— Нет. — Элен растерянно покачала головой. — В первый раз слышу.

— Вам повезло. — Сестра поправила одеяло на кровати. — Сейчас таких людей редко встретишь.

Их разговор прервала врач.

— Здравствуйте, — сказала она. — Я буду вашим доктором. Что с вами произошло? Что вы пили в последние часы? Постарайтесь вспомнить. Алкоголь? Может, наркотики? Результаты анализов, которые у вас взяли, еще не готовы. Я пока ничего не могу вам назначить.

— Я ничего не пила и не принимала наркотики, — резко ответила Элен. Тон врача ее оскорбил, хотя она и понимала, что в ее проблемах никто не виноват.

— Отлично. — Врач удовлетворенно кивнула. — Это меняет дело. Значит, это просто стресс, переутомление. Такое случается не так уж редко. Поспите. Вам нужен отдых. Ваши ступни уже обработали. Ходить будет больно некоторое время. Ссадины глубокие. Но это ничего, заживет.

Элен уже готова была дать ей денег, лишь бы ее оставили в покое. Теперь она четко все вспомнила: ей просто стало плохо, и она упала прямо посреди улицы на асфальт. А до этого бежала босиком, поэтому ступни стерты. Это ерунда. Можно спокойно встать и уйти. И не платить за пребывание в больнице.

Врач по-прежнему стояла возле ее кровати.

— Если что-то понадобится или вы будете недовольны обслуживанием, то имеете право сообщить обо всем, что вас не устраивает, директору больницы.

— Спасибо, — поблагодарила Элен. Она постаралась сказать это как можно вежливее, но получилось почти грубо.

Сестра задала ей несколько вопросов, уточняя данные для заполнения медицинской карточки, и спросила номер карточки социального страхования. Потом поинтересовалась, где Элен работает, и пообещала позвонить ее начальству. Вот уж Фрэнк обрадуется!

Медсестра отошла от нее. Наконец-то покой. У Элен остался лишь один вопрос, задать который она позабыла: сколько времени прошло с того момента, как ее привезли. Окна были завешаны плотными шторами, но ей казалось, что наступило утро. Нужно отдохнуть. Она закрыла глаза.

— Я не могу вот так ее бросить! — Эдмонд жестикулировал так, словно находился в спортивном зале, а не в салоне машины, совершенно не подходящем для столь экспрессивного выражения чувств.

— Что может случиться с ней в больнице? — Патрик сидел за рулем и смотрел на дорогу. На его лице застыло привычное недовольное выражение. — Мы оставили там целое состояние, я дал дополнительно денег врачу и сестре. Они готовы петь и танцевать, если она захочет. Это хорошая больница, а при таком гонораре там вылечат за час. Тем более что ничего серьезного не случилось.

— Это тебе так сказали, — не успокаивался Эдмонд. — Эх, надо было пойти самому.

— Пошел бы и испортил все дело, — совершенно спокойно возразил Патрик. — Девчонка узнала бы тебя по описанию. А так, если и спросит, опишут меня.

— Как у тебя все просто! — Эдмонд чувствовал, что постепенно закипает. — А если ей сейчас нужен близкий человек?

— «Если» может быть только у тебя, а она, я уверен, давно пришла в себя и спокойно спит. Но коль настаиваешь, можно звонить туда хоть каждый час и спрашивать о ее состоянии.

— Да ты… — Эдмонд осекся и продолжил уже более миролюбиво: — Ты ничего не понимаешь. Ты никогда никого не любил.

— Потише на поворотах, приятель, — ухмыльнулся Патрик.

Эдмонду показалось, что в этой ухмылке проскользнуло что-то издевательское.

— Останови машину. — Он положил руку на локоть Патрика. — Я хочу выйти.

— Прекрати. — Если раньше Патрик был спокоен, то теперь и он явно начал злиться.

Однако было поздно. Эдмонд рванул руль, машина резко вильнула в сторону, едва не выскочив на тротуар. Визг шин снова огласил окрестности. Придя в себя от потрясения, Патрик и Эдмонд уставились в одну точку и еще долго сидели молча, не решаясь пошевелиться.

— Ты нас чуть не убил, — холодно констатировал Патрик.

— Знаю, — таким же тоном ответил Эдмонд. Лицо его ничего не выражало. Он бессмысленно смотрел прямо перед собой.

И снова пауза, из которой обоих вырвал резкий гудок и уже знакомый, надоевший за вечер, визг шин. Они обернулись одновременно. Позади них остановились уже три машины. «Мерседес» Патрика застыл как раз посреди дороги.

— Эй, что стоим! — Из первой машины вышел полный мужчина. — Проезжайте, черт вас возьми.

Патрик развернул машину и отъехал к тротуару.

Эдмонд стиснул зубы. Ну какой же он идиот! Зачем ему понадобилось устраивать эту идиотскую проверку! Что он хотел узнать? Разве сердце — не достаточная порука?

План родился, разумеется, в голове Патрика. Обуреваемый подозрениями и переживая за состояние друга, он предложил провести проверку, «испытание на прочность». Эдмонд делает вид, что уезжает из города, и они вместе следят за ней. Если все в порядке, если, как цинично выразился Патрик, «девочка чиста», то тогда отношения можно продолжить. Если нет…

Впрочем, теперь Эдмонд понял, что, как бы ни сложились обстоятельства, он все равно вернется к ней. Это вначале все казалось просто. А на деле… В его жизни с трудом можно было бы отыскать день более напряженный. Сначала Элен чуть не оказалась под колесами, потом упала в обморок, они сами чуть не перевернулись. Его размышления прервал Патрик:

— Ты уж определись как-нибудь, куда едем?

— Зачем все это? — ответил вопросом на вопрос Эдмонд. — Я только что понял, что люблю ее больше жизни, больше всего на свете.

— Это я уже слышал. — Патрик по-прежнему не спешил поворачивать ключ зажигания.

— Сейчас пойду к Элен, все расскажу и…

Эдмонд не хотел говорить Патрику — «женюсь на ней», но ни на что другое он никогда не рассчитывал, если заводил какие-то отношения с девушкой.

— Договаривай, — потребовал Патрик.

— Женюсь. — Эдмонд отвернулся и стал смотреть в зеркало заднего вида.

— А ты подумал об отце? — Голос Патрика стал твердым, как кирпич в средневековом замке.

— А отец обо мне? — Эдмонд не хотел затрагивать эту тему. — Ты же мне обещал.

— Я свое обещание выполню, но проверка не закончилась, — отрезал Патрик.

— Мне все равно. Я женюсь на ней. Если отец лишит меня наследства — это его дело, плевать. Я не собираюсь калечить свою жизнь по его прихоти. Тысячи людей живут на те деньги, что зарабатывают, и ничего. Если она меня любит…

— А если нет? — Патрик почти прошептал эти слова, но Эдмонду показалось, что он их крикнул, потому что каждое слово отдалось в ушах звоном.

Эдмонд ничего не ответил.

Две недели назад отец, узнав о его привязанности к простой девушке от неизвестного «доброжелателя», сразу заявил, что если Эдмонд намерен продолжать с ней отношения, то он лишит его наследства. Но отец безмерно доверял Патрику. После долгих бесед они решили, что если Патрик убедится в чистоте ее намерений, то старик, возможно, изменит свою точку зрения. На это им был дан один месяц. Первая неделя осталась позади.

Вначале Патрик предложил обратиться в частное детективное агентство.

— Я знаю одну контору. Ребята — настоящие профессионалы и дело свое знают. Установят все ее связи, проверят родственников, и при этом есть гарантия полной конфиденциальности.

Эдмонд задумался, потом решительно покачал головой.

— Нет. Меня это не устраивает. Конфиденциальность конфиденциальностью, но я в свои проблемы посторонних посвящать не собираюсь.

— Ладно, — согласился Патрик и предложил другой вариант, с которым Эдмонд неохотно согласился, потому что ничего иного предложить не мог.

Только теперь Эдмонд осознал свою зависимость от друга. Раньше он был уверен, что тот в любом случае будет на его стороне, но сейчас стал сомневаться. Мысли переплелись, словно клубы ядовитых змей: за какой хвост ни дерни — все одно, укусит. Патрику можно доверять. Он не станет врать отцу из-за него. Он не станет прибегать к «лжи во спасение». Сделает все как надо, а если обнаружит, что друг попал в сети к «золотоискательнице», то приложит силы, чтобы избавить его от потенциальных неприятностей.