Оглядев длинный коридор в поисках того места, где, как ей помнилось, находилась дверь в тайный ход, она уже могла различить шум, который, казалось, приближался и становился громче, и звучал так, будто кто-то простукивал ногтями гнилое дерево, как бывает, когда по нему пробегают коготки отвратительных маленьких грызунов.

Эванджелина постучала в стенку. Шум прекратился. Она прижалась ухом к стене. Возможно, на ее восприятие влияло воображение.

Тихий глухой стук послышался где-то у ее ног. Эванджелина пнула ногой плинтус и трижды повторила это действие.

Снова на несколько секунд наступила тишина, потом она опять услышала три быстро последовавших друг за другом глухих удара возле своих ног, и у нее не вызвало сомнения то, что они были ответом на ее стук. А потом – слава тебе Господи! – послышался тихий приглушенный голосок:

– Мама! Джейн! Нэнси!

На секунду Эванджелина замерла, потом помчалась по коридору, дергая раму каждой картины в поисках той, что прикрывала дверь в тайный ход. Один пейзаж обрушился с грохотом на пол, испугав горничную, которая несла поднос с чаем.

– Приведите мистера Лайонкрофта! – закричала Эванджелина, обращаясь к изумленной горничной. – Сейчас же!

Чайный сервиз рухнул на пол, оставив на полу лужу чая и черепки фарфора.

Горничная помчалась по коридору что есть духу.

Эванджелина остановилась перед широкой золоченой рамой высотой в человеческий рост. Что это? Картина? Она рванула раму, но ей удалось только изменить ее положение. Теперь она висела косо. Как она могла забыть, какое из полотен было предназначено для того, чтобы скрыть дверь? Если бы она не была тогда в отчаянии и не стремилась во что бы то ни стало поскорее выбраться из удушливого заточения тайного коридора, то обратила бы внимание на картину, маскировавшую вход в него.

Эванджелина попыталась сдвинуть с места другую картину, потом еще одну, третью.

К тому времени, когда наконец она нашла нужную и под ней распахнулась дверь, в коридоре послышались быстрые тяжелые шаги Лайонкрофта и горничной, которая собирала черепки разбитого сервиза.

– Что, черт возьми, вы делаете? – спросил он, поравнявшись с Эванджелиной.

– Близнецы, – пояснила она, указывая дрожащим пальцем в непроглядный мрак. – Они там, в ловушке.

Не теряя времени на дальнейшие расспросы, он рванул мимо нее и исчез в направлении, противоположном тому, откуда она слышала шум. Его исчезновение было таким неожиданным, что воздух застрял у нее в горле.

– Нет! – крикнула она в темноту, стоя на границе между освещенным свечами пространством и тенями, цепляясь рукой за дверную раму. – В другую сторону! Вернитесь! В другую сторону! Они…

– Мама! – послышался слабый, полный ужаса голосок из мрака справа от Эванджелины.

– Нет, это мисс Пембертон! – крикнула она, стараясь сдержать дрожь в голосе. – Иди сюда!

– Где вы?

– В коридоре. Иди на мой голос, дорогая.

– Я не могу… Здесь слишком темно, – послышался отчаянный срывающийся детский голосок. – Вы не можете прийти ко мне?

– Я… – Эванджелина с трудом глотнула воздуха. Вступить в узкое удушающее пространство она не могла, не могла, не могла.

– Рейчел? Ребекка? – послышался звучный голос Лайонкрофта, а за этим последовали шаги его больших ног, обутых в сапоги, и он снова появился в поле зрения.

– Сюда! – сказала Эванджелина, указывая правильное направление.

– Почему вы не пошли к ним?

Тени были слишком густыми, чтобы можно было разглядеть выражение его лица, но тон его был, вне всякого сомнения, сердитым.

– Я… – начала она снова, не в силах закончить мысль. Легкие ее сдавило удушьем, в горле стоял спазм.

Но он уже скрылся, скользнув по узкому проходу туда, откуда доносились тихие всхлипывания ребенка. Когда истекло несколько мгновений, показавшихся мучительно долгими, он вернулся с малышкой на руках, которая льнула к нему и обнимала за шею.

– Ребекка? – спросила Эванджелина.

– Нет, Рейчел. Она была одна.

– О! А где Ребекка?

– Не знаю. Рейчел говорит, что не знает.

– Они были не вместе?

– Рейчел, ты и Ребекка были вместе?

Головка Рейчел нырнула, изображая отчаянный кивок.

– Но я не знаю где.

– Вы потерялись не вместе? – спросила Эванджелина.

– Вместе, но Ребекка уронила свою куклу и не хотела возвращаться без нее. А потом я не смогла найти Ребекку.

По грязным щекам Рейчел покатились слезы и закапали на галстук мистера Лайонкрофта.

Он не поставил ее на пол, а, напротив, еще крепче прижал к себе.

– Она в той же части коридора, где была ты?

– Нет. Я много раз поворачивала. Много-много раз. Так мне кажется.

– Ты помнишь повороты?

Рейчел с несчастным видом покачала головой.

– Проклятие! – процедил Лайонкрофт.

Эванджелина попыталась подавить нарастающую панику. Не обращая внимания на яростно бушевавшую в голове бурю, она потянулась к девочке.

– Иди сюда. Дай мне до тебя дотронуться. Всего на одну секунду.

– Я уже держу ее.

Глаза Лайонкрофта были жесткими и холодными. Вне всякого сомнения, ему была отвратительна ее неспособность отправиться на поиски Рейчел, вместо того чтобы стоять столбом у входа в тайный коридор.

– Нет. Я имею в виду… Пожалуйста. Позвольте мне только дотронуться до нее.

– Мисс Пембертон! У меня нет на это времени. Потерялась пятилетняя девочка. Если у вас нет желания помочь найти ее, возвращайтесь к себе…

Эванджелина выбросила вперед руки и обхватила руками их обоих, мужчину и ребенка, и сжала в объятиях.

«Где Ребекка? Где Ребекка? Где Ребекка?»

Ее окружал мрак. Он душил ее, давил. Она не могла ничего видеть. Не могла дышать, Сначала ей показалось, что в конце концов она все-таки потеряла сознание, но потом сквозь густые беспросветные тени до нее донеслись звуки детских голосов.

– Отдай ее!

– Она моя!

– Джейн сказала, что я могу с ней поиграть!

– Джейн глупая!

– Это ты глупая!

– Ха-ха! Кукла у меня, и ты… Ох!

В стену ударяет что-то твердое, а потом этот предмет падает на пол. Слышатся звуки шаркающих детских ног. Они заполняют все пространство, а потом раздается плач ребенка.

– Я тебя ненавижу!

– Хорошо! Я возвращаюсь без тебя!

Звук мелких и быстрых шагов по проходу, шаги слышатся прямо из первого перекрестка двух коридоров, они ускоряются, потом ножки ступают нерешительно, шаги поворачивают налево, слышатся уже из второго пересечения ходов. Потом замедляются, миновав третий поворот и третий перекресток.

– Ребекка!

Нет ответа.

– Ребекка, я заблудилась!

Нет ответа.

– Ребекка!

Маленькие кулачки начинают барабанить в стену.

– Я хочу выйти! Я хочу наружу! Я хочу выбраться отсюда!

Прерывистые звуки ударов, потом стук падения, будто Рейчел в чем-то запуталась и упала на пол. Снова удары в стену и время от времени звук ногтей, пытающихся нащупать щель в пыльной стене.

А потом звук шагов Эванджелины, натолкнувшейся на стену с противоположной стороны…

Эванджелина подавилась воздухом и сделала резкое движение назад, покачнувшись от мучительной боли так, что голова ее снова ударилась в деревянную обшивку стены. Она свалилась на пол как подкошенная.

– Мисс Пембертон! – послышался неуверенный голос Лайонкрофта откуда-то сверху. – Мисс Пембертон! Что с вами?

– Направо, – с усилием пробормотала она, все еще простертая на полу, с крепко зажмуренными глазами. – Вам надо двигаться направо, потом снова направо до первого пересечения коридоров и прямо миновать второе. Спешите! Она недалеко отсюда, ищет свою куклу.

– Что?

– Я вам сказала, что Ребекка ищет свою куклу, – вмешалась Рейчел. – Я вам говорила.

Несмотря на отчаянную боль в голове, Эванджелина заставила свои глаза открыться.

– Ты сказала, что она уронила куклу, – поправила она девочку, – а не то, что ты вырвала ее у нее и бросила.