— Но на пути к Днепру, — предупредил генерал армии Н. Ф. Ватутин командира танкового корпуса генерала А. Г. Кравченко, — серьезным препятствием является Десна. Восемь-десять суток уйдет на постройку моста большой грузоподъемности. Время упустим и потеряем плацдарм. Надо постараться преодолеть Десну вброд.
Разведка показала, что глубина брода почти в два раза превышает норму, установленную для «тридцатьчетверок».
На помощь танкистам пришли местные старожилы, посоветовавшие переправляться в районе села Летки. Комсомольцы Семен Кривенко и Иван Горбунов несчетное число раз ныряли в воду в районе намечаемой переправы, промеряя дно, разведывая характер грунта. Танкисты обозначили маршрут вешками. Гвардейцы задраили люки боевых машин, проконопатили щели паклей, пропитанной солидолом, залили их смолой. Они удлинили выхлопные трубы промасленными брезентовыми рукавами, что обеспечило выход отработанных газов. Для доступа воздуха оставался открытым башенный люк, через который командир экипажа мог вести наблюдение и указывать маршрут механику-водителю, управляющему машиной вслепую. И вот машины одна за другой двинулись по дну глубоководной Десны. Сейчас, как известно, имеются плавающие танки и бронетранспортеры. Теперь форсирование реки с ходу с технической точки зрения уже не представляет особого труда. Но во время Отечественной войны такой техники мы не имели, если не считать ограниченного числа легких автомобилей-амфибий. В данном же случае по дну Десны переправлялись обыкновенные многотонные средние танки Т-34.
Отважные и смекалистые гвардейцы совершили небывалое. Когда танк достигал середины реки, вода подступала к самому верху башни, брызги и волны порой перехлестывали через люк. Иногда вода пробивалась сквозь паклю, заливала людей. Проявив мужество, выдержку и стойкость, участники переправы за восемь часов провели по дну реки на противоположный берег Десны более 70 боевых машин. Танкисты, не медля и часа, устремились к Днепру, на выручку советской пехоте. На Лютежском плацдарме наш танковый корпус появился гораздо раньше, чем это мог предположить противник. Положение на плацдарме упрочилось.
Великая всенародная Отечественная война, не подчиняющаяся «классическим» буржуазным канонам, таила для немецко-фашистских оккупантов бесчисленное множество неожиданностей. Это и партизанские налеты на гарнизоны гитлеровцев, и засады на дорогах, и пущенные под откос фашистские эшелоны…
В битве за Днепр и Киев еще ярче проявился народный характер Отечественной войны. Коммунистическая партия объединила все усилия советского народа и его воинов. В тылу врага активизировали свои действия отважные партизаны и герои большевистского подполья. Они наносили удары по коммуникациям противника и помогали советским войскам при форсировании Десны и Днепра. Военный совет фронта поддерживал самую тесную связь с начальником Украинского штаба партизанского движения Тимофеем Амвросиевичем Строкачем, в прошлом пограничником и опытнейшим чекистом. Боевые действия войск и партизанских соединений постоянно координировались.
При планировании боевых операций наши военачальники учитывали и партизанскую силу, и множество других особенностей народной войны. Главное же внимание они сосредоточивали на подготовке войск фронта.
На основе директивных указаний Ставки быстро и организованно была осуществлена крупная и невероятно сложная перегруппировка войск Первого Украинского фронта. Командиры и политработники сумели довести до сознания каждого значение маскировки, скрытного маневра, строгого хранения военной тайны, и это способствовало достижению стратегической внезапности.
Немецко-фашистскому командованию не сразу удалось узнать о характере нашей перегруппировки. Это подтверждает такой, например, факт. В то время как Третья гвардейская танковая армия уже полностью ушла из-под Букрина и сосредоточивалась под Лютежем, противник по-прежнему считал Букринский плацдарм наиболее опасным.
Все это обрадовало нас.
Первыми перешли в наступление части и соединения, располагавшиеся на Букринском плацдарме, то есть южнее Киева. Противник, давно уже ожидавший наступления именно отсюда, принял эти атаки за главный удар. На этом и строился расчет. Когда враг окончательно утвердился в мысли, что на Букринском плацдарме действуют якобы основные силы, и стал нацеливать сюда свои резервы, началось мощное наступление нашей главной ударной группировки фронта, расположенной севернее Киева, на Лютежском Плацдарме.
Еще накануне наступления командующий с оперативной группой штаба переместился в район села Ново-Петровцы на командно-наблюдательный пункт, расположенный недалеко от переднего края. Отсюда хорошо просматривалась местность на направлении главного удара. Именно отсюда он и руководил боевыми действиями вверенных войск.
3 ноября 1943 года началось сражение за освобождение столицы Украины. Войска Тридцать восьмой армии под командованием генерал-полковника К. С. Москаленко, действуя на главном направлении, прорвали сильно укрепленную оборону противника и с тяжелыми боями решительно продвигались вперед.
На КП фронта в Ново-Петровцы я прибыл из Шестидесятой армии И. Д. Черняховского на другой день после начала операции, 4 ноября 1943 года. Как раз в этот момент Николай Федорович давал указания командующему Третьей гвардейской танковой армией генералу П. С. Рыбалко:
— Настал твой час, Павел Семенович. Пора вводить в сражение и Третью гвардейскую танковую. Как ни крути, а «чистого» прорыва ожидать не приходится. Танкисты должны помочь пехоте «допрорывать» вражескую оборону, а затем вводить в прорыв и свои главные силы. Медлить нельзя.
Рыбалко что-то сказал Ватутину.
Николай Федорович слегка улыбнулся и продолжил:
— Танковый кулак у тебя мощный. Громыхни им так, чтобы все тылы и коммуникации противника затрещали. Надеюсь на успех…
Здороваясь со мной, Николай Федорович пояснил:
— Третья гвардейская танковая вступает в сражение. Впрочем, ты и сам, видимо, догадался об этом из нашего разговора с генералом Рыбалко.
Второй день наступления отличался возросшим напряжением боев. Противник, не считаясь с потерями, лихорадочно закрывал бреши, маневрировал резервами, вводил в бой новые части и соединения. Как и предполагали, находившаяся в ближайшем резерве Седьмая немецкая танковая дивизия 4 ноября была брошена в контратаку и причинила нашим войскам немало хлопот. Особенным ожесточением отличались бои в районе дач Пуща-Водица. Стойко дрались в полуокружении подразделения Двадцатой гвардейской танковой бригады, возглавляемой гвардии полковником С. Ф. Шустовым, и другие наши части.
Данные воздушной разведки свидетельствовали о том, что из районов Белой Церкви и Корсунь-Шевченковского на север, к Лютежскому плацдарму, двигались большие колонны немецко-фашистских войск. Надо было упредить врага.
Генерал армии Н. Ф. Ватутин, неослабно державший в своих руках все нити управления войсками, был внешне спокоен, энергичен, находчив и тверд в решениях. Настойчиво и последовательно он наращивал удар на главном направлении, стремясь опередить противника, подтягивавшего стратегические резервы, и быстрее развить успех.
Если в первый день нашего наступления вместе с пехотинцами отличились артиллеристы, то во второй день главными героями стали танкисты. В сражении они были призваны склонить чашу весов на нашу сторону. Им предоставили решающее слово.
Перед вводом подвижных частей в прорыв 4 ноября командующий войсками фронта направил танковым военачальникам следующую телеграмму:
«Успешное выполнение задачи зависит в первую очередь от стремительности, смелости и решительности ваших действий. Ваша цель — в самый кратчайший срок выполнить поставленные вам задачи, для чего, не боясь оторваться от пехоты, стремительно двигаться вперед, смело уничтожать отдельные очаги противника, навести панику среди его войск. Стремительно преследовать их, с тем чтобы к утру 5 ноября 1943 года нам запять Киев. Командирам всех степеней быть со своими частями и лично вести их для выполнения задачи».