- Не беспокойтесь, я сама открою. - Мама преувеличено поклонилась и вышла из оранжереи.

- О нет ..., - застонала я. - Значит, он действительно не шутил и приехал в Вестервальд...

- Кто? - воскликнули Джианна и Пауль хором.

- Ларс. Он угрожал мне этим уже сегодня утром. Его жена бросила его, и с тех пор он преследует меня.

- Ларс, горилла? - Нос Джаннны сморщился. Отвлечься ей бы не помешало. - С ним я уже всегда хотела познакомиться.

- Мне хватило и одного раза. О, прошу, только не это ... - Мамины шаги уже приблизились и стук дико раскрашенных, ковбойских сапог Ларса. Поспешно я поднялась, чтобы найти убежище в папином кабинете. - Скажите ему, что я чувствую себя не очень хорошо и что ... - Слишком поздно. Они уже стояли за мной. Глаза Джианны расширились. Да, вид Ларса не представлял этического удовольствия. В вопросах моды он застрял в девяностых. Да ещё его подбородок, как у Шумахера и низкий лоб - и готов неимущий. Я приложила палец к моему стучащему виску и медленно повернулась. - Ларс, я же тебе сказала, что ... о, Боже мой.

- Можешь звать меня просто Колин, спасибо. - Он весело подмигнул мне и направил своё внимание на трёх других, которым никак не удавалось закрыть рты. - Джианна, Тильманн, Пауль. - Манера, с которой он назвал их имена, на несколько моментов пленила нас. Он сказал их так многозначительно и знающе - это было больше, чем просто приветствие. Я увидела, как Джианна выпрямилась, что делала редко. Чаще всего она скрючивалась, как вопросительный знак. Колина казалось не волновала наша реакция. Он безучастно сел на свободный стул рядом с моим. Нерешительно я тоже вновь села.

- Ах, как здорово. Вишнёвый пирог. Мне можно? - спросил он вежливо и посмотрел на маму сверкающим взглядом. Так как снаружи как раз шёл ливень, мрачная погода уберегла нас от огненно-красных волос и светло-зелёных глаз. Тёмные волосы Колина - теперь немного короче, но всё ещё длиннее, чем при нашем знакомстве - были пронизаны медными и огненно-рыжими прядями, а его глаза составляли радужный узор из коричневого и тёмно-бирюзового. В остальном он предстал перед нами одетый со вкусом, но своеобразно, как никогда: изношенные сапоги, узкие, тёмные брюки, рубашка из прошлого столетия; к тому же на руке широкий, кожаный браслет, потрёпанный ремень и целая коллекция колец в обоих ушах.

Мама едва кивнула, руки скрещены на груди, выражение лица один лишь упрёк. Колин проигнорировал её и положил себе на тарелку кусок пирога. Ошеломлённо я наблюдала за тем, как он, отломив первый кусочек вилкой, засунул себе в рот, прожевал и сглотнул. Он ел!

- Вкусный, - похвалил он мамино (и Джианнено) умение печь одобряющим кивком. Я, даже если бы хотела, не смогла сказать, разыгрывает ли он нас или вполне серьёзен. Эта ситуация казалась настолько странной, такие я переживала обычно лишь во сне. И в какой-то мере она была так же ужасно смешной. Джианна подавила смешок, на что Колин сказал ей что-то на итальянском, что тут же заставило её покраснеть.

- Я запрещаю вам, ещё хоть даже один раз, так изувечивать мою дочь, - сказала мама, прежде чем мы начали развлекаться.

- Правильно делаете. Это не может извинить мои действия, но я должен был приблизиться к ней таким образом, чтобы защитить её семью. Всё другое излишне подвергло бы её опасности, а возможность вернуть вашего мужа отбросило бы в далёкое будущее, - ответил Колин спокойно. Мама испустила опасно-шипящий звук и с развивающимися волосами промаршировала назад в сад. Колин отодвинул от себя тарелку с пирогом, прежде чем повернулся ко мне и посмотреть - с обычным высокомерным выражением и насмешкой во взгляде. Тем не менее в нём было также слабое сожаление, слишком слабое, чтобы заставить меня забыть мои травмы. Моя головная боль мчалась по венам, как будто хотела заставить их взорваться. Порез на затылке начал чесаться.

- Разве ты не мог принести мне известие таким же вот путём? За чаем? - спросила я колко.

- Нет, Эли. Тогда ты обрадовалась бы. А так, находишь меня лишь ужасным. Благодаря этому небольшому свиданию в полночь.

- Да. Ты действительно ужасный.

Джианна снова фыркнула, в то время как Пауль и Тильманн ограничились лишь тем, чтобы наблюдать за нами. Мистер Икс, который только что ещё охотился за бабочками в саду, учуял Колина и прибежал, чтобы элегантным движением запрыгнуть к нему на колени и мурлыкая, и пуская слюни взобраться на плечи. Колин драпировал его как шарф вокруг шеи, так что ноги Мистера Икс свисали вниз, а ревнивый Руфус хотел прыгнуть за ним.

- Ну, а ты что за уродливая скотина? - Колин осторожно погладил Руфуса по шраму, который красовался вместо глаза на его угловатой голове. Потом снисходительно посадил его на пол, чтобы остановить героический, тенорный вой Мистера Икс, который тот завёл опять только что.

- Моему коту он нравится. Таким образом вопрос для меня решён, - сказала Джианна, как будто самой себе. Колин посмотрел на неё открыто, но она не осмелилась ответить на его взгляд.

- И что? У вас уже есть идея? - Нам всем было ясно, на что он намекал. На свою формулу. - Я сам не хочу ещё раз говорить её в вашем присутствии. Это слишком рискованно. Здесь речь идёт о древнем знании, которое, в самом плохом случае, привязано к мозгу того, кто его украл. Сама формула не может быть обнаружена, потому что её украли, поэтому она была забыта. Вора, однако, можно обнаружить. Так как выглядит ваш план? - Последнее предложение прозвучало высокомерно, и если бы головная боль не мучила меня так сильно, то я, по крайней мере, предприняла бы попытку, пнуть его в ногу. Мне было даже трудно понять, что он только что сказал нам. Остальные тоже смотрели озадаченно.

- Мне кажется, что я попала в какой-то плохой фильм ..., - пробормотала Джианна. Колин не обращал на неё внимания, а ждал моего ответа.

- У нас ещё нет настоящего плана, - ответила я уклончиво. «Настоящий план» - выражение скорее благосклонное. У нас его вообще нет. Мне только что удалось убедить Пауля поехать с нами в Италию.

- Хорошо, значит это выяснили. В остальном я предлагаю вам помочь в поисках вашего ...

- Не выяснили! - перебила я. - Мы только что заговорили об этом в первый раз. Может дашь нам немного времени, после того, как не показывал здесь своей задницы в течение нескольких месяцев. В конце концов, для этого нам и требовалось время. Для меня вопрос очевиден. Мы найдём Мара, который любит Тессу и ...

- О, Елизавета, прошу тебя, нет Маров, которые ... - Колин прервал себя и встал, становясь к нам спиной возле передних окон оранжереи, заросших виноградом. - Ты не найдёшь Мара, который любит Тессу. У нас тоже есть вкус.

- Но ведь ты ... хм ...

- Я, вовсе нет. Не путай желание с любовью, Эли, - сказал он холодно.

- Зачем тогда ты вообще сообщил мне эту аллегорию, если совсем не веришь в то, что мы сможем её решить?

- Таким образом, я сдержал мою часть обещания. Тебе решать, выполнишь ли ты свою. - Колин говорил, как о неважной, безобидной сделки - а имел в виду свою собственную смерть. Я отбросила эту мысль в сторону так же быстро, как она появилась. Это был последний пункт в списке и на данный момент незначительный. Сначала Тесса, потом папа, а уж потом я могла подумать о моей части обещания. Не раньше. Потому что если всё пойдёт хорошо, то она, в последствие, больше не будет иметь значения.

Колин вернулся к столу, освобождая вид на сад, где мама мучилась под дождём, роя в глинистой почве яму. Снова и снова её руки соскальзывали с тяжёлой лопаты. Выглядело так, будто она хочет вырыть могилу. Возможно наши соседи тоже так думали. Беззвучно Колин опустился на свой стул. Распространилась наркотическая тишина. Джианна и Пауль наблюдали за мамой, как будто им было запрещено встречаться взглядом с Колином, но Тильманн задумчиво смотрел в некуда, как будто полностью занят решением проблемы. Решением нашей проблемы? Я изумилась, когда заметила размышления Тильманна. Однако Колина они не удивили. Он производил впечатление, как будто ожидал, что именно так и будет. Губы Тильманна стали тонкими. Потом он прокашлялся.