— А что бы они со мной сделали? — спросил Фродо. Что им надо, этим Черным Всадникам?

— Пронзить тебе сердце обломком Моргульского оружия, который остается в ране. Если бы им это удалось, ты бы уподобился им, но был бы слабее и им подчинился. Ты превратился бы в тень в стране, где правит Черный Властелин; он бы мучил тебя за то, что ты хотел оставить себе его Кольцо. Но самой страшной мукой было бы, лишившись Кольца, вечно видеть его на Черной Руке.

— Какое счастье, что я не понимал всего этого ужаса! — еле слышно произнес Фродо. — Я, конечно, до смерти испугался, но знай я больше, я бы шевельнуться не посмел. Выходит, я чудом спасся.

— Да, тебя спасло чудо… или судьба, — сказал Гэндальф. — И твоя храбрость. Клинок сразу попал не в сердце, а только в плечо лишь потому, что ты сопротивлялся до последнего. Но ты был на волосок от гибели. Самое страшное случилось, когда ты надел Кольцо и вступил в Призрачный Мир. Ты как бы сам стал наполовину призраком, и они могли тебя схватить. Ты видел их, а они — тебя.

— Это я знаю, — сказал Фродо. — На них смотреть было очень страшно. А почему их кони всем видны?

— Потому что они настоящие. И черные плащи настоящие: всадники прикрывают ими свою бесплотную призрачность, когда имеют дело с живыми.

— Но почему живые кони терпят таких седоков? Все другие животные приходят в ужас, оказавшись рядом. Черных даже эльфийский конь Глорфиндэла боялся. Собаки воют, а гуси на них шипят.

— Эти кони родились в Мордоре, и их воспитывали для службы у Черного Властелина. Не все его слуги и рабы бесплотны. Среди них есть орки и тролли, волки-ворги и оборотни; в Мордоре жили и сейчас живут люди — воины и короли, они живые, но покорно выполняют злую волю. И их число все время увеличивается.

— А как же эльфы и Райвендел? Райвенделу ничего не грозит?

— Пока нет. Враг до него доберется только когда покорит всех остальных. Эльфы боятся Черного Властелина и могут отступить перед ним, но они больше никогда не станут его слушать и ему служить. А здесь в Райвенделе еще живут его главные враги — Мудрые из древнего племени Эльдаров, эльфы Высокого Рода из-за дальних морей. Им не страшны Кольценосные Призраки, ибо выходцы из Благословенной Земли живут одновременно и в обычном, и в призрачном мире и могут побеждать как зримых, так и незримых противников.

— Мне показалось, что я видел сияющего белого воина; все остальные расплывались в тумане, а он — нет. Это был Глорфиндэл?

— Да, в то мгновение ты увидел его в том мире в образе, не видимом живым. Он — один из Перворожденных, эльф Высокого Рода, могучий вождь. В Райвенделе, как видишь, найдутся силы, чтобы какое-то время противостоять мощи Мордора, и в других местах подобные силы еще есть. Хоббитшир тоже сумеет сопротивляться, хотя и по-своему. Но все эти силы окажутся отделенными друг от друга, как острова, если так пойдет дальше. Черный Властелин скоро пустит в ход все свои войска.

— И все же, — произнес он, вдруг вставая и задирая подбородок так, что его борода встопорщилась, как проволочный веник, — нельзя терять мужества. Скоро ты поправишься, если я тебя не заговорю до смерти. Ты в Райвенделе и можешь пока ни о чем не беспокоиться.

— Мужества у меня нет, так что нечего терять, — сказал Фродо. — И ни о чем я сейчас не беспокоюсь; расскажи мне только о моих друзьях и чем кончились события у Брода. Я тебя спрашиваю, ответь, наконец, и на сегодня хватит. Потом я, наверное, еще посплю, но если ты мне все про них не расскажешь, я глаз не сомкну.

Гэндальф подвинул кресло к постели Фродо и внимательно на него посмотрел. Лицо хоббита разрумянилось, как прежде, глаза были ясные, он не выглядел ни сонным, ни больным, улыбался, казалось, с ним все в порядке. Но маг заметил, что он все-таки изменился. В нем появился некий намек на прозрачность, особенно в левой руке, лежавшей поверх одеяла.

«Этого надо было ожидать, — мысленно сказал сам себе Гэндальф. — Еще и полпути не одолел, а что с ним будет в конце, даже Элронд не предскажет. Все же я думаю, что к Злу он не придет. Может быть, он наполнится чистым светом, и те, кто умеет видеть, увидят в нем этот свет, как сквозь стенки стеклянного сосуда…»

— А ты прекрасно выглядишь, — сказал он вслух. — Я, пожалуй, рискну рассказать тебе кое-что вкратце, не спрашивая Элронда. Совсем немножко, потом будешь спать. Как я понял, случилось вот что: Всадники помчались прямо за тобой, как только ты погнал коня вперед. Они уже не зависели только от зрения коней: они видели тебя, ведь ты вступил на порог их мира. И Кольцо их притягивало. Друзья твои бросились в стороны, прочь с дороги, иначе их бы растоптали. Они знали, что если белый конь не вынесет, тебя ничто не спасет. Догнать Всадников они не могли, да и числом уступали, так что не справились бы. Без коней даже Глорфиндэл с Арагорном не одолеют Отряд Девятерых.

Когда Кольценосные Призраки промчались, твои друзья побежали следом за ними к реке. За дорогой возле Брода есть неглубокая ложбина, которую прикрывают низкорослые деревья. Там они быстро разожгли костер; ибо Глорфиндэл знал, что если Всадники попытаются перейти реку, она превратится в бурный поток, и ему придется иметь дело с теми, кто останется на берегу. Когда накатила первая волна разлива, он бросился вперед, а за ним Арагорн и остальные с горящими головнями. Оказавшись между огнем и водой и увидев эльфийского вождя в яростном гневе, враги растерялись, а их кони ошалели. Троих смела первая волна разлива; остальных кони тоже понесли в реку, и она их поглотила.

— Значит, Черным Всадникам конец? — спросил Фродо.

— Нет, — ответил Гэндальф. — Лошади, наверное, погибли, это их парализовало. Но самих Кольценосцев просто так уничтожить нельзя. Правда, какое-то время их можно не бояться. Твои друзья перешли реку, когда она успокоилась. Тебя нашли на высоком берегу, ты лежал лицом вниз, под тобой был твой сломанный меч. Рядом, как часовой, стоял конь. Ты был бледен и холоден, они испугались, что ты убит или еще того хуже. Когда навстречу подошли посланцы Элронда, тебя уже бережно несли в Райвендел.

— А кто разбудил реку? — спросил Фродо.

— Элронд, — ответил Гэндальф. — Река в этой долине подчиняется ему, и если ему надо закрыть Брод, она в гневе вздувается. Как только главарь Кольценосных Призраков вступил в воду, река взъярилась. Ну а я, можно сказать, добавил кое-что от себя: ты не заметил, что некоторые волны вздыбились, как огромные белые кони с всадниками в сверкающих латах? И между ними катились и гремели валуны? Я даже на мгновение сам испугался, что водяное войско всех вас смоет, и подумал, не слишком ли грозную силу мы выпустили. Вода, стекающая с ледников Мглистых Гор, обладает великой мощью.

— Да, теперь я вспомнил, — сказал Фродо, — грохот был жуткий. Я подумал, что утону, и все остальные утонут — и враги и друзья. Но мы все целы!

Гэндальф бросил быстрый взгляд на Фродо, но тот прикрыл глаза.

— Да, пока ты уцелел, — произнес маг. — Скоро будет пир по случаю победы у Бруиненского Брода, и вас всех усадят на почетные места.

— Как чудесно! — воскликнул Фродо. — Я все время удивляюсь, что такие великие властители, Глорфиндэл и Элронд, не говоря уже о Бродяжнике, столько для нас делают и так заботятся обо мне.

— Ну, на это есть причины, — сказал, улыбаясь, Гэндальф. — Одна причина — это я. Вторая причина — Кольцо: пока оно доверено тебе. Кроме того, ты наследник Бильбо, нашедшего Кольцо.

— Любимый дядя Бильбо! Интересно, где он? — произнес Фродо сонным голосом. — Я бы хотел, чтобы он оказался здесь и все это узнал. Вот бы посмеялся! Корова на Луну… Лунарь… Бедный старый тролль… — на этих словах Фродо окончательно заснул.

Вот так Фродо оказался в безопасности в Последнем Убежище к востоку от Моря. Это Убежище было, как любил повторять Бильбо, «прекрасным местом, где можно хорошо поесть и поспать, послушать интересные истории, или попеть песни, или просто посидеть и подумать, или с приятностью заниматься всем сразу». Просто быть в Доме Элронда означало избавиться от усталости, страхов и тоски.