После завтрака русских распределили по боевым постам.

Вася и Философенко попали в подразделение разведчиков-автоматчиков. Там же оказались Застепа, Новак, местные жители Яначек, Паздера и с десяток других бойцов.

Командовал подразделением… Ироушек.

Теперь это был серьезный и собранный командир с худым и ловким телом спортсмена. Он правильно угадывал, чего бойцы не знают, где им особенно трудно, и, не жалея сил, со всем опытом педагога учил их.

Учились все. Изучали тактику боя при налете, при нападении из засады, при встрече с превосходящим по силе противником, при выходе из окружения.

Каждая боевая группа имела свое назначение. Группа Ироушека должна была вести разведку, устраивать засады на дорогах, помогать автоматчикам, прикрывать объединенные действия всего отряда.

Оружие партизан состояло из русских ППШ, немецких автоматов и полуавтоматических венгерских винтовок, взятых в качестве трофеев у разоруженной роты хортистов.

Одну такую винтовку Ироушек вручил Васе. Тот сразу почувствовал себя взрослым, сильным, без конца чистил ствол, разбирал и собирал затвор, на учениях старательно бегал вместе со всеми в воображаемую атаку, «снимал» связанное из соломы чучело часового, «вел» огонь по врагу.

На третий день, вечером, Ироушек отозвал Васю в сторону.

— То Пепик из Скутеча, — указал он на стоявшего рядом высокого и крепкого бойца средних лет. — Он хорошо знает местность. Надо пойти с ним в засаду. Будешь учиться разведке.

Васе дали патронов, две гранаты. Ироушек объяснил задачу: в районе Черного леса выйти к шоссе Высоко Мито — Храст — Скутеч и наблюдать за передвижением немцев. Партизанское командование хотело знать, какие части немцы могут направить из этого района на восточный фронт и какую дорогу они выбрали для этого основной.

Шоссе вилось у подножия гор, заросших лесом. Вскоре разведчики были в указанном месте.

Чех, не говоривший по-русски, стал что-то объяснять. Вася не понял. Тогда чех залез в куст и быстро закидал себя ветками и опавшими листьями. Вася начал делать то же самое, но у него так быстро не получалось.

По дороге приближались огни машин.

— Спехати, соудруг, спехати, — торопил чех, помогая Васе закопаться в листья.

Потом отошел подальше и… будто его никогда не было на этом месте.

Машины ярко осветили фарами кусты и деревья и, ревя моторами, промчались мимо. Вася долго всматривался в куст, под которым залег его старший товарищ. Но тот ничем не выдавал своего присутствия.

Спустя приблизительно час Вася вдруг встревожился: а не ушел ли чех куда, оставив его одного? Но в это время одна из веток большого куста шевельнулась и покачалась в его сторону. Вася обрадовался, ответил тем же.

Так они и лежали всю длинную зимнюю ночь, время от времени сигнализируя друг другу ветками: все в порядке, за дорогой наблюдаю, тебя вижу.

По шоссе шли венгерские грузовики. На Скутеч — порожние. На Луже, в сторону фронта, — груженные боеприпасами, продовольствием, материалами для строительства укреплений. Время от времени между грузовиками проскакивало по пять-шесть камуфлированных немецких машин с солдатами.

Вася старательно считал проходящие машины, запоминал знаки на них: олень, заяц, дракон.

Между грузовиками, стрекоча, проносились мотоциклы с укрепленными на руле пулеметами. Проехал обоз с мешками зерна — еще одна дань чешских крестьян прожорливому рейху. Под лай овчарок и крики конвойных медленно прошла на запад колонна пленных. Немцы упрятывали в глубь своей территории еще один концлагерь, потревоженный фронтом.

Звезды переменили положение в небе. По поднявшемуся ветерку, по еле заметному оживлению природы чувствовалось приближение утра.

Промчалась еще одна колонна машин. Вдруг в лесу позади разведчиков заплакал ребенок. Вася прислушался. Откуда он мог взяться?

Ребенок продолжал плакать. Вася завозился. Надо как-то помочь… Может, заблудился, упал с машины, И кто это ходит с детьми по горам в такое глухое время?

Но разведчик ничем не должен выдать своего присутствия. Это объяснил своим бойцам на первом же занятии Ироушек.

Вася посмотрел в сторону соудруга. Тот качнул веткой: тебя вижу, за дорогой наблюдаю, все в порядке. Завывая моторами, пронеслось еще несколько машин, и плач прекратился. Слушал, слушал Вася — ни звука. «Что же произошло?» — недоумевал он.

Стало светать. Соудруг махнул веткой в сторону леса. Мол, пошли домой.

Под деревьями встретились. Чех стряхнул с себя приставшие листья, повесил автомат на шею. Так удобнее идти в лесу.

— Нини дому, — позвал товарища, прикуривая от зажигалки.

Это-то Вася понял: теперь домой.

— Там детатко, — сказал он, — плакал сильно. Надо посмотреть…

Соудруг отрицательно покачал головой.

— Хорошо, что. Детатко нени. То е птак.

— Птица! — понял Вася.

И покраснел, что не вылез. Просмеял бы соудруг в отряде!..

Чех спокойно шагал впереди, находя дорогу по одному ему известным ориентирам. Так и не обронил больше ни слова.

Когда пришли в отряд, партизаны снова учились. Часть бойцов ушла на задание. Дежурные несли вахту.

Ироушек зашел с разведчиками в пустую землянку. Соудруг передал ему бумажку с записанными на ней данными наблюдения. Ироушек прочитал ее, выслушал по-чешски доклад соудруга и по-русски наблюдения Васи. По-чешски спросил соудруга о Васе:

— Как показал себя молодой боец?

— Он знает немецкие машины, эмблемы частей, знаки различия.

— Мальчишка вырос в оккупации…

Ироушек отпустил их.

Они позавтракали. Соудруг и тут все время молчал. Вместе пошли спать.

Засыпая, Вася влюбленно думал о молчаливом чехе: «Вот каким должен быть разведчик».

Через несколько дней боевая группа Ироушека участвовала в налете на аэродром.

Гитлеровской армии не хватало самолетов. Аэродром близ Скутеча немцы превратили в ремонтную базу. Они пригоняли туда транспортные самолеты и снимали с них моторы, которые затем ставили на боевые машины взамен изношенных. Партизанская разведка узнала, что на аэродроме скопилось много самолетов того и другого типа.

Командование партизанского полка поручило Лужскому батальону уничтожить базу. На выполнение задачи выделили подрывников, автоматчиков и прикрывающую группу Ироушека — около сорока бойцов.

Ночь была темной. Моросил дождь. В вершинах деревьев шумел ветер. Партизаны, пробравшись горными тропами, неслышно подошли к аэродрому.

Края летного поля освещали редкие, качающиеся на ветру фонари. У каждой линии самолетов стояли часовые. Мастера рукопашного боя поползли снимать их. Следом двинулись подрывники — заложить в самолеты взрывчатку.

Метрах в ста от самолетов находилась мастерская. Около нее, пряча нос в воротник шинели, тоже ходил часовой. Параллельно мастерской стоял жилой барак для техников, летных экипажей и охраны. В эту ночь там ночевало около двухсот немцев.

Чтоб не спугнуть их раньше времени, часового у мастерской решили пока не трогать. К бараку тихо приблизились автоматчики. На случай, если немцы побегут в сторону леса или из леса появится подкрепление, на опушку выдвинулась группа Ироушека.

С бьющимся сердцем, крепко сжав руками винтовку, Вася лежал за большим мокрым камнем и напряженно вглядывался в темноту. Трех часовых партизаны сняли бесшумно.

Но с четвертым так не получилось. Часовой закричал начал бороться. Затрещали автоматы других охранников. Испуганно стал палить в небо часовой у барака.

Через мгновение все они лежали мертвыми. Но немцы в бараке проснулись. Не успев одеться, они один за другим выскакивали наружу, стреляя в лес, в небо, в темноту.

Автоматчики длинными очередями ударили по дверям и окнам барака. Гулко забил трофейный пулемет. Гитлеровцы бросились обратно в барак. Несколько солдат упало в грязь.

Ироушек послал часть своих бойцов помочь автоматчикам. Они закидали окна гранатами. Барак загорелся.