Аудитория взорвалась овацией, да и сам преподобный прослезился, не выдержав собственной растроганности и небесного красноречия.

Старик счел своим долгом подняться и зашагал к сцене.

Путь ему преградил охранник:

— Туда нельзя, папаша. Исцеление в следующем эпизоде.

— Но меня узнали, — пытался втолковать ему Старик.

— В чем дело, Джерри? — спросил у охранника преподобный.

На первый взгляд, старикан в просторном балахоне вряд ли мог представлять какую-либо опасность для шоу. Наоборот, интуиция подсказала О'Биралу, что дедушка с таким открытым, детским выражением лица может оказаться очень даже кстати — подбавит программе непринужденности.

— Вы узнали меня, — зычно пробасил Старик, — и я глубоко этим растроган.

В штате Виргиния, в собственном доме, перед экраном телевизора, поперхнулся коктейлем заместитель директора ФБР Гонтранд Б. Гаррисон, большой поклонник проповедей преподобного О'Бирала.

— Вот он, гаденыш! — завопил заместитель директора.

— Кто? — испугалась миссис Гаррисон.

— Дорогуша, скорей включай видеомагнитофон! Чистую кассету вставь! А я звоню Гонелле. Помнишь, я тебе показывал фото тех типов, которые объявлены в розыск?

— «Бог»?

— Он! Стало быть, Арканзас… Алло, миссис Гонелла? Кармине дома? Срочное дело.

Тем временем на сцене Храма Стеклянной Благодати преподобный окончательно решил довериться голосу телеинтуиции.

— Ну же, не бойтесь. — проворковал он, уверенный, что несчастный старикашка оробел от собственной смелости.

— Чего мне бояться, если меня здесь встречают с таким радушием? — прогрохотал Старик так мощно, что храм весь завибрировал от гулкого эха.

— Дайте ему микрофон, — приказал преподобный. Ошарашенный звукооператор пролепетал:

— Этому микрофон не нужен.

— Так вы говорите, что я встретил вас радушно? Кто вы, дедушка?

— Я на Земле всего несколько дней, и вы — первый, кто меня распознал в публичном месте. Поздравляю. Да! Я — Бог.

Преподобный был сражен. Надо же так проколоться! Окажись старый хрен каким-нибудь Арчибальдом В. Тютькинсом из Задриппинг-Сити, 95 лет отроду, проповедник устроил бы импровизацию — пальчики оближешь. А это, оказывается, Бог, здрасьте. Кому нужна такая конкуренция? И потом, у Бога ведь не спросишь, часто ли он смотрит по телевизору «Час молитвы» Джои О'Бирала.

— Понимаете ли вы, старина, что произнесли кощунство?

— Не нужно все портить, — расстроился Старик. — Вы так славно начали…

— Хотите, объясню, почему мне сразу ясно, что вы не Бог?

— Вам не может быть это ясно! Вы же сами только что сказали — я могу предстать в любом обличье.

— Сказал, не спорю. Я сказал, что готов приветствовать Господа, в каком бы земном обличье Он пред нами ни предстал. Ведь Бога, в отличие от Сатаны, я в лицо не знаю. Всевышнего я могу распознать только по благодати, а отнюдь не по внешним признакам.

— И Он вполне может выглядеть как я, — вставил Старик.

— Конечно. Почему бы и нет? Хотя, признаться, я надеюсь, Он проявит больше вкуса.

Аудитория одобрила шутку дружным смехом. Однако О'Бирал не хотел слишком уж глумиться над безобидным старым психом и потому счел нужным добавить:

— Я имел в виду ваш наряд.

И, повысив голос, обрушил на дерзкого яростную филиппику:

— Но есть нечто, чего Всевышний в безграничной своей мудрости никогда бы не совершил! У нас здесь многомиллионный бизнес по распространению слова Господня более чем в сто стран планеты, а Богу, разумеется, известно (ибо Ему ведомо все), почем нынче минута экранного времени, и Он ни за что не стал бы отнимать эфир у законного владельца, преподобного Джои О'Бирала, который, между прочим, оплачивает эту богоугодную трансляцию из собственного кармана! Бог это понимал бы, друг мой. Или я не прав?

Зал немедленно подтвердил правоту преподобного («Аминь!», «Сядь на место!», «Вали со сцены!»). Даже Старику с его незаурядными акустическими возможностями не удалось перекричать какофонию праведного возмущения. Он беспомощно топтался на месте, а охранники пытались уволочь нарушителя порядка со сцены. Бывалые операторы ловко изъяли этот кадр, дав крупный план физиономии проповедника, которая так и сияла довольством — то ли по поводу того, что О'Биралу удалось с таким блеском отстоять честь религии, то ли в связи с раскрепощенным поведением разгневанной аудитории.

Решив, что тут без драматического эффекта инициативу не перехватишь, в игру вступил мистер Смит. Он вскочил на ноги и моментально взлетел на эстраду. Охранники, увлеченные стягиванием со сцены неподатливого Старика, как-то прохлопали это вторжение. Мистер Смит кричал и отчаянно жестикулировал, но и ему переорать зал оказалось не под силу. Тогда Смит поступил иначе — взял и взорвался сполохом пламени.

Публика в ужасе взвизгнула и утихла. Каждый спрашивал себя, действительно ли видел он то, что видел. Может быть, коллективная галлюцинация?

— Джои О'Бирал, ты лжец и шарлатан, и я могу это доказать! Преподобный сразу же вновь покрылся крупными каплями пота, на сей раз не от вдохновения.

— Валяй доказывай! — бесстрашно выкрикнул он и облизнул пересохшие губы.

— Так ты меня видел? Узнаешь? А? Фас, — мистер Смит дернул головой. — Профиль.

— Что-то не припомню, — сдержанно ответил О'Бирал.

— А ведь только что распинался о нашем знакомстве. Трепло! Линду Карпуччи приплел! Не имею чести знать эту юную особу. Опять ты соврал! Кто говорил, что меня в церкви нет, потому что ты непременно меня бы узнал? А я, между прочим, в первых рядах сидел, прямо у тебя под носом. И снова получается, что ты брехун.

— Так-так, — насмешливо протянул неустрашенный проповедник. — Я догадался. Ты, очевидно, Сатана собственной персоной.

Прежде чем мистер Смит успел подтвердить правильность догадки, преподобный обернулся к своим верным союзникам — прихожанам:

— Видали? Дьявол примчался помогать Господу! Как вам это нравится? Парочка не разлей вода! Решили дурака повалять. И с кем? С самим Джои О'Биралом, основателем многомиллионного предприятия, созданного во славу Божию!

Смех в зале. Гул одобрения.

— Спасибо, ребята. Сейчас опять подошло время рекламной паузы, а я только что продемонстрировал вам, как нужно поступать с лжепророками, которые готовы в угоду своим грязным целям надругаться над Словом Божьим!

Гром аплодисментов. Сокрушительная победа Джои О'Бирала и его мощных динамиков.

Мистер Смит и Старик, обложенные со всех сторон, прижались друг к другу. Смит отчаянно махнул рукой — по стенам храма взметнулись языки огня.

— Ты с ума сошел! — ахнул Старик и тут же затушил пожар. Коллективный взвизг. Молчание.

— Терпеть не могу, когда мне не верят! — страшным голосом закричал мистер Смит, и за спинами паствы снова заполыхало.

— Запрещаю! — запретил Старик и опять прекратил возгорание. Тогда Смит с воем запалил самого себя, но Старик дунул, и огонь погас.

— Я сам себе хозяин! — неистовствовал Смит. — Чему суждено погибнуть да погибнет! Это же храм Маммоны!

— Не смей выполнять мою работу, да еще в моем присутствии! За моей спиной можешь творить что хочешь, хоть молись, если ностальгия заела.

— Всем стоять!!!

Появилось новое действующее лицо. На пороге церкви возник человек в широкополой шляпе. В одной руке он держал какую-то карточку, в другой пистолет.

— Смит и Богфри!!!

Старик и мистер Смит непонимающе уставились на крикуна.

— Я — агент ФБР Гарднер Грин, Литл-Рок, штат Арканзас. Вы арестованы за изготовление фальшивых денег. Если есть оружие — бросить на пол перед собой.

— Что будем делать? — занервничал Смит.

— Возьми меня за руку и очисти свой разум.

— От чего?

— От всего.

— Тихо! — прикрикнул на них агент, быстро идя по проходу. — И не вздумайте исчезать.

— И куда же мы теперь? — жалобно спросил Смит.

— На вершину одной из аризонских гор, подальше от людей.

Исчезли.

Паства задохнулась от ужаса, но телезрители, слава богу, были избавлены от этой жуткой сцены, ибо как раз началась очередная рекламная пауза. Фэбээровец развернулся лицом к аудитории. К нему уже бежал ассистент с микрофоном.