— О, а вот и маленькая клыкастая шлюха, — раздался довольный хриплый голос какого-то пьяницы.

Мама развернулась на каблуках и сжала кулаки. И меня отпустило, но сразу же накрыла волна негодования.

— Закрой свой рот, скотина, — зашипела мама, подступая к пьянице.

— Ой, как страшно, — хохотнул этот идиот. — Мать тролльей подстилки будет меня учить. Рожу разобью, леди.

— Да, как вы смеете! — воскликнула я, выскакивая вперед.

— А это, кто решился тявкать? — заржал уже в полный голос пьяный мужик, чья раса не угадывалась, потому что имело место явное смешение нескольких кровей. — Пошла вон, дрянь.

Он замахнулся, но мама оттолкнула меня, и удар пришелся ей по лицу. Мама охнула и упала на землю.

— Папа!!! — заорала я. — Эл!!!

Озверевший пьяница уже снова занес над мамой руку, как вдруг… Его крик перекрыл ярмарочный гам. Оскалившийся папа с ярко-алыми глазами откинул в сторону руку, посмевшую притронуться к маме.

— Элион… — мама вдруг разрыдалась, и папа озверел.

Я никогда не видела таким своего отца. Он бывал ехидным, бывал ироничным, язвительным, вредным, сердитым, добрым, нежным, ласковым, но тем, кем он был сейчас — никогда. Я видела перед собой разъяренного зверя, и это было страшно. Страшно и… завораживающе. Какая-то часть меня сейчас готова была закрыть лицо ладонями и с криками бежать прочь, как все, кто до этого с жадным любопытством смотрел на унижение двух женщин. А другая моя часть вдруг ощутила трепет и азарт. Кровь начала бушевать в висках, рот наполнился металлическим привкусом, и я поняла, что прокусила губу. Машинально облизав губы, я все так же зачарованно смотрела, как визжащий пьяница отползает от отца на оторванных по колени ногах, а Пьющий кровь неумолимо надвигается на него.

— Никто, — с шипением произнес отец, которого я тоже никогда не слышала, — никогда не смеет прикасаться к моей женщине.

И искалеченный идиот вдруг с ненавистью взглянул на вампира и выкрикнул:

— Отец шлюх…

Договорить он не успел, упав с разорванным горлом. Отец стоял над телом. Он поднес окровавленные пальцы с длинными острыми когтями ко рту и лизнул. Тут же сморщился и сплюнул.

— Падаль, — с отвращением произнес он и достал платок, вытирая руку. После обернулся ко мне и пристально вгляделся в мое лицо. — Эли? — в голосе отца скользнуло удивление.

— Мама, — прошелестела я и потеряла сознание.

Когда я очнулась, моя голова покоилась у мамы на коленях. Мы уже покинули Андалин и теперь возвращались домой. Первого я увидела Элиама. Он был мрачен и молчалив. Взгляд его серо-зеленых, как у меня и у мамы, скользнул по лицу мамы, опустился на меня, и брат ободряюще подмигнул. Я вывернула голову, но папы с нами не было.

— А где папа? — спросила я, заглядывая в глаза маме.

— Он остался в Андалине, — ответила она. — Разберется со всем и вернется.

— Отцу что-нибудь угрожает? — хмуро спросил Эл.

— Нет, не думаю, — ответила мама, но я уловила тревогу в ее глазах, с которых не сводила взгляда. — Он Пьющий кровь, высокородный Пьющий кровь, женатый на человеческой женщине. Всем разумным существам это говорит о многом, потому отец действовал согласно поведению и взглядам своей расы. Максимум, что ему грозит, это запрет на въезд в Андалин. Но не думаю, что лорд Даргар на это пойдет. Он демон, потому понимает мотивацию действий вашего папы. Я больше переживаю, чтобы он сгоряча еще кого-нибудь не порвал.

Мы с братом переглянулись, затем оба посмотрели на маму. Она была задумчива и продолжать разговор не желала. Так как мне было уже лучше, лежать на ее коленях я не видела смысла, потому села ровно и снова взглянула на брата. Он кусал губы, что означало только одно, Элиам был зол. Затем перевела взгляд снова на маму.

— Мам, — позвала я, — это все ложь обо мне. Клянусь!

Мама оторвалась от своих мыслей, повернулась ко мне и ответила не сразу. У нее был вид человека, который не может понять, о чем ему говорят. Наконец, сообразила и возмущенно воскликнула:

— Да, как ты могла подумать, что я хоть на мгновение могла поверить в эту мерзкую клевету?! Разве ты не дочь мне и не живешь со мной под одной крышей? Или ты считаешь, что я дурная мать и вовсе не знаю своих детей?

— Мам, ты чего? — опешила я.

— Прости, малыш, но я в бешенстве, — звенящим от напряжения голосом продолжила мама. — Эта Фергас… Я наведаюсь к этой су… хопарой женщине, — зло закончила она.

— Я с тобой, — мрачно подхватил Эл. — Не прощу этой мерзкой семейке их клевету.

— Мстительная су…слиха! — рыкнула мама. — Глаза выцарапаю. Позорить она нас вздумала!

Мама бушевала. Это был настоящий день открытий, потому что ее я тоже никогда такой не видела. Я опустила взгляд на свои руки. Как мерзко. Мерзко и гадко. За что? За что такая грязь? И так уже оскорбила, сделала больно. Да, что там, ее сынок, которого я любила всей душой, растоптал мое сердце. Предатель! Но вот эта ложь обо мне зачем?! Только, чтобы отомстить маме за защиту собственной дочери? Боги, какой позор… Я закрыла лицо руками. Нет, я не плакала, просто было невероятно стыдно, что моей семье приходится переживать такое из-за меня! Как теперь будут принимать родителей в домах соседей? А что будет с братом? Он ведь считался завидным женихом, а теперь что же? Брат шлюхи? Пресветлая… Как же стыдно-то! И как это возможно, чтобы вся округа вдруг поверила лжи одной женщины? Шлюха… Я девица и вдруг такое. Со мной теперь все кончено. Никто не захочет смотреть на подстилку тролля, беса, кого еще там приписали? И даже, если мать Раяна признает, что оболгала меня, то память о том, что обо мне ходили такие сплетни, останется.

— Прекрати! — крик мамы заставил меня оторвать руки от лица и испуганно посмотреть на нее. — Даже не вздумай переживать из-за грязных сплетен. Ты невинная девушка и не должна позволять всяким ничтожествам ранить себя.

— Но, мам, это же конец, — прошептала я.

— Ага, для этих упырей, — отозвался брат. — Я им устрою счастливую жизнь.

— Ты не лезь, — строго велела мама. — Мы с отцом сами справимся.

— Ты предлагаешь мне, молча, проглотить оскорбление, которое нанесли моей сестре? — возмутился Эл. — Да я их собственными руками порву за эту дикую ложь!

— Это мой сын!

Мы вскинули головы и посмотрели на папу, подъезжающего к нам. Отец с гордостью глядел на Эла и одобрительно кивнул ему. Братом можно гордиться, а вот мной… Из-за меня моя семья сейчас стоит в центре скандала. Я не удержалась и снова закрылась ладонями. Папа легко перепрыгнул с Оза в коляску и сел рядом со мной.

— Посмотри на меня, Эли, — потребовал он, и я замотала головой, не желая вылезать из своего призрачного укрытия. — Дочь, посмотри на своего отца.

Я подчинилась. Папа убрал с моего лица выбившиеся из прически волосы и ласково улыбнулся. После прижал мою голову к своей груди, и я заплакала. Вот эта простая ласка от папы добила меня окончательно, и теперь я громко всхлипывала и щедро орошала слезами его камзол.

— Эли, — папа оторвал меня от своей груди, — посмотри на нас. Вот он я, твой па, вот мама и брат, трое твоих самых близких, которые ни на мгновения не усомнились в тебе, трое, которые любят тебя и верят в твою порядочность. Каждый из нас по отдельности и все вместе, мы готовы отстаивать твою честь перед всем миром Мрака. Неужели ты думаешь, мы позволим кому-то порочить нашу малышку?

— Па, мне так стыдно, — в голос зарыдала я и крепко-крепко обняла папу, снова прячась на его груди.

— Дочь.

— Пап, пусть порыдает. — Донесся голос брата. — Все равно не успокоиться пока сама все хорошенько не обдумает. Пусть мама с Эли остаются дома, а мы с тобой наведаемся к Фергасам.

— Непременно сын, — услышала я ответ отца и возмущенное мамино:

— Вы не можете оставить меня дома, я лично хочу выцарапать глаза этой гадине!

— Не связывайтесь с ними, — тихо попросила я. — Посмотрите, что они уже со мной сделали. — Ой…

Папа рывком отодвинул меня и теперь удерживал за плечи.