— Ты мне позавчера говорила о какой-то мадам Брошкиной, которая тебя, по твоим словам, задолбала. Кто это такая, и чем она перед тобой провинилась?

— А, это… — протянула я, собираясь с мыслями. — Знаешь, такая неприятная история получилась.

И я рассказала о сложившейся ситуации.

Лариса только головой покачала:

— Да, дела… Ну и вляпалась ты, мать.

— И не говори, — уныло подтвердила я. — Самой смешно.

— А ты уверена, что мужик, который к тебе приходил, настоящий адвокат, а не какой-нибудь мадамский родственник? Ты у него удостоверение посмотрела?

— Нет. Он не показал, а мне как-то в голову не пришло. Он так уверенно держался, — растерялась я.

— Ну, ты даёшь! А если он просто аферист? — возмутилась Лариса.

— Да какая разница! — махнула я рукой. — Даже если он и не адвокат… Нотариус-то будет настоящий, я их сама поведу к нему. Отдам деньги, получу расписку и закрою эту историю. Не люблю, когда вокруг моей работы вонь поднимают.

— А если тебе первой иск подать на неё? Пусть она выкручивается, — предложила Лариса.

— Ни-ког-да! — отчеканила я. — Мне что, по-твоему, делать больше нечего, как по судам таскаться? Тем более, я уверена: эти деньги ей удачи не принесут. Она их либо потеряет, либо их у неё украдут.

— Почему ты так думаешь? — заинтересовалась подруга.

— Не знаю, — я пожала плечами. — Почему-то мне так кажется. Может, конечно, мне просто хочется, чтобы так было…

Я замолчала, прислушиваясь к своим ощущениям. Интересно, почему у меня вдруг появилась такая твёрдая уверенность, что я всё делаю правильно, и что эти деньги счастья мадам Брошкиной не добавят? Так ничего и не поняв, я махнула рукой:

— Да ладно, хватит о ней. У нас более интересные темы для разговора есть. Расскажи, лучше, как ты съездила.

И тут нам принесли заказ. Расставив тарелки и пожелав нам приятного аппетита, официантка ушла, а Лариса начала рассказывать про свою поездку в Ярославль. Потом мы повозмущались очередным повышением платы за проезд в общественном транспорте, которым нас собирались «порадовать» со следующего месяца, затем поговорили об общих знакомых. Словом, когда мы, умиротворённые сытным завтраком, выходили из кафе, я уже и не вспоминала о своих неприятностях.

На улице стоял восхитительный день. Дождь давно закончился, тучи разбежались, открыв взору удивительно голубое небо. Омытые дождём листья весело шелестели под лёгкими порывами тёплого летнего ветра, а асфальт под ногами был уже сухим и таким пыльным, будто и не было утреннего дождика, пытавшегося привести его в порядок.

— Ну, ты на трамвай? — спросила Лариса.

— Погода хорошая, я, наверное, пешком пойду, — мотнула я головой.

— В такую даль? — удивилась подруга.

— Да какая ж даль. За час доберусь.

— Вот ведь, не лень человеку

— В движении — жизнь! — наставительно подняла я указательный палец.

Лариса фыркнула:

— Ну, а я не такой фанат двигательной активности. Так что я, пожалуй, поеду на автобусе.

— Пошли, я тебя провожу. По пути ведь.

И мы зашагали на остановку.

Выходные пролетели незаметно и спокойно. Да и в последующие дни никаких особых неприятностей не произошло, если не считать получасовой встречи с мадам Брошкиной у нотариуса в четверг. Но даже она вела себя вполне прилично, только поглядывала надменно, да губы поджимала, подписывая расписку. Возможно, сказалось благотворное влияние адвоката, которому я еще на стадии переговоров о дне встречи заявила, что если она мне хоть слово скажет, то никаких денег от меня не увидит. Более того, я немедленно подам на неё в суд, а нотариуса привлеку в качестве свидетеля. Адвокат пообещал поговорить со своей клиенткой и, видимо, сдержал своё обещание.

Выйдя от нотариуса, я с облегчением выдохнула и позвонила Ларисе:

— Мой кошелёк немного похудел, зато настроение поправилось. Поэтому приглашаю тебя отметить это торжественное событие.

— А давай-ка в честь этого в театр сходим? — предложила та. — Мы с тобой уже сто лет свой культурный уровень не повышали.

— Ну, да. За последние четыре месяца мы побывали всего лишь на концерте симфонического оркестра, джазовом фестивале, оперном спектакле и выставке авангардного искусства. Культурный уровень — ниже плинтуса, — рассмеялась я.

— Но, согласись: это всё ты меня на музыкальные и художественные мероприятия водишь. А вот в нормальном театре мы давненько не были.

— Тоже верно, — согласилась я. — Давай, сходим. А что там сейчас?

— На днях премьера нового спектакля состоялась. Какая-то история: то ли тёмная, то ли страшная, то ли ужасная — не помню точно название. Рекламировали они её здорово.

— Так здорово, что ты даже название не запомнила? — улыбнулась я.

— Ну, ты же знаешь, у меня названия в голове никогда не задерживаются дольше нескольких секунд. Им там, видимо, тесно.

— Им там, наверное, очень одиноко и страшно. Не так уж часто умные мысли навещают твою светлую голову, — подколола я подругу.

— Ну, может, и так, — благодушно согласилась та, и мне стало стыдно:

— Ладно, не расстраивайся, у других людей этих мыслей ещё меньше бывает.

— Спасибо, утешила, — фыркнула Лариса. — Кончай уже издеваться, лучше билеты закажи.

— Хорошо, сейчас зайду в театр, узнаю название и куплю билеты.

— А через Интернет?

— Да я тут рядом, пять минут ходу. Зато потом ничего выкупать не надо будет.

— Ну, хорошо. Звони, как всё выяснишь.

Лариса отключилась, а я прогулялась до касс и выяснила, что нужный нам спектакль состоится завтра, в пятницу, и даже смогла купить билеты на очень неплохие места, чему была несколько удивлена: обычно на премьерные спектакли билеты раскупались за пару недель до показа. Это показалось мне не слишком хорошим знаком и, как позже выяснилось, мои ощущения меня не обманули. Спектакль оказался весьма паршивеньким, несмотря на всю многообещающую рекламу.

— Какая-то самодеятельность низкого уровня, — грустно констатировала я, выходя из театра. — А раньше ведь была такая сильная труппа.

— Да труппа тут ни при чём, — заступилась за артистов Лариса. — Это режиссёру настучать надо. Из пьесы клоунаду сделал низкого пошиба.

— Да, — согласилась я. — Считается, что мы на комедию сходили, а я всего два раза улыбнулась: один раз в первом действии, один раз — во втором. Не маловато ли для комедии?

— Всё, — подвела итог Лариса. — Будем считать, что эксперимент с посещением театра закончился неудачей. И в ближайшее время лично у меня вряд ли появится желание повторять попытку культурного роста посредством данного учреждения.

— Классно сказано! Канцеляризм высшей пробы! — восхитилась я и помахала подруге: — У меня автобус идёт, поехала я.

— Давай! — Лариса тоже махнула мне рукой и пошла к переходу: её троллейбусная остановка была немного дальше.

Я заскочила в автобус и, сев у окна, с удовлетворением подумала, что прошла ещё одна неделя. Совсем скоро июнь закончится, а в июле я устрою себе отпуск. Всё равно большинство моих учеников разъезжается: кто (помладше) — к бабушке в деревню, кто (постарше) — на юг, на тёплое море. Так что и мне пора отдохнуть.

Приехав домой, села, было, ужинать, но быстро поняла, что особо и есть-то не хочу, зато очень хочу спать. Поэтому покидала всю еду в холодильник и, наскоро умывшись, отправилась в спальню. Видимо, несмешная комедия, которую мы сегодня посмотрели, оказалась хорошим снотворным…

В этот раз я оказалась в доме Стэнна очень рано: он только что ушёл на работу. Леди Икэсса наводила порядок на кухне. Увидев меня, она удивлённо подняла брови:

— Селена, с каждым днём ты появляешься всё раньше. Стэнн ушёл буквально пару минут назад и его долго не будет.

— Я знаю, — расстроено вздохнула я. — Я с ним на мыслеречи уже пообщалась. Я не понимаю, что происходит. Раньше я оказывалась здесь только тогда, когда он освобождался и мог уделить мне внимание, а сейчас вот уже неделю я его и не вижу почти. Я появляюсь в полдень, а исчезаю после ужина, мы с ним даже погулять не успеваем. А сегодня, боюсь, я его и не дождусь. Сказать, что так происходит из-за того, что он мне надоел, и я его видеть не хочу, я не могу. Наоборот, я уже по нему соскучилась, мне не хватает наших разговоров… и его самого. И я не понимаю, почему мой сон перестал мне подчиняться.