Карл и на этот раз ничего не ответил.
- Словом, тут у нас есть все компоненты для вполне приличной религии. Которая, собственно, и должна иметь дело с уникальными феноменами - со всем миром в целом и с уникальным и неповторимым "я" каждого из нас... Знаешь, у большинства примитивных народов прошлого описание рая, куда отправляются души умерших, совпадало с описанием местности, откуда некогда пришли их далекие предки. В нашем случае любящие родители будут объяснять своим чадам, что их предки жили в раю, на небесах (и это, заметь, будет чистой правдой!), в странном месте, где было больше суши, чем воды.
Карл все так же угрюмо молчал, и маска на панели передатчика после паузы заговорила с мечтательной интонацией:
- А ведь, ей-богу, неплохая религия получится!
Они будут совершать паломничества к святой земле, которой для них станет наш островок...
Думаю, это лучше всех твоих наставлений поможет им сохранить память о своем происхождении и знание того, что жизнь - нечто большее, чем просто добывание пищи. В каком-нибудь поколении у них отыщется гений, который сможет изложить систему этой веры в возвышенной поэтической форме... Чувствую, это будет великолепная эпическая поэзия, что-нибудь на уровне, скажем, Бхагавад-гиты... А я у них буду чем-то вроде оракула...
- Ты так говоришь, как будто наверняка знаешь, что меня переживешь, угрюмо проговорил Карл, пристально глядя на маску.
Теофил явно смутился.
- Э-э... не обращай внимания, это я так - фантазирую.
Карл яростно ткнул пальцем в маску.
- Я твои фантазии насквозь вижу! Так вот запомни - не бывать тебе у них богом!
- Ты что, Карл! Я разве претендую?! Я только хочу, чтобы они верили в небесного бога, а еще лучше - во многих небесных богов, и ни в коем случае не сотворили бы бога на земле... то есть, тьфу, в воде, чтобы не было у них культа кого-либо из своих - история показывает, сколько крови тогда проливается... Особенно история ХХ века.
- Не собираюсь с тобой препираться, Теофил, ты кого хочешь уболтаешь. Но запомни одно - я не допущу никаких богов и религий. Я не допущу, чтобы реальность они подменяли иллюзиями.
Знаниями и только ими они будут руководствоваться в своей жизни, знаниями, а не верой. Ты понял? Знаниями, а не верой!..
- Понял, Карл, понял, да ты не волнуйся, успокойся, пожалуйста...
Маска вдруг приняла совсем другое выражение, глаза-объективы нацелились куда-то за спину Карла.
- А-а! - закричал Теофил радостно. - Вот и дети... Боже, что это они тащат?!.
Карл обернулся. Все пятеро уже были на берегу, вода стекала ручьями по их смуглой коже, покрытой белой соляной коркой. Владимир и Клод тяжело дыша тащили над собой и чуть впереди себя громадную, жуткого вида рыбину, насаженную на два костяных меча. Как будто хоругвь несли.
Мервин опасливо держался в стороне, Лила и Хельга что-то радостно визжали, приплясывали и хлопали в ладоши.
Рыба, казалось, окончательно смирилась со своей участью, но, когда ребята свалили ее на песок у ног Карла, вдруг забилась и задергалась. Карл осторожно отступил от нее. Судя по грозному виду, по костяному шипастому воротнику у жаберных щелей, по всем топорщащимся отросткам, шишкам и буграм на панцирных пластинах, создание было безобидным, не хищником, однако на шипах мог оказаться яд.
Владимир и Клод исполняли вокруг твари дикарский танец, размахивая в воздухе костяными мечами; бессвязно и бестолково, перебивая друг друга, выкрикивали историю своего подвига.
Карл только переводил глаза с одного на другого, пытаясь хоть что-то уразуметь.
- ... она за рифом, а я как нырнул...
- ... а я ее сбоку, а она...
- ... она как рванется...
- ... а я ее бац! А гарпун соскочил...
- ... а тут я...
- ... врешь, я!..
- ... сам врешь! Я ее точно под жабры, а он...
- ... это ты врешь! Дядя Карл! Он все врет! Я первый...
Они уже не плясали, а стояли друг против друга, обмениваясь злобными взглядами. А в руках костяные мечи.
- Ребята, - сказал Карл, - успокойтесь, вы что?..
- Это я вру?! - кричал Владимир, наступая на Клода. - Ты, слизняк, повтори, что ты сказал!..
- Дядя Карл, скажите ему...
- Так ты еще и ябедничать!..
Владимир толкнул Клода в грудь, тот отлетел назад, затылком ударился о ферму солнечной батареи и сшиб ее со шкафа передатчика. Ферма упала на грунт с глухим звуком, спицы зонтика солнечной батареи погнулись. Клод лежал, вытаращив глаза, на лице его застыло глупо-изумленное выражение. Карл с ужасом увидел, что из-под его затылка на белый песок вытекает струйка крови. Карл впал в бешенство, в голове у него помутилось. Он шагнул к Владимиру и, трясясь от ярости, заорал:
- Ты... ты, ублюдок! Вон с глаз моих!..
Владимир выронил костяной меч и метнулся прочь.
Девочки испуганно жались друг к дружке и всхлипывали. Бледный Мервин медленно пятился в сторону модуля.
"Успокойся, болван," приказал себе Карл. "Ведь это дети... они еще дети..."
Он обернулся и наклонился над Клодом. Его все еще трясло. Клод уже подымался все с тем же глуповатым выражением на лице. Карл запустил руку в его густую шевелюру, поднял волосы на затылке, осмотрел рану. Ничего страшного - просто рассек кожу.
- Иди в модуль, - хмуро приказал ему Карл, - там есть еще пластырь в аптечке, пусть Мервин или девочки заклеят...
Клод поплелся к модулю, на каждом шагу оглядываясь.
Карл тяжело опустился на песок, держась за сердце. Прямо перед ним оказалась тупая, страшная морда рыбы. Губы ее шевелились.
До ушей Карла донесся шепот:
- ... Карл, скорее... я умру... поторопись, Карл...
Карл, вытаращив глаза, глядел на рыбу.
Только через пару секунд до него дошло, что шепот доносится со стороны передатчика.
Серая маска на панели трагически искривившись шептала:
- Карл, скорее... скорее поставь назад ферму...
энергия иссякает... я умру...
Карл с трудом разлепил обезвоженные губы.
- Что ты несешь, Тео? От чего это ты умрешь?
Поставим мы сейчас ферму, но надо же сначала зонт выправить... Ну, разрядится аккумулятор...
пропустим пару сеансов связи...
- Дурак!.. Я же здесь... здесь...
Карлу стало страшно.
- Ничего не понимаю! Что значит - здесь? В передатчике?
- Боже мой, да неужели ты ничего за эти годы не заподозрил? Неужели не понял, что все эти новости я сам выдумываю?! Я думал, ты давно догадался, только поддерживаешь игру... Нету никакого корабля там, наверху, он испарился при взрыве... нету никакой связи... То, что перед тобой - это не только передатчик, это еще и бортовой когитор. Моя личность записана в его памяти. Я только здесь и больше нигде...
- Ты лжешь! Это невозможно!
- Перед самой катастрофой я работал с большим корабельным когитором. На мне был шлем Дойлида, я находился в прямом контакте с процессором.
Через психополе. Мое тело погибло сразу же после первого взрыва. А моя психика осталась там... в памяти большого когитора. То есть это я сам там остался. А за секунду до гибели корабля он - большой когитор - переписал информацию с записью моей психики в память бортового когитора спасательного модуля. Перекачал, значит, меня самого. Я здесь, а там, на орбите, ничего и никого нет... Скорее, Карл, поставьте ферму...
Карлу показалось, что небо стало тяжелым и низким, оно обрушилось на него и прихлопнуло к маленькому островку. Его пробрал озноб, крупная дрожь прошла по телу. Вот уже больше десяти лет он топчет свою будущую могилу. Корабля не было, надежды не было, над головой пустота, мир стал плоским, его вертикальное измерение никуда не вело, небо замкнулось.
Карл снова ощутил, как красная пелена застилает ему глаза, кровь гулко стучала в черепе, он не видел маски, но знал, что ее глаза-объективы умоляюще глядят на него.
- Ты лжешь, Теофил! - слова вырывались из глотки с каким-то клекотом. Ты лжешь! Я сейчас поставлю ферму, но только если ты признаешь, что все это - очередная твоя дурацкая шутка! Слышишь, Теофил, шутка, выдумка, ложь!.. Скажи, что ты соврал, иначе я не буду ставить ферму...