— Не ерунди, милая, — махнула рукой Ефросинья Анисимовна. — Тебе это просто приснилось.

Я упрямо сжала губы и замотала головой.

— А если и не приснилось, то мало ли что за женщина там могла оказаться?

— Ага. Сестра двоюродная нашлась, — съязвила я. — Которую он ещё в детстве потерял. Сейчас будут песни и пляски до утра, как в индийском кино.

— Ну, зачем сразу — сестра? — укоризненно качнула головой Баба Яга. — Может, он у неё дорогу спросил.

— До Москвы? И она радостно побежала ему её показывать?

У меня даже слёзы выступили от досады:

— Нет, ну как это называется? На пару дней всего одного оставила!..

— Перестань истерики закатывать! — рассердился Горыныч. — Ничего ещё не знаешь, а уже шумишь. Пошли дальше искать! Найдёшь — спросишь.

— Спрошу! — угрожающе согласилась я и двинулась к дороге. Баба Яга поспешно убрала скатерть-самобранку обратно в сумку, и наша дружная компания зашагала по пыльному просёлку.

Я шла, и грустные мысли окутывали меня плотным туманом. Да, я знала, что Стэнн любит меня, что он мне верен… но это тот Стэнн, из Лэнмара. А здесь он потерял память и, скорее всего, меня не помнит. И о своей любви ко мне тоже не знает. А та девчонка — молодая, симпатичная, весёлая. Из его нынешней жизни… Я снова вздохнула и решительно тряхнула головой: как бы там ни было, а найти его всё равно надо, пока его Гэттор не обнаружил. А там уж разберёмся как-нибудь. К тому же амнезия22, полученная в результате травмы, часто бывает временной, и память может вернуться в любой момент. Остаётся только надеяться, что случится это прежде, чем Стэнн на этой красотке жениться надумает.

— Слышь, Селена, — догнал меня дед Горыныч. — А, может, ты у талисмана своего поспрашиваешь, куда нам идти?

— Спрашивала, — вздохнула я. — Не говорит. След нужен.

И обернулась к Ефросинье Анисимовне:

— Стэнн сейчас в каком-то городе. Может, просто телепортируемся в ближайший, проверим, нет ли его там?

— Давай, — согласилась та, и через мгновение мы оказались в придорожных кустах у въезда в город.

— Хорошее приземление, — проворчала я, выбираясь на дорогу.

— А ты хотела сразу на центральной площади очутиться? — усмехнулась Ефросинья Анисимовна. — Нет уж, давай-ка ножками пройдёмся, оглядимся, может, след почувствуем.

Мы пошли по шоссе, зашли в город и, едва дошли до первого дома, как я почувствовала след Стэнна.

— Нашла! — радостно воскликнула я и быстро пошла вперёд.

Хотя, нет, не вперёд. След вдруг свернул во двор небольшого деревянного дома. Я нерешительно остановилась перед калиткой: не будет ли наше появление воспринято, как вторжение в личную жизнь и не напугаем ли мы хозяев, вломившись такой толпой. Пока я топталась, не зная, что предпринять, из-под забора соседнего дома высунулась любопытная чумазая мордочка, а потом и весь мальчишка выбрался из самодельного лаза. Мальчишке было лет восемь от силы. Худенький, грязный, лохматый, он производил впечатление юного бродяжки.

— Ты кто? — улыбнулась я ему, всем своим видом стараясь показать, что я — тётя добрая и бояться меня не надо. Но мальчишка, судя по всему, и так был не из пугливых.

— Я — Витька. Я там живу, — махнул он куда-то вдаль.

— А здесь тогда чего делаешь? — удивилась я.

— К Димке приходил в гости. Только у него мамка злющая, не разрешила нам поиграть. Вот я и ушёл.

— Ясно, — посочувствовала я пацану. — Скажи, а ты тут вчера или сегодня парня не видел? Ну, точнее, мужчину. Длинноволосого такого, с хвостом на затылке. В белой рубашке.

— Видел, — кивнул мальчишка. — Только они уехали с тётей Сашей.

— С кем? — переспросила я, а вся остальная компания хором спросила:

— Куда?

Ну, да. У кого что болит, тот о том и говорит. Их вопрос, несомненно, был правильнее. Но мальчишка, как и я, думал иначе. И отвечать начал на мой вопрос, не на их.

— С тётей Сашей. Она вот здесь жила. А вчера днём она рюкзак взяла и с этим дядей уехала. У него ещё имя какое-то непонятное: Стин, что ли.

— Стэнн, — машинально поправила я его. — А почему тётя Саша с ним уехала?

Конечно, глупее вопроса восьмилетнему пацану я задать не могла! Ну, откуда ему может быть известно, почему соседка тётя Саша, едва познакомившись с симпатичным мужчиной, вдруг собрала рюкзак и рванула за ним в неизвестность, бросив на произвол судьбы дом и хозяйство? Но я ошиблась. Парень оказался знающий и рассудительный:

— Тётю Сашу парень бросил. А она очень расстроилась. А тут этот Стэнн приехал. Ну, она и уехала. Чтобы не плакать больше.

— Ясно, — вздохнула я. — Кажется, меня тоже парень бросил…

И подумала: может, и мне поплакать? Вдруг на горизонте ещё какой-нибудь мужчина забрезжит? Вон как тёте Саше повезло, а я чем хуже?

— А куда они уехали, ты не знаешь? — Нэйтас присел перед мальчишкой и вытащил из кармана конфетку, видимо, припрятанную с обеда.

— Не знаю, — шмыгнул носом пацан, разворачивая фантик. — Они, наверное, к дальнобойщикам подались. У нас тут все с ними ездят, если недалеко надо.

— А где ваших дальнобойщиков найти можно?

— Да с того краю. У них там стоянка есть. Рядом с кафе. Пошли, провожу, — и парень, затолкав в рот конфету, развернулся и независимо зашагал по улице.

Мы пошли за ним.

— Леди Селена, — тихонько, чтобы пацан не услышал, спросил Нэйтас. — А дальнобойщики — это кто?

— Это водители, перевозящие грузы на большие расстояния, — тоже шёпотом объяснила я. — Сейчас сам увидишь.

Всю остальную дорогу я шла молча. Как-то здорово выбила меня из колеи эта пышноволосая девица, так запросто уехавшая путешествовать с моим женихом. Парень её бросил, видишь ли. А она не растерялась и сразу увела чужого…

— Ты чего, деваха, загрустила? — неслышно подошёл ко мне Степан Ильич. — Ты о плохом-то не думай. Верь своему любимому. Если любит — не уйдёт.

— Если любит, — вздохнула я и поделилась своим страхом: — Он же память потерял. Он, может, и не помнит, что меня любит.

— Ну, это да, — почесал в затылке дед Горыныч. — Об этом я как-то не подумал.

Мы прошли через весь городок, к счастью, не слишком большой, скорее, посёлок городского типа, и вышли на большую площадку, заставленную фурами.

— Ух, ты, — присвистнул Нэйтас. — Это сколько всего перевезти в такой машине можно!

Но мне было не до расчётов грузоподъёмности фур. Я пыталась сообразить, у кого можно спросить про вчерашние события. Водители определённо были не в курсе: на таких стоянках надолго не задерживаются, поели — и дальше поехали. Оставалось кафе. Может, кто-то из его работников видел, в какую сторону уехала наша сладкая парочка. Я повернулась к деду Горынычу:

— Степан Ильич, зайдите в кафе, поинтересуетесь, может, кто-нибудь видел, куда Стэнн с Сашей уехали?

— А что, зайду, — степенно согласился Горыныч, но, не успел он и шагу сделать, как мальчишка дёрнул меня за рукав:

— Смотрите, вон у него спрашивать надо. Он тут дворником и грузчиком работает, всё про всех знает.

И побежал следом за пожилым мужчиной в синей робе:

— Дядя Костя, пойдёмте, у вас там спросить хотят.

Дядя Костя не спеша обернулся, чтобы посмотреть, кому это он понадобился, но пацан схватил его за руку и потянул за собой с такой силой, что дворник только крякнул от неожиданности и пошёл за ним.

— Ну? — хмуро спросил он, глядя на Степана Ильича.

— Слышь, мил человек, — начал свою речь Степан Ильич. — Тут вчера парень с девушкой были. Не знаешь, куда уехали? Парень такой длинноволосый, а девушка рыжая.

— Это Сашка, шалава, что ли, со своим хахалем? — сразу сориентировался дворник. — Да в Москву они подались. С Васькой Блогером сговорились, он их и согласился довезти.

Шалава, значит? Бедный Стэнн. Ну, конечно, а какая ж нормальная женщина вот так вот с первым встречным мужчиной, да на фуре с дальнобойщиком, поедет? Только такая… И, чтобы отвлечься от неприятных мыслей, я поинтересовалась у дяди Кости: