– Тезка, что случилось?

– Не знаю… – с трудом прошептал Артур.

– Артур! Артур, смотри сюда! – Артур Николаевич щелкнул пальцами. – Попробуй сконцентрироваться! Что произошло?

– Не знаю… – всё провалилось в темноту.

Когда он пришел в себя, Артура Николаевича в палате не было. Наталья Игоревна сидела рядом с его кроватью и читала книгу. Артур сел. Голова была тяжелая, но уже не мутило и не трясло.

– Проснулся? – откладывая книгу, спросила Наталья Игоревна.

– Да. Который час?

– Половина первого. Сейчас я позову Артура Николаевича.

– Зачем? – удивился Артур.

– Он так просил. Тебе что-нибудь нужно?

– Пить хочется.

Она налила в стакан сока и подала ему, а сама вышла. Артур Николаевич пришел довольно быстро. Он проверил какие-то рефлексы и, по-видимому, оставшись доволен, сел рядом с кроватью.

– Ну, что, тезка, потолкуем? – спросил он.

– О чем?

– О том, что с тобой произошло. Только не пой свою песню «не знаю и не помню». Что сегодня случилось?

– Я резко встал, и у меня закружилась голова.

– И всё?

– Всё, – Артур отвел глаза.

– И гостей у тебя никаких не было?

– Были. При чем здесь гости?

– Вот и я хочу узнать при чем. Ты – не мальчик маленький и, насколько я могу судить, парень умный. Говорить я с тобой буду, как со взрослым. Пока ты пять дней бредил, я время от времени очень внимательно слушал твой бред. Ты уговаривал тебя отпустить, отказывался пить чай и после этого что-то делать. Почему тебя мутит от чая, мне теперь ясно. Остается выяснить вторую часть. Чего ты не хотел делать? Связано это, скорее всего, с теми, кто к тебе приходил вечером. Тебе снова резко стало плохо. Итак? – он выжидающе замолчал.

– Я ничего не скажу, – Артур покачал головой. – Я не знаю, что говорить.

– Знаешь, милый. Может быть, и не всё полностью, но ты помнишь, что с тобой было. Ты этого боишься. Так что же было? И ещё, из некоторых твоих реплик, я могу сделать вывод, что это как-то связано с женщинами.

Артур упрямо молчал. Он сидел, опершись о подушку спиной, слегка запрокинув голову и прикрыв глаза. Артур Николаевич немного подождал и продолжил:

– Скажи хотя бы, чего ты боишься? В конце концов, Артур, если у нас с тобой ничего не выйдет, я вынужден буду, после выписки отсюда, дать тебе направление к психиатру. Тебе этого хочется?

– Нет.

– Тогда давай так, если ты не можешь сам всего рассказать, я буду задавать тебе вопросы, а ты отвечать. Я обещаю тебе, что ни одного слова из нашего разговора не узнает никто, даже родители.

– Хорошо, – Артур тяжело вздохнул.

– Ты когда-нибудь был с женщиной?

– Был. Родители знают, – он заставил себя открыть глаза.

– И как давно ты впервые попробовал?

– Мне ещё четырнадцать было. В лагере с вожатой, – Артур не врал. К своим семнадцати годам он уже три года не был девственником.

– Рановато, конечно, но не смертельно. А потом?

– И потом. У меня с этим проблем не было.

– Это были твои ровесницы?

– Нет. Один раз только была девушка на год старше меня, а так лет на пять.

– Та девочка, которая к тебе приходит…

– Лена. У меня с ней ничего не было. Я давно с ней встречаюсь, мы из одного класса, но, кроме того, что мы иногда целуемся… Она слишком… как бы это сказать… – Артур замялся. – Ей ещё рано… И у меня никогда не было девочек.

– Тебе не рано, а ей рано, – Артур Николаевич усмехнулся.

– Она, кстати тоже знает, что я не мальчик.

– Это ваши проблемы. Скажи ещё такую вещь, для тебя секс ассоциируется с чем-то грязным и отвратительным?

– Почему? Нормально всё. Обычные отношения.

– А почему ты, когда сказал, что твоей Лене рано, упомянул о том, что у неё никого не было? У тебя проблемы в постели?

– Нет. Просто говорят, что в первый раз бывает больно. Сделать ей больно я не смогу.

– Конкретно ей?

– Я вообще не люблю делать кому-то больно.

– Ты можешь кого-нибудь ударить? Например, в драке.

– Вообще-то подраться могу, но не люблю. До меня не доходит, зачем давить на человека силой и зачем делать ему больно.

– Так, с этим ясно… – Артур Николаевич задумался. – Ещё такой нюанс, насколько хорошо ты разбираешься в интимных отношениях? Только поточнее.

– Хорошо. Я в курсе, как это делается, и что ртом можно не только целоваться, – Артур почувствовал, что краснеет. – И не только женщинам.

– Ого! – Артур Николаевич улыбнулся. – Осведомленный мальчик! Девочки тебя любить будут сильно. Не красней. Обычно ты себе девушку выбираешь или предпочитаешь, чтобы активность проявила она?

– Вообще-то я. Я не люблю тех, кто навязывается.

– В первый раз, как было?

– Ну, в первый… – Артур слегка смутился. – Она просто не думала, что мне ещё четырнадцати нет. Ростом я был уже метр восемьдесят и выглядел лет на шестнадцать. Мне интересно было. Ну и… престижно, лестно… как бы это точнее сказать?

– Тебе понравилось?

– В первый раз даже не знаю. Во второй понравилось.

– А о том, что могут делать между собой мужчины, ты в курсе?

– В курсе, – Артура начало слегка мутить.

– Тебе плохо?

– Пока терпимо.

– Значит так, друг мой, из нашего разговора и того, что я уже знаю, я могу заключить, что ты либо стал свидетелем какого-то насилия, либо участником. И под это дело пили чай. Так?

– Не совсем. Просто меня использовали. Меня попросили помочь донести пакет, потом пригласили попить чаю и что-то подсыпали в чай. Я стал, как пьяный. Дальше я делал то, что мне приказывали, – Артур боролся с дрожью. – До мелочей я не помню, но это всё было отвратительно…

– Кто это сделал? Потерпи ещё чуть-чуть, Артур. Держи себя.

– Две девушки и парень… Я был с ними со всеми…

– С девушками?

– И с ним…

– Постой, постой… тебя ведь хирург смотрел, – не понял Артур Николаевич. – Он заставлял тебя…

– Он приказал, чтобы я его… – Артур согнулся и уткнулся лбом в колени. – И всё это фотографировали…

– Кто?

– Они по очереди.

– Ты их знаешь?

– Да. Вернее, одну девушку. Я с ней танцую. Вторая, вроде бы её сестра. Его я видел всего два раза. Тогда и сегодня. Они сказали, что если я откажусь прийти к ним ещё, то о фотографиях узнают все – родители, Лена, друзья… И ещё они напишут заявление, что я их насиловал… Я не делал этого!

– Успокойся, – Артур Николаевич положил ему руку на плечо. – У тебя было что-нибудь с твоей знакомой?

– Я ей нравлюсь, но я на неё не реагировал.

– Сколько ей лет?

– Почти девятнадцать.

– А остальным?

– Наверное, старше. По крайней мере, они так выглядят.

– Ты не помнишь, кто-нибудь из девушек ещё не был с мужчиной?

– Я там далеко не первый был, – Артур посмотрел на Артура Николаевича. – Вот это я точно запомнил. Вы мне верите?

– Да. Откуда ты знаешь, что есть фотографии? Может быть, фотоаппаратом щелкали просто вхолостую?

– В тумбочке лежит книга. В ней – пакет с фотографиями. Их принесли сегодня.

Артур Николаевич взял книгу и достал пакет. Несколько минут он внимательно рассматривал фотографии, затем брезгливо поморщился и засунул их обратно в пакет.

– Скоты! Нащелкали припохабнейшей порнухи и счастливы! Хотя бы уже что-то порядочное снимали, а то как… – он запнулся, подбирая выражение. – Попал ты тезка. Только вот что я тебе скажу, бояться стоит им, а не тебе. Ты – несовершеннолетний. Даже на этой пакости видно, что ты явно не в себе, глаза и лицо совершенно отрешенные.

– У матери больное сердце, а Лена… она слишком чистая для всего этого, – Артур снова уткнулся в колени.

– Давай так, – после паузы сказал Артур Николаевич, – никому и ни о чем, как обещал, я пока не скажу, но подумаю, чем тебе можно помочь. Ещё, чтобы тебя не выворачивало на изнанку от вида чашки с чаем, я могу попробовать заняться с тобой гипнозом.

– Я всё забуду? – с надеждой спросил Артур.

– Нет. Просто ты перестанешь бояться. Попробуем?