Он слишком хорошо меня знает.

– Да, на последнюю часть, – я искоса смотрю на маму. – Нет, на первую… Я не сомневаюсь, что она уже перевалила за число двадцать семь.

Морщинка формируется между бровей мамы:

– О чем ты ему говоришь?

Качаю головой:

– Ни о чем.

– Окей, – ее пристальный взгляд блуждает по дверному проему. – Я собираюсь проверить Билла. Скоро вернусь.

После того, как она выходит, я бреду к окну и закрываю глаза, меня омывает стыд. Хоть я и не сомневаюсь, что Бек меня не осудит, это не означает, что просить о помощи становится легче.

– Мне нужна услуга.

– Конечно, – с легкостью отвечает он. – Что случилось?

Я упираюсь головой в замерзшее окно.

– Мне нужно место, где я могу переночевать несколько дней.

– Зачем? Что случилось? – в его интонацию подкрадывается нервозность. – Этот приятель–бойфренд не пытался же забраться в твою комнату, как делал последний, да?

– Нет… Ну, он пытался, но только для того, чтобы выпроводить меня из дома, – тихо говорю я. – Вот почему мне нужно место, чтобы переночевать.

– Твоя мама позволяет ему выгонять тебя из дома? – он не кажется таким уж шокированным.

– Они не совсем меня выкидывают… – мои щеки горят от смущения. – Моя мама лишь спросила, могу ли я переночевать в машине, или переночевать у кого–нибудь из своих друзей несколько дней. На самом деле, мне не нравится спать в машине… поэтому я позвонила тебе, – я пожимаю плечами, даже если он не видит меня. Чувствую себя такой жалкой.

– Ну, я рад, что ты позвонила мне. Не хочу, чтобы ты спала в машине, особенно потому что твои соседи такие сумасшедшие. Мне просто жаль, что твоя мать обращается с тобой подобным образом. Ты заслуживаешь намного лучшего, Вилс, – он делает паузу. – Может тебе надо кому–то рассказать, что она выставляет тебя все время. Это не правильно.

– Все в порядке… я в порядке, – говорю я, на самом деле, не зная, что еще сказать. Конечно же, я знаю, что моя жизнь дома не нормальная, но может быть еще хуже. Она могла бы бросить меня к этому времени. – Итак, ты не против, если я останусь у тебя?

– Ты всегда можешь оставаться у меня. По правде, я хочу, чтобы ты мне пообещала, что больше никогда не будешь спать в машине. Всегда звони, если понадобится помощь.

– Это я могу, – я издаю напряженный вздох, вес на моих плечах ощущается чуть–чуть меньшим. – Спасибо. Ты самый лучший друг во всем мире.

– Ну, еще бы! – шутит он.– Когда ты выдвигаешься? Я организую пиццу или что–нибудь еще. Что думаешь?

Словно отвечая, мой желудок урчит, напоминая, что шкафы и холодильник пусты, из–за этого я снова пропустила ужин.

– Ты не обязан этого делать.

– Знаю, но я хочу. Кроме того, бьюсь об заклад, что ты пропустила ужин.

– Ты слишком хорошо меня знаешь.

– Это потому, что я – твой лучший друг. Если бы я тебя не знал, то был бы самым плохим другом во всем мире.

Крошечная улыбка формируется на моих губах, но удовольствие резко снижается, когда моя мама просовывает голову в мою дверь.

– Твой друг разрешил остаться? – спрашивает она, ее глаза ещё более воспалены, чем были ранее.

Я киваю, прикрывая телефон своей рукой:

– Да.

– Хорошо, – она заходит в мою комнату, чуть–чуть покачиваясь. – Ему стоит забрать тебя. Я сейчас не могу ехать за рулем.

Я хочу возразить, но абсолютно уверена, что она либо пьяна, либо под кайфом.

– Мои друзья не достаточно взрослые, чтобы водить.

– У них же есть родители, да? – спрашивает она, когда хватается за дверной косяк, чтобы сохранить равновесие.– Узнай, может они приедут, чтобы забрать тебя.

Я колеблюсь, не желая просить Бека о таком большом одолжении. Но оставаться в машине, тоже не кажется таким фантастическим.

– Пожалуйста, не усложняй, – ее затуманенные глаза умоляют меня понять. – Билл думает, что ты уже ушла, поэтому тебе надо уйти отсюда до того, как он узнает, что я ему соврала.

Слезы обиды жгут мне глаза, когда я прикладываю телефон к своему уху:

– Бек?

– Я слышал, – глухо произносит он. – Я уже еду с Тео на машине.

Дрожащий вздох срывается с моих губ, пока борюсь с потоком слез.

– У твоего брата есть водительские права?

– Технически.

– Что это значит?

– Это значит, что у него есть ученические водительские права. Но не волнуйся. Он действительно хороший водитель.

– Что если узнают твои родители? – вина терзает мой желудок. – Вы, парни, не попадете в неприятности?

– Они не узнают, – обещает он. – А сейчас выше нос, принцесса. Мы будем у тебя примерно через двадцать минут.

К тому времени, как я вешаю трубку, слезы катятся по моим щекам. Я быстро вытираю их тыльной стороной своей руки.

– Все хорошо? – спрашивает мама, когда я передаю ей телефон.

Я киваю, хотя совсем не чувствую себя хорошо. Вообще. В действительности, вся ситуация заставляет меня чувствовать себя ужасно, ужасно плохо.

Изможденная улыбка формируется на ее губах, когда она кладет телефон в карман своих штанов:

– Тогда тебе, наверное, стоит собраться и ждать его на ступеньках. Не хочу, чтобы Билл снова начал на тебя кричать. Уверена, это, наверное, пугает тебя, – она обвивает вокруг меня свои руки. – Спасибо тебе большое за это, конфетка. Ты – такая хорошая дочь. Как мне так повезло?

Хотелось бы мне ей верить, но если ее слова были правдой, тогда почему она всегда вышвыривает меня из дома и постоянно оставляет? Хотя, я не спрашиваю, слишком боюсь ее ответа.

Она обнимает меня прежде, чем выйти из моей комнаты. Я спешу, собираюсь, проскальзываю в куртку и кроссовки, и жду снаружи на крыльце, но быстро попадаюсь, двум парням на несколько лет старше меня, которые пытаются убедить меня поймать с ними кайф.

Когда наконец–то останавливается Бек, я стою в темноте на краю парковки, прячась около знака въезда в одноэтажный жилой комплекс, где я живу.

– Что ты здесь делаешь! – спрашивает Бек, когда выпрыгивает из модного, спортивного автомобиля, который принадлежит его старшему брату Тео.

Я спешу к нему, шаркая кроссовками по грязи.

– Какие–то парни пытались заставить меня принять наркотики, поэтому подумала, что здесь буду в большей безопасности.

Он качает головой, хватая мою руку. В ту секунду, как его кожа касается меня, успокаивающее тепло распространяется по мне.

– В следующий раз жди внутри, – говорит он, рассматривая парней, слоняющихся около двери в мой дом. Их внимание сосредоточено на нас, дым клубится в воздухе, и когда один парень что–то говорит другим, мои ноги превращаются в желе.

Бек, должно быть, чувствует мою нервозность, потому что притягивает меня ближе и направляет нас к машине.

– Я бы подождала в доме, но мать сказала, что я должна подождать на крыльце, – я сжимаю его руку, мечтая, чтобы мне никогда не пришлось его отпускать.

Я не могу видеть его лица, но он сжимает свои пальцы вокруг моей руки, когда открывает заднюю дверцу и проскальзывает на заднее сидение, втягивая меня за собой. Как только дверь закрывается, Тео выруливает на улицу.

– Ты в порядке? – спрашивает Тео, мельком посмотрев в зеркало заднего вида.

Обычно Тео дразнит нас с Беком, делая целующие рожицы и рассказывая шутки о любви друг к другу, так что его любезность сбивает меня с толку.

– Я в порядке, – но меня трясет, что не может обозначать, что я в порядке, правильно?

Бек это замечает, скидывает свою толстовку и накидывает ее мне на плечи.

– Все будет хорошо, – он обхватывает рукой мои плечи и целует в голову. – Я никогда не позволю чему–нибудь случиться с тобой. Обещаю.

Я знаю, это глупо, но никогда раньше меня не целовал парень, даже в щечку. Моя кожа горит на том месте, где касались его губы, и все, о чем могу думать, – я чувствую себя такой защищенной.

В безопасности.

Я склоняюсь к нему, прислоняясь своей головой к его плечу, веря в его обещание больше, чем в обещание своей матери.