию местности. -- Поднимайтесь на двадцать четыре ступеньки. Вправо уходит узкая перекладина, идите по ней метра четыре, увидите щель. Осторожнее, там лед... Будем надеяться, что грот выдержит...

Первым влез Борзеевич, за ним Манька. Борзеевич достал ветку и осветил небольшую пещерку, образованную в нише между двумя треснувшими и размытыми скальными образованиями, на которую навалилась плита. Оба они, убедившись, что в безопасности, отползли к противоположной стене и свалились обессиленные.

-- Премиленькое местечко! -- весело сказал Дьявол, пройдясь по гроту. -- Сыровато... И вряд ли удастся рубить головы Дракону. У него голова в эту дыру не пролезет, -- он покачал головой.

-- К утру он ее раздолбает, -- с иронией успокоила его Манька. -- Нас бы не сожрал, пока спим.

Борзеевич подошел к входу и простукал камень, закрывающий его.

-- Не должен, -- с сомнением сказал он. -- Но нам лучше от входа держаться подальше. А если порубим изувера, то он свалиться... Ой! -- Борзеевич отскочил от входа, прокатившись по дну, собирая на себя грязь. В пещеру влетело пламя, достигнув до половины грота. -- Нам будет жарко! И заметив, что от пламени покрытые наледью стены начинают оттаивать, предложил жизнерадостно: -- Надо яму выкопать! Мы тут как в бане... Жаль, веника нет... Когда еще домой попадем!

-- Борзеевич, ты даже в гробу накрашенный останешься! -- рассмеялся Дьявол.

-- Но ведь он прав! -- поддержала Борзеевича Манька. -- Мы тут сгорим заживо, если не остудимся! Будем надеяться, что у него бывают перебои с горючим...

-- Я не государственная контора, у меня перебоев не бывает, -- обиделся Дьявол. -- Я смотрю, вам этот Горыныч на счастье дан...

-- Пусть и людям послужит! -- ответила Манька и принялась за работу, помогая Борзеевичу.

-- Да уж, -- наконец, согласился Дьявол, оглядываясь на дракона, который пытался заглянуть в щель. -- Жара вам хватит.

-- Жаль воды маловато, -- расстроился Борзеевич, заметив, как быстро обсыхают стены. Воздух наполнился паром. -- Ты бы, мил Господь, стукнул ладошкой в стену.

Дьявол приложил ухо к стене и послушал.

-- Ледник от тепла начинает таять. Если я ладошкой стукну, вас обоих скоро смоет в пасть дракону!

-- Ну, как-нибудь... -- сказала Манька, стягивая с себя одежду и развешивая ее на веревке на просушку, чтобы к утру просохла.

Дьявол исчез по своим делам. Дракон палил вовсю, как доменная печь. Пот катился градом. Вода в приготовленную ванну натекла, но Борзеевич хотел погорячее, Манька подогрела ему воду с помощью посоха. Грот быстро высох, и вода теперь тоненькой струйкой текла только в одном месте. Пока ужинали и дожидались воды для Маньки, Борзеевич рассказывал разные истории о драконах. Оказалось, что в мире их было превеликое множество, и многим пришлось умереть от руки героя. Но не всем. Их численность вдруг резко пошла на убыль, и, как оказалось, никто этому феномену объяснения найти не смог. Многие исчезли, будто заснули в тайных местах. Ни трупов, ни героев.