Стрельба. Паника. Крики. Немцы метались, яростно отстреливаясь.

Взрывы гранат сливались со взрывами на аэродроме. Это срабатывали заложенные в самолеты мины. Вверх летели куски крыльев, фюзеляжей, разбитые моторы. Огромными кострами пылали невзорванные самолеты.

Подрывники заложили взрывчатку в ремонтную мастерскую, подожгли баки с горючим. Взорвалась и вспыхнула ярким факелом большая цистерна с бензином.

Огонь выгонял немцев из барака. Не помня себя, они выскакивали из окон и мчались в лес, под автоматы группы Ироушека. Лишь немногим гитлеровцам удалось скрыться.

Бой кончился. Сигнальная ракета над землей — партизанский знак отходить. Захваченный азартом боя, Вася не понял ее значения. Но Ироушек, следя, чтоб не было засады, погони, атаки с фланга, уже пропускал подрывников к лесу. За ними, неся раненых, уходила ударная группа автоматчиков.

Лишь после этого, отстреливаясь от бежавших в лес немцев, отошла и прикрывающая группа.

А сзади высоко стояло зарево. Догорали самолеты.

С гулом рвались баки горючего. К порыжевшим от огня ночным облакам тянулись черные клубы дыма…

Все русские быстро освоились в отряде. Бывшие фронтовики, они умело держали оружие в руках и несли трудную партизанскую службу с той беззаветной доблестью, которая всегда присуща русскому солдату. Костя Курский командовал группой, Философенко совмещал боевые дела с обязанностями врача, лечил раненых. Усач, Солоненко, Вася, Максим и другие были рядовыми бойцами.

Через день после разгрома аэродрома под Скутечем Вася проснулся от того, что его энергично тряс за плечо Ироушек:

— Василь. Василь. Вставай! Ты спишь, как потушенный паровоз.

Вася вскочил. Ироушек улыбался.

— Завтракай, — сказал он. — Потом зайди до штабу.

Вася умылся. Торопливо поел на кухне каши. В штабном домике лихо щелкнул перед Ироушеком каблуками.

Рядом с Ироушеком сидел один из тех офицеров, которые разговаривали с Васей в первое утро. Офицер и Ироушек внимательно посмотрели на Васю, потом, как бы советуясь, — друг на друга, потом — опять на паренька. Ироушек мягко, как учитель, сказал:

— Каблуками стукать не надо. Садись.

Вася присел у стенки.

— Будет маленькое совещание. Нам интересно твое мнение.

— Надо съездить в город Луже, — сказал офицер. — На разведку. Давай обсудим, как сделать лучше.

— У нас умнее всех Усач и Философенко, — сказал Вася. — Они все знают. Здесь разговор иного порядка.

Скажи, Василь, — заговорил опять Ироушек. — Если в город приедет по своим делам на велосипеде тихий хлап лет шестнадцати? Может, он из ближайшей деревни, но у них там нет лекарства его бабушке. Может, тетка послала его купить в магазине соли. Обратит ли на него внимание немец?

Вася пожал плечами. К чему этот разговор?

— А если мимо немецкого патруля будет ехать на коло или идти пешком дядько Пепик, с которым ты ходил в ночную разведку? Все граждане такого возраста должны работать на заводах в Германии, а Пепик разгуливает по Луже. Остановит дядьку Пепика немец? Как думаешь?

— Понимаю, — сказал Вася. — Обязательно остановит.

— Если не дурак. Особенно после пожара на аэродроме.

— Они теперь в каждом будут видеть партизана. Когда ехать?

Офицер и Ироушек улыбнулись.

— Еще не есть все. Просим, пожалуйста, что ты скажешь, если тебя остановит немец? Чешский язык ты знаешь плохо.

Вася вспомнил свою первую поездку в Белу.

— Притворюсь немым.

Старший офицер и Ироушек опять посмотрели друг на друга.

— Хорошо, — сказал Ироушек и опустил ладонь на стол в знак того, что с первой половиной беседы покончено. — Теперь договоримся, на что тебе следует посмотреть в Луже.

Васе поручили разведать, какой в городе гарнизон: рода войск, их количество, вооружение.

Командиры еще раз проверили умение парнишки разбираться в немецких знаках различия, эмблемах войск и видах вооружения. Потом ему выдали штаны без единой заплаты, черный пиджачок в полоску, зеленый поношенный свитер. Выкатили из каптерки небитый велосипед.

Во второй половине дня по улицам Луже, несколько вихляясь в седле, потому что ноги с трудом еще доставали до педалей, не спеша ехал паренек без фуражки. Он в самом деле был похож на подростка из какой-нибудь недалекой деревни, которого послали в аптеку или лавку или проведать больную бабушку.

Луже раскинулся на склоне холма. Внизу — речка, мост. Ближе к склону дома, площадь. На склоне — линии улиц. На самом верху — ресторан.

Мальчишка проехал по одной улице — сосчитал танки у реки. Потом не торопясь завернул в другую и получше разглядел грузовики и транспортеры на площади. Поднялся выше — заметил батарею пушек, задравших рыла около тягачей. Со скучным лицом проехал поближе — стопятимиллиметровки…

Поднялся до верхних улиц, зашел в ресторан. Кинул хозяину на мокрую стойку монету. Взял кружку пива.

Присел у окна.

Ресторан полон немцев. Преимущественно офицеры.

Курят, шумят, пьют.

Прихлебывает и парнишка пиво. Посматривает в окно, на убегающие вниз черепичные крыши, а сам старается запомнить тех, что в зале. Лысый — эсэс. Поет и рукой машет — сапер, по-нашему. С длинным лицом — горный стрелок. Жирный — танкист. Против него — пехота.

Порядочно набралось немцев в Луже. Выполняет Вася задание — запоминает чины офицеров, род их войск. А на нем нет-нет да остановятся холодные глаза какого-нибудь пьяного эсэсовца с черепами на петлицах. Страшная расплата ждет его в случае провала. Но маршрут его поездок по городу, даже посещение ресторана — все намечено в партизанском отряде…

Допил Вася пиво, кивнул, прощаясь, хозяину и опять сел на велосипед. Не спеша спустился к площади. Пересек мост через гречку. Уехал.

Советская Армия неодолимо шла на запад. В освобожденной части Словакии тысячи людей вливались в чехословацкие части. Плечом к плечу с русскими дивизиями бились они теперь с гитлеровцами на родной земле.

В тылу врага чехи и словаки боевыми делами поддерживали наступление освободителей. В «протекторате» сами немцы отмечали до сорока партизанских операций в сутки.

Отчет Васи о поездке в Луже удовлетворил командование батальона. С тех пор русскому парнишке поручали поездки и в Скутеч, и в Високе Мито, и во многие другие города и деревни.

Вася помнил теперь многие партизанские тропинки, мог исчезнуть с дороги так неожиданно и бесследно, что его не нашла бы никакая погоня. В деревнях у парнишки появились знакомые люди, незаметные и удобные наблюдательные пункты.

Особенно любил он ездить в деревню Глубоко. Она раскинулась в зеленой низине. Лишь несколько домиков лепилось на соседнем склоне. В самом верхнем из них жил пожилой крестьянин Кучеров с женой и свояченицей.

Вася приходил к ним, поднимался из сеней на чердак и из слуховых окон целыми днями наблюдал за передвижением немцев. Ему хорошо были видны деревенские улицы, верхняя и нижняя дороги.

Закончит наблюдение — ищи-свищи его! Лес-то рядом. А хозяйки еще накормят на дорогу как следует.

Там, на чердаке у Кучеровых, Вася и дружка себе нашел. Тоже русского. Разведчика другого батальона партизанского полка имени Людвика Свободы Валентина Безушенко. Он был постарше годами, богаче опытом уже служил солдатом, бежал из немецкого плена.

Сидят товарищи у слуховых окон и запоминают все что видят. Хорошо им вместе — земляки и судьбы похожие.

Возвращался Вася в отряд, докладывал о результатах разведки, а по его следам в населенные пункты врывались партизаны — громили немецкие учреждения, жандармские управы, жгли склады, гаражи.

Неравны были силы, но помогала родная земля, поддерживал народ. Всегда с партизанами была их верная помощница — внезапность. И бойцы Четвертого прапора благополучно выходили из многих тяжелых ситуаций, успевая наносить врагу немалый урон.

Вот свой человек сообщил с железнодорожной станции за Скутечем, что там должен проследовать немецкий эшелон с боеприпасами. Командование партизанского полка приказало третьему и четвертому батальонам не пропустить эшелон к фронту.