Поэтому растите, ковбои! Учитесь, как становиться на плечи друг друга, а не наступать на ноги. И пусть нам подадут руку помощи женщины, ведь нам нужно так многому научиться.

Из журнала Computer Language Magazine, том 9, № 8, август 1992 г.

Когда я впервые обратился к теме программного обеспечения, чтобы написать о проблеме «кодеров-ковбоев», я даже не представлял себе, какое осиное гнездо потревожу. Кодеры-ковбои — это как раз те обитатели индустрии, которые чернят дисциплину любого рода и с равным презрением отвергают методы, модели и менеджмент. Они скорее уйдут, чем станут сотрудничать. Мысль о необходимости проектирования до начала кодирования вполне может привести их к настоящей клаустрофобии. Моя идея о том, что эти ковбои (в основном, мужчины) могли бы поучиться сотрудничеству у коллег женского пола, вызвала целую бурю протестов. Почти все протестующие были мужчинами. Они обвиняли меня во всем, начиная от дискриминации по половому признаку и заканчивая коммунизмом, поэтому неудивительно, что некоторое время я воздерживался от возврата к этой теме. Но обстоятельства, похоже, вынуждают меня вновь поразмышлять о диких местах в дебрях программирования.

Для начала моя младшая дочь закончила колледж. Церемония выпуска сопровождалась бесчисленными фотовспышками. Я особенно помню, как меня распирало от отцовской гордости, когда ей вручали диплом о получении степени по психологии, а также осознание облегчения от того, что в колледж отправлен последний из целого множества мучительно больших чеков. И я помню речь на церемонии выпуска.

Речи на выпускных церемониях редко бывают запоминающимися. Обычно они либо ханжеские, либо банальные, либо политические; некоторые особенно ужасные варианты могут обладать всеми тремя характеристиками. Однако новый президент колледжа Уитон (Wheaton) уговорил свою предшественницу Корнел (Cornell) принять его помощь в проводах ее первого выпускного класса. Замечания Карла Сагана (Carl Sagan) были немногословны и полны остроумия и прозорливости. Вдохновленный выпускным классом, лишь вторым по счету, прошедшим четыре года совместного обучения в Уитоне, Саган начал с обсуждения взаимосвязи между полом и поведением. Он сосредоточился на женщинах, мужчинах и том мире, который они создают для себя. Сперва Саган обратил всеобщее внимание на шимпанзе. Безусловно, шимпанзе являются нашими генетическими братьями и сестрами — 99,6 % активных генов шимпанзе и человека совпадают. Естественно, поведение шимпанзе и человека определяется не только генетикой, но в то же время не все решает и обучение. Подобно тому как мы способны, взглянув на своих собственных родителей, рассказать о себе, мы можем узнать что-то о homo sapiense sapiense, если посмотрим на отражение своих родственников-приматов.

Оказавшись в стрессовых условиях густонаселенности, особи шимпанзе мужского пола становятся более агрессивными. Они все больше стремятся к соперничеству, собирая камни для бросания и не подпуская к себе других самцов. Саган рассказал об одном шимпанзе, который, держа в руках камни, столкнулся на своем пути с тихой самкой. Медленно и мягко она раскрывает пальцы его сжатых кулаков, камни падают на землю, и она уходит. Для части самцов этого достаточно, чтобы они могли заняться другими делами, но некоторые этого просто не понимают. Такие самцы медленнее обучаются, поэтому их нужно несколько раз мягко разоружать для того, чтобы им все стало ясно. Это напомнило мне некоторых из знакомых мужчин.

От шимпанзе Саган перешел к людям. Он говорил о широко известных различиях между тем, как играют мальчики и девочки, и о том, что женщины стремятся к сотрудничеству, тогда как мужчины склонны к соперничеству. Он также задавал вопрос о том, стал бы мир более единым, если бы женщины действительно имели равные возможности для получения власти и влияния. Не в виде нескольких сенаторских мест или символических административных должностей, а по-честному — 50 % всего управленческого пирога.

И я подумал, где же был Карл Саган в прошлом году, когда меня осаждали банды программистов-шимпанзе мужского пола за то, что я говорил то же самое. Наверное, им было тесновато от разговоров о совместном кодировании.

Если бы все кодеры-ковбои были героями-одиночками, то они не создавали бы такого количества проблем. У многих из них есть положительные черты. В уединении они могут проявлять головокружительную производительность в работе над отдельными приложениями. Даже один или двое таких программистов, включенных в команду, могут влить в проект живую струю. Если присматривать за их работой над интерфейсами и личными контактами в команде, то ковбои могут привнести разнообразные идеи и подходы, не нарушая целостности всей системы.

К сожалению, ковбои известны тем, что собираются не только на родео и в загонах, но и в больших фирмах, разрабатывающих программные продукты. В них ковбои создают сложное системное программное обеспечение — с акцентом на слове «сложное». Вполне возможно, что срывы рабочих графиков и неработоспособные программы, заполонившие нашу отрасль, связаны с дикими методами программирования, которые практикуют недисциплинированные кодеры-ковбои и те руководители-одиноч-ки, которые их поощряют.

Несомненно, кодеры-ковбои могут обладать творческими способностями. Но это не всегда является ценным. От системного программного обеспечения зависит все остальное, поэтому мы ждем от него безупречной производительности, основывающейся на максимальной надежности. Иногда производительность может быть Достигнута с помощью ковбойской тактики, однако надежность программного обеспечения обычно достигается за счет дисциплины, к которой ковбои относятся с пренебрежением. Для создания кода, который работает не только быстро, но и безошибочно, необходимо в строгой последовательности применять самые лучшие методы разработки программного обеспечения.

Большое количество ковбоев означает большое количество строк кода, независимо от того, нужны они или нет. Это означает большое количество неструктурированного кода, который был придуман на лету и написан в одиночку. Он разный, и каждый кусок несет на себе отпечаток уникального ковбойского стиля.

Представьте, что вы пытаетесь создать совершенно новую операционную систему, но не с помощью хорошо скоординированной команды дисциплинированных профессионалов, а с помощью пары сотен кодирующих ковбоев. Довольно трудно руководить небольшой компанией ковбоев. Нечего и говорить о целом ранчо, где ковбоев пруд пруди. Нужно сильно постараться, чтобы привлечь их внимание.

Наверное, после этого мы станем благожелательнее относиться к руководителю проекта по разработке Windows NT, который постоянно осаживал своих пастухов. Рассказывают, что для этого он даже пробил дыру в стене офиса. Возможно, как бывший программист с хорошей репутацией он понимал склад ума одиночек.

Увы, понимания бывает недостаточно. Как писала газета Wall Street Journal (от 26 мая 1993 г.), весь проект, казалось, был обречен на то, чтобы произвести колоссальный, чрезвычайно сложный и насыщенный ошибками программный продукт. Около 200 программистов неистово занимались написанием кода в соответствии с определяемыми на лету требованиями, отчего вся разработка проекта превратилась во всеобщую драку.

Программисты и тестеры, как скотоводы и овчары в давние времена, были разбиты на два конкурирующих лагеря. Эти команды натравливались друг на друга, а их участники сходились в ожесточенных схватках. Такое разделение труда может быть эффективным, если говорить о сокращении ошибок в программном обеспечении. Но в «табели о рангах» кодеры (в основном мужчины, самоуверенные мужчины) стояли первыми. Когда кодеры жаловались на то, что тестеры копают слишком глубоко, результаты тестеров признавались недействительными. Вероятно, для того, чтобы завершить проект вовремя или повысить производительность.