- Я и пошла. Я была здесь. Во всяком случае думала, что была. - Восторженно я прислушалась к звуку моего голоса. Он звучал прекрасно. Немного хрипло, но также очень женственно. - Потом внезапно проснулась и лежала на городской стене. Странно, не правда ли?

Тильманн нахмурил свои густые брови.

- Что с тобой такое, Эли? Ты что-то выпила? - спросил он заплетающимся языком.

Я засмеялась.

- Ни глотка. Как я уже сказала – собственно, я уже спала.

- Но как тогда ты вышла из комнаты? Дверь была заперта. А твой ключ ведь только что висел внизу, в противном случае, ты не смогла бы открыть её, не так ли? - Тильманн остановился, проверяя логику своих слов, но она была правильной. Нам обеим, выдали по одному ключу.

- Может быть через окно, - предположила я спокойно. Можно без проблем спрыгнуть с подоконника на улицу и не поранится. Во всяком случае я не пострадала. Лишь босые ступни горели от быстрого бега.

- Ты что, только что позвонила внизу в дверь? - Тильманн провёл себе по затылку, типичный признак того, что он нервничает.

- Да, - ответила я, пожимая плечами. - Конечно. Я вытащила владельца из постели и вежливо попросила его дать мне ключ. А что ещё по твоему?

- Эли ... - Тильманн подвинулся немного к голой стене позади себя, как будто искал у неё защиты. - Как же тогда ключ попал на полку, если ты вылезла из окна? Кто повесил его туда? Кроме того, ты не могла попросить об этом портье. Ты не знаешь итальянского.

Это последнее предложение было словно ведро холодной воды, которое опрокинули мне на голову. Я опять начала дрожать, надеясь, что в этот раз дрожь не пройдёт. Она сможет помочь мне оставаться бодрой и в своём уме. Прежде чем Тильманн смог запретить мне, я бросилась на его кровать и вцепилась в него, как утопающая. Но он и сам боялся. Он ответил на мои объятия, будто я могла спасти его от всякого зла. Я почувствовала, что у него на руках и шее появились мурашки. Он дрожал.

- Дурацкое спиртное, - пробормотал он, источая при этом пикантный запах вина, лука и чеснока изо рта. - Я не переношу это дерьмо. Я не должен был столько пить ...

- Как только портье смог меня понять? - хныкала я. Мы легли рядом друг с другом на жёсткий матрас и натянули простынь до самого подбородка. - И потом этот случай с ключом ... Тильманн, здесь вообще больше ничего не сходится ... Я только что думала, что там внизу, на улице, находится кто-то рядом со мной, я была уверенна в том, что не одна. Я чувствовала его, он был там.

- Может ты ударилась головой? - спросил Тильманн заплетаясь языком. - Я однажды читал, что ... - Он прервал себя, отрыгнув, и перед моими глазами появилось небольшое видение о бедном зажаренном зайце, которого нам подали на стол. - ... - что одна американка внезапно заговорила на китайском диалекте, после того, как перенесла амнезию. Никто не мог объяснить себе, откуда это появилось.

- Возможно, но сейчас я не смогу сказать ни одного предложения на итальянском. О боже ... что вообще со мной происходит? Как я выглядела, когда зашла только что в комнату? - спросила я умоляюще, хотя боялась ответа.

- Привлекательно. Не такая бледная и помятая, как в машине. Ты расцвела, как будто пришла с лучшей вечеринки в своей жизни. Ты выглядела как ... ну ... не пойми меня неправильно, но некоторые люди выглядят так после того, как позанимаются сексом.

- У меня не было секса. Я ведь не могла заниматься сексом с кошками! - воскликнула я в негодовании.

- С кошками? С кошками!? Вот блин, зачем я только пил столько много?

- Ты всё правильно расслышал, - заверила я. - Вокруг сидели одни кошки и смотрели на меня. По меньшей мере двенадцать штук. Но человека рядом не было. Ну и ..., и Мара тоже. - Я внезапно подумала о Грише и как будто сразу протрезвела. Но конечно - у меня часто бывали сны о чужих, незнакомых местах или городах, в которых я в конце концов встречалась с Гришей. И хотя я не знала эти места, я хорошо в них ориентировалась. Не раздумывая знала, куда нужно идти, чтобы найти его. Наверное, это опять один из этих снов о Грише. Сон о Грише, без Гриши, потому что я проснулась раньше. На городской стене. И умела говорить по-итальянски ...

- Ладно, ладно, подожди. - Тильманн выполз из под простыни и сел. - Подожди, я знаю, что случилось. - Он хотел вытянуть указательный палец, но ткнул им себе в нос. Тем не менее он крепко задумался. Его глаза сузились. - Всё это можно объяснить. Живущие на свободе кошки, любят ночью проводить конференции, это известно. Может быть они подумали, что ты принесла им что-то поесть. Это первый пункт. Пункт второй: ты бродила во сне. Такое случается, не так ли? С тобой такое уже было?

Я кивнула. Ничто так сильно не утишало, как его объективность и я хотела услышать больше.

- Тогда ты, наверное, отдала ключ внизу во сне, вышла на улицу, и никто не заметил, что ты на самом деле ещё спала.

 Я ничего не ответила, хотя сомневалась в версии Тильманна. Как бы я это сделала? Но я также одела платье, которое лежало в самом низу чемодана.

- Пункт третий. Портье. Говорила ты или он?

- Говорила я. Он сказал мне только спокойной ночи.

- Как по-итальянски будет спокойной ночи? - На слове по-итальянски, Тильманн немного споткнулся, но тут же снова овладел языком.

- Buona notte. - По крайней мере это мне известно.

- Хорошо. Это доказательство, что тебе не нужно знать итальянский лучше, чем ты знаешь, чтобы понять, что он сказал. - Тильманн прижал кулак к губам, чтобы подавить ещё одну отрыжку. И всё же до меня дошёл слабый аромат зайца. - Наверное, ты по привычке заговорила с ним по-немецки, а он понял тебя только потому, что это типичная просьба туристов, не так ли? И даже если не понял, ему всё равно было ясно, что ты хочешь получить ключ и конечно же он тебя вспомнил. Твоё лицо не возможно быстро забыть, Эли.

Логика в словах Тильманна была убедительной, и в этот момент я хотела поверить в неё, чтобы можно было лечь и немного поспать. Но мой страх сомневался в его конструкции. Для этого, разговор с портье был слишком естественным, а я сама слишком уверенная и обаятельная. Собственно, это не мой стиль, даже если я часто хотела быть такой. Ко мне скорее подошло бы сесть где-то возле отеля и ждать всю ночь, пока не проснётся Тильманн или начнёт меня искать. Но бесполезно ломать голову в этот поздний час, потому что не смотря на страх, я не чувствовала себя в опасности, а рядом с Тильманном пережила уже и совершенно другие невзгоды.

Мы потушили свет, чтобы не привлекать ещё больше мотыльков, чем уже сейчас порхало в комнате, и спина к спине заснули, готовые в любую секунду напасть на привидения, кружащих вокруг нас и прогнать их.

- Пауль, внимание, грузовик! Пауль!!

- Блин, Пауль, да сделай что-нибудь ....

- Пауль, проснись! Пауль!

Не двигаясь и не присоединяясь к крикам Джианны и Тильманна, я со странным спокойствием смотрела на то, как наша машина всё больше приближалась к тяжёлому грузовику рядом, с другой стороны нас тоже теснили. Грязная стена грузовика находилась теперь в нескольких миллиметрах от кузова Вольво. Она раздавит нас, как нога слона крошечного жучка. Водитель даже, наверное, нас не видит. Я наблюдала за ситуацией, как будто речь шла о научном эксперименте, с интересом и уместным напряжением, но не особо взволнованно, пока не проснулся Пауль и начал сигналить, спасая наши жизни. Понадобилось несколько секунд, прежде чем водитель грузовика понял, что там на трассе, есть кто-то ещё, а он на грани того, чтобы переехать наше Вольво. Бесконечно долгие секунды, во время которых мы молились, чтобы всё закончилось быстро или же случилось чудо.

Судьба выбрала чудо.

Сигналя, как и мы, обе грузовые машины разъехались в стороны и освободили нам дорогу. Однако Джианна перестала кричать только тогда, когда Пауль свернул на обочину и выключил двигатель. Какое-то время он просто сидел, словно окаменев, положил свои красивые, большие руки на нагретый руль. Потом он открыл дверь и вышел из машины, перелез через ограждение и спустился несколько метров вниз в колючий кустарник, который стелился возле автобана. Мы находились вблизи от Бари и конечно же не смогли избежать полуденного зноя, потому что, когда проезжали мимо Рима, как раз попали в час пик, каждый спешил на работу. Чем дальше мы двигались на юг, тем более криминальным становилось вождение водителей, а теперь Пауль ещё и заснул за рулём.