Быстро убедившись, что Клэр нет на первом этаже, Тони взлетел наверх, расстегивая на ходу порванную рубашку. Каждое утро в серой предрассветной дымке она выбиралась из его постели и спешила через коридор к себе в комнату. И каждое утро он, притворяясь спящим и наблюдая за ней сквозь ресницы, испытывал необъяснимое облегчение: как будто пробуждение подле нее смутило бы его больше, чем то, чем они занимались ночью. Он подсмеивался над собой.

Но, как ни странно, так оно и было. Поэтому Тони притворялся спящим и мучился, видя, как она осторожно ищет ночную рубашку, брошенную Бог знает где, неторопливо выворачивает рукава, предоставляя ему возможность любоваться изумительными линиями своего тела, едва освещенными утренним светом.

Он возбуждался всякий раз, независимо от того, как долго занимался с ней любовью ночью. Ему казалось, что у него уже не осталось сил, но как только она поднимала руки, чтобы надеть рубашку, снова испытывал неистовое желание. Если бы он не знал ее так хорошо, то решил бы, что она сознательно дразнит его, демонстрируя перед уходом свое совершенное тело. Но несмотря на то, что Клэр была страстной любовницей, она оставалась застенчивой, и то, что она вела себя с ним не как откровенная соблазнительница, возбуждало его еще больше.

Каждое утро он заставлял себя лежать неподвижно, позволяя Клэр уходить к себе. И как только она исчезала в дверях, он готов был броситься за ней, принести обратно в спальню и, положив на постель, не выпускать из объятий целый день.

С каждым днем, каждым часом все труднее становилось выбросить ее из головы и сосредоточиться на работе. Рассердившись на себя, Тони сбросил рубашку в коридоре, не дойдя до своей комнаты. Сейчас он переоденется и тут же уйдет. У него роман с Клэр, но это еще не повод терять рассудок. Хорошо, если она убирается на другой половине дома, тогда он выскользнет из дома незамеченным.

На пороге своей комнаты он остановился: наклонившись, она стелила свежую простыню на матрац. Тони судорожно сжал в руках рубашку, джинсы неожиданно стали тесны, как всякий раз, когда она была рядом.

Клэр наклонилась снова, и бледно-голубая футболка задралась, оголяя полоску кожи. Тони едва сдержал стон.

Черт возьми, надо же взять себя в руки! Бросил работу, стоит тут средь бела дня как столб и только и думает, как бы опрокинуть рыжую чертовку на полузастеленную постель и до изнеможения заниматься с ней любовью.

Клэр расправила простыню и не оборачиваясь потянулась рукой к ночному столику за второй простыней. Рука наткнулась на обнаженное мужское тело. Испуганно ойкнув, она резко повернулась, увидела краем глаза Тони и в то же мгновение очутилась на жестком матраце кровати. Не успела она перевести дыхание, как он уже задирал на ней футболку.

– Что это ты делаешь?! – воскликнула она, стараясь не замечать знакомого трепета.

– Я тебя насилую. – Он, казалось, удивился ее вопросу. Клэр засмеялась, тщетно пытаясь отпихнуть его ищущие руки.

– Но сейчас же день.

– Лучшее время для насилия. – Он уже сорвал с Клэр футболку и щелкнул застежкой лифчика.

– Не можем ведь мы… – пробормотала она, чувствуя, как твердеют ее соски.

– Почему? – Он прильнул к ее груди.

– Сейчас же день.

– Ты повторяешься. – Тони слегка покусывал и ласкал языком ее грудь, пока она не стала задыхаться. – Ну, конечно, если ты действительно хочешь, чтобы я ушел… – пробормотал он.

– Только попробуй, я и подсыплю тебе в ужин битое стекло. – Она толкнула его.

Он повалился на спину, и она тут же оказалась на нем. Клэр понимала, что он подыграл ей: никогда в жизни она не сдвинула бы его ни на миллиметр, если бы он не захотел этого сам.

– Ой, я же в сапогах на чистой простыне! – спохватился Тони.

– Ничего, я сменю. – Лукаво улыбнувшись, Клэр расстегнула молнию на его джинсах, и ее ладонь скользнула внутрь, тонкие пальцы обхватили мужскую плоть.

Тони с шумом выдохнул сквозь сжатые зубы:

– Черт, я же умру.

– Ну, конечно, если ты действительно хочешь, чтобы я ушла… – Она разжала пальцы и приподнялась.

Тони с силой схватил ее за бедра, притягивая к себе.

– Я бы на твоем месте не вырывался. Знаешь, что бывает с женщиной, которая дразнит мужчину?

– А я думала, женщина на Западе всегда в безопасности, – задыхаясь, сказала она.

– В безопасности, если бывает осмотрительна. А теперь, если ты не замолчишь, я приведу угрозу в исполнение.

Ее затуманившийся взор и участившееся дыхание не оставили сомнений в том, что подобное намерение ей по душе…

Клэр только что убрала со стола и сложила грязную посуду в машину. Тони ушел в кабинет, а она собиралась почитать в своей комнате, хотя, скорее всего, просидела бы с раскрытой книгой на коленях, думая о темноволосом красавце в комнате напротив.

Они были вместе уже три недели, и ей ничего не оставалось, как признать, что она потеряла голову от любви к этому человеку.

Непрестанно она думала о Тони Олдусе, спрашивая себя, как он относится к ней, чем кончится их безумная страсть. Ведь скоро конец лета.

Увидев на крыльце Сузи, Клэр решила, что лучше побеседовать с ней, чем опять копаться в себе.

– Кого ты там высматриваешь? – обратилась она к девушке.

От вопроса Клэр Сузи вздрогнула и резко обернулась с таким виноватым видом, словно подсматривала в замочную скважину.

– Никого.

Клэр вопросительно подняла брови и посмотрела в ту сторону, куда только что глядела девушка.

У загона стояли три ковбоя. Солнце почти исчезло за горами, и на фоне темнеющего с розовыми отблесками неба четко вырисовывались их силуэты. Трудно было определить, кто эти люди.

Один из ковбоев отошел от забора и снял шляпу. Даже при таком освещении было видно, что он блондин.

– Питер, да?

– Похож. – Сузи пожала плечами и с наигранным равнодушием отвернулась.

Клэр задумчиво перевела взгляд с девушки на ковбоя. Она жила на ранчо уже месяц, но ни на йоту не продвинулась в решении загадки: какая кошка пробежала между Сузи и Питером? Девушка старалась не смотреть на него, почти не разговаривала и всякий раз находила предлог уйти из комнаты, когда он появлялся. А Питер смотрел на нее с сожалением, словно не находил в ней того, что так хотел найти.

– Что происходит между тобой и Питером? – вырвалось у Клэр.

Сузи дернулась, словно ее ударили, зеленые, как у брата, глаза, изумленно раскрылись.

– Не знаю, что ты имеешь в виду.

– Конечно, это не мое дело, – сказала Клэр, облокачиваясь на перила крыльца и вглядываясь в лицо Сузи. – Но я же вижу, как ты убегаешь каждый раз, когда Питер появляется, а если убежать нельзя, не смотришь на него и не разговариваешь. – Поскольку Сузи промолчала, она рискнула продолжить: – Знаешь, как я и говорила, не мое это дело, но я считаю себя твоей подругой, мне больно видеть, как ты страдаешь.

– Я тоже считаю тебя подругой, а их теперь у меня немного. – Девушка машинально потерла больную ногу. – Отчасти это моя вина. После… после того несчастного случая мне не хочется никого видеть… Наверное, это звучит по-детски, но ты мне очень нравишься. – Сузи покраснела и со смущенной улыбкой посмотрела на Клэр.

– И ты мне очень нравишься. – Клэр была тронута до глубины души. – Так что же все-таки происходит между вами?

– Ничего. – Сузи опять посмотрела в сторону ковбоев. В глазах застыла грусть, не свойственная молоденьким девушкам.

– Скажи, что бы я не вмешивалась, и я оставлю тебя в покое, но только не говори, пожалуйста, что Питер тебе безразличен, – буркнула Клэр.

– Но это правда! – Сузи заглянула в глаза Клэр. – Почти правда.

– Ну это все равно, что «почти мертвый». Есть правда и неправда, и я уверена, что сейчас это – неправда.

Она бы не настаивала, если б не чувствовала, как отчаянно Сузи хочет открыться кому-нибудь. Тони обожал свою маленькую сестру, и, Клэр знала, он горы свернул бы, чтобы помочь ей, но Питер был его другом и, может быть, поэтому Сузи было неловко говорить с братом о нем.