Не знаю, какого размера сейчас ребёнок, но, кажется, это арбуз. Возможно, даже тыква, но одна из тех гигантских, выращенных ради победы на ярмарке штата. Вот что в данный момент давит на мой мочевой пузырь, пихая свои крохотные пальчики-тыковки прямо в меня.

Консультант появляется с охапкой свадебных платьев в руках.

— Простите, что так долго, — переводит дыхание она. — Мы получили это на днях, и этим утром мне доставили заказ платьев с задержкой, так что давайте примерим их на вас. Вы взволнованы?

Бейли хлопает в ладоши:

— Не могу дождаться, чтобы полюбоваться тобой.

— Мне уже слишком поздно менять своё мнение? — интересуюсь я. — Возможно, я должна надеть белый, тёплый, спортивный костюм вместо платья?

Это почти шутка.

Продавщица нервно смеётся.

— Вы будете выглядеть прелестно, — уверяет она.

И через несколько минут, окружённая множеством зеркал, дающих рассмотреть платье со всех четырёх сторон, я думаю, что она права. Верхняя часть обшита нежным белым кружевом, утончённые длинные рукава и красивое глубокое декольте переходят к нижней части из шифона, скользящей по животику и плавно спадающей слой за слоем к земле.

Это самая красивая вещь, которую я когда-либо примеряла. И я не могу не думать о том, что сказала бы моя мама, если бы увидела меня прямо сейчас.

Меня сразу же накрывают печаль и чувство тоски по ней, ведь мне так хотелось бы, чтобы она познакомилась с Колтером и нашим ребёнком, и я ничего не могу поделать с собой. Слёзы скапливаются в моих глазах и начинают течь по щекам прежде, чем я бы смогла остановить их.

— Кейт, оно великолепно, — ахает Либби.

— Оу, что случилось? — волнуется Бейли, её рука немедленно оказывается на моём плече. — Всё из-за платья?

— Ты выглядишь фантастически, сладенькая, — говорит Либби, пытаясь успокоить меня.

Я шмыгаю носом.

— Оно красивое, — отвечаю я, мои слова тонут в рыдании. — Беременность… Гормоны.

Либби обнимает меня за плечи.

— Ты восхитительна, куколка, — сообщает она. — И твоя мама смотрит на тебя с небес, думая о том же.

И конечно, это заставляет меня рыдать ещё сильнее.

ГЛАВА 4.

КОЛТЕР.

Я окружён частями и деталями детской мебели — перилами кроватки, гайками и болтами, беспорядочно валяющимися по всей поверхности паркета — и настолько близок к потере моего терпения.

— Думаю, это замечательно, что ты пытаешься сам собрать кроватку, Колтер, — говорит Элла по телефону. Включена громкая связь, и я бурчу ругательства себе под нос, изучая инструкцию по сборке.

— Это худшее грёбаное руководство, которое мне когда-либо доводилось видеть, — рычу я. — Оно не имеет никакого смысла. И здесь нет слов. Только глупые картинки.

— Ты никогда раньше ничего не собирал, Колтер, — болтает она. — Тебе нужно попросить кого-то заняться этим.

— Это же детская кроватка, Элла, — возражаю ей. — Не ракетостроение.

Части, которые я пытаюсь скрепить, тут же разваливаются и падают на пол.

— Кейт знает, что ты всё собираешь сам? — спрашивает она.

— Это должен быть сюрприз, — отвечаю я ей. — Она на примерке свадебного платья, и мне показалось, что было бы неплохо, если бы мебель для ребёнка доставили и я бы обставил детскую. Очевидно, я был не в курсе, что для сборки этой чёртовой мебели нужен диплом инженера.

— Найми для этого специальных людей, Колтер, — подсказывает Элла.

— Я сделаю всё сам, — утверждаю я. — Не хочу, чтобы мой ребёнок вырос беспомощным.

— Просьба о помощи — это не беспомощность, Колтер, — снова настаивает она, её голос звучит пренебрежительно. — Почему ты не хочешь нанять для этого рабочих? Ты попытался. Нет никакого вреда в признании поражения.

— Я не признаю поражений, — говорю ей, торжествуя, что собрал основу кроватки. А потом понимаю, что сложил две части задом наперёд.

— Может, мне стоит прислать Билла, чтобы он помог тебе? — спрашивает она.

— Ты собираешься отправить своего мастера из Нью-Йорка в Бостон для сборки этого дерьма?

— Ты сказал так, будто это излишне.

— Это и есть излишне, Элла.

Она тяжело вздыхает.

— Ты необычный человек, Колтер, — произносит она. — Запомни это.

— Кейт и я самые нормальные люди, Элла, — настаиваю я.

Моё воспитание было настолько далеко от обычного, насколько это может быть у ребёнка популярной звезды. Когда я встретил Кейт, Элла уже считалась пережитком прошлого в индустрии. Но два года назад она получила роль в большом кино, получившем Оскар. С тех пор мама пользуется хорошим спросом, играя «женщин определённого возраста», как она выражается. Сейчас она в Нью-Йорке на съёмках одного телесериала.

В последнее время из-за этого на нас с Кейт начали обращать немного больше внимание.

Но мне хотелось нормальной жизни. Когда я путешествовал год по Азии после нашего с Кейт обнаружения на свадебном приёме её отца и Эллы, у меня было именно так. И в течение нескольких лет после Кейт и я держались довольно далеко от всеобщего внимания, живя настолько далеко от этого эпицентра, насколько было возможно.

— Вы вовсе не обычные люди, Колтер, — повторяет она. — Тебя вырастили не таким.

Я смеюсь:

— А вот это правда.

— Ох, будто ты вообще хотел нормальное детство, — упрекает она. — Мой визажист уже здесь. Когда ты будешь в Нью-Гемпшире? Вот почему я позвонила. Но отвлекалась из-за твоей упёртости со сборкой.

— На следующей неделе, — говорю ей. — И тебе лучше быть на этой свадьбе, Элла. Никаких срочных дел и оправданий.

— Колтер Стерлинг, если бы находилась там, я бы тебя шлёпнула, — возмущается она. — Нет ничего, что могло бы помешать мне приехать на твою свадьбу.

Я не пытаюсь скрыть своё брюзжание:

— Эй, ты уверена, что вы с сенатором сможете отложить свои разногласия?

Сенатор Харисон, отец Кейт и бывший жених Эллы, и она едва ли разговаривали друг с другом с тех пор, как я в последний раз проверял. Мысль о том, чтобы заставить этих двоих провести пару часов вместе, не говоря уже о нескольких днях перед свадьбой, — настоящее безумие. Они, наверное, поубивают друг друга.

Это звучит так, словно наша свадьба является потенциальным местом для съёмок фильма ужасов с сенатором и Эллой в главных ролях, что, возможно, не так и далеко от реальности.

Элла хмыкает:

— Мне нужно бежать. Визажист. Ох, и Колтер?

— Да?

— Вызови уже этого грёбаного мастера.

Вместо этого я иду за очередным пивом. Очевидно, без пива сборка мебели обойтись не может, потому что спустя час вся детская готова.

Когда Кейт вернулась со свадебной примерки, она, прикрыв рот рукой, застывает в дверях:

— Ты это сделал?

— Ага, — отвечаю я.

— Ты всё это собрал сам?

Я киваю:

— Это же не высшая математика.

Какая разница. Я горжусь этим дерьмом. Хоть меня немного и развезло от пива.

Кейт стоит там и смотрит на меня ещё какое-то время, и я начинаю думать, что ей не нравится. Затем её нижняя губа начинает дрожать, и она плачет.

Я пересекаю комнату в один шаг и обнимаю её.

— Если тебе не понравилось, мы всё поменяем, — говорю я. — Или сделаем перестановку.

— Нет, — всхлипывает она. — Это просто… Прекрасно.

Я вытираю слезу с её щёчки и целую в лоб. Моя безумно красивая, беременная невеста с избытком гормонов.

— И ты плачешь из-за красоты детской?

— Я бы хотела, чтобы моя мама тоже могла это увидеть.

Теперь я чувствую себя говнюком из-за того, что связал её слёзы с гормонами. Крепче прижав Кейт к себе, я стою с ней ещё какое-то время и просто держу её в своих руках.

ГЛАВА 5.

КЕЙТ.

— Нервничаешь?