— Каждый раз, — серьезно подтвердил он. — Сегодня у Элен не было десерта, вот я и подумал, что мы можем получить его здесь.

Он протянул ей ложечку.

— Поскольку я все равно не одет к обеду, Может, обойдемся без церемоний и поедим из упаковки?

Не сводя взгляда с его обнаженного тела, она радостно рассмеялась.

— Поскольку мой наряд тоже не гармонирует с хрустальными вазочками, я настаиваю на том, чтобы мы ели прямо из коробки.

Они сели на одеяло и стали есть мороженое из большой пластиковой упаковки. Кусочек кофейного мороженого с миндалем вдруг упал Карли на живот. Джонатан слизнул его, и от удивительного сочетания холода и тепла, шероховатости языка и мягкости мороженого по — ее телу снова побежал ток желания.

Мороженое таяло в коробке, а они опять занимались любовью. На этот раз Джонатан позволил ей испытать агонию наслаждения столько раз, сколько ей хотелось, и только почувствовав, что она полностью удовлетворена, достиг своего пика. Потом он спокойно лежал рядом, обнимая ее, пока она не уснула.

Джонатан смотрел в лицо женщины, дремавшей в его объятиях. Закрытые глаза, длинные опущенные ресницы и побледневшие щеки делали ее беззащитной и уязвимой, вызывая желание всегда быть с ней рядом и оберегать от окружающего мира.

Не надо было заходить так далеко, мрачно думал он. Он ведь знал, что она неопытна и уязвима. Почему он не оставил ее в покое?

Он сам не понимал, что с ним. При одном воспоминании о том, что между ними происходило несколько минут назад, он ощущал странные узы, связывающие его с этой женщиной. Ничего подобного он прежде не испытывал. Удивительная глубина ее страсти поразила его тем сильнее, что эта страсть была такой чистой и невинной. И теперь, когда она спала у него на руках, ему казалось, что по-другому и быть не может. И в этом заключалась главная опасность. «Что ты наделал, старина?» — с горечью спросил он себя. Он не хотел связывать свою жизнь навсегда ни с одной женщиной, но расстаться с Карли-Энн было бы, наверное, самым трудным шагом в его жизни.

Ночные звуки, не существовавшие всего несколько минут назад, заполнили тишину. Волны с шумом разбивались о скалы, где-то вдалеке проехала машина. Карли слышала их сквозь сон, не пропуская в сознание, чтобы они не нарушили магию момента.

Вдруг до ее слуха донеслось жалобное повизгивание.

Она тут же проснулась и села, воскликнув:

— Генри! Прошло уже столько времени с тех пор, как мы уехали от Элен, а он ничего не ел и не пил.

— О собаках не беспокойся, — сказал Джонатан. — Твою ты только что слышала, а моя, я уверен, охраняет машину. Сегодня прохладно, и от жажды они не умрут.

Карли резко обернулась, нашла бюстгальтер и трусики, потом все остальное и быстро оделась.

— Они слишком давно сидят одни на улице. К тому же если мы сейчас не выедем, то не доберемся до дома раньше утра.

Когда она открыла дверь, в ее руку тут же ткнулся холодный нос Генри. Она выскочила наружу и приласкала обеих собак, а когда всего несколько секунд спустя заглянула в машину, Джонатан, уже скатав и убрав матрац, сидел на скамейке одетый и натягивал второй носок.

— Ты настоящий специалист по превращению машины в спальню и обратно, — заметила Карли.

— Мне приходилось это проделывать в походах сотни раз, — небрежно сказал Джонатан. — Но до сих пор единственный, кто видел, как я стелю постель, это Шеба. А ты единственная женщина, которую я приводил сюда. Ее будто охватило приятным теплом.

— Я рада, — мягко произнесла Карли. Конечно, она не первая женщина в его жизни, но первая, кто делит с ним радость пребывания в любимом уголке природы. Почему ее так волнует мысль об этом?

Джонатан поманил ее пальцем.

— Иди сюда.

— Нам пора ехать, — запротестовала она, но увидела на его твердом лицо выражение такой нежности, что подошла.

Джонатан посадил ее на колени.

— Последнее объятие, — шепнул он, — и поедем. — Поцеловав ее в кончик носа, он взглянул на часы. — Если не случится ничего неожиданного, я доставлю тебя домой не позднее трех.

Спустя мгновение, когда собаки запрыгнули внутрь, Джонатан включил двигатель, и машина ожила. Выехав на шоссе, он взял Карли за руку.

Она радовалась, что по крайней мере еще несколько часов Джонатан будет рядом.

Он не из тех мужчин, которые женятся. Она инстинктивно это чувствовала и старалась не думать о будущем.

Карли никогда особенно не задумывалась о браке. Она была слишком поглощена колледжем, воспитанием Кэтлин, а в последние годы «Каруселью». Но для нее было само собой разумеющимся, что она со временем выйдет замуж и будет иметь детей. Она не была создана для ни к чему не обязывающих отношений.

Но для Джонатана она была готова на все, что угодно. Осознав это, Карли вспыхнула от смешанного чувства счастья и стыда. При воспоминании о его глубоком голосе, нежных и в то же время полных страсти прикосновениях губ и рук, творящих чудо любви, у нее все задрожало внутри.

Она украдкой бросила взгляд на его профиль, стараясь запечатлеть в памяти каждую черточку этого жесткого лица. В лунном свете оно казалось лицом величественного посланца другого мира.

Но он принадлежал этому миру, состоял из плоти и крови, и она соединилась с ним в самом древнем из ритуалов, открывшем ей ту часть ее личности, о существовании которой она даже не подозревала. Джонатан освободил в ней женщину, ввел ее в новый, неизведанный, прекрасный мир любви.

Она полюбила его. Карли наконец призналась себе в этом. В первый раз в жизни она так глубоко полюбила.

Конечно, он не испытывает ничего подобного. Джонатан с самого начала сказал ей, что ни к кому не привязывается надолго.

«Мне не хочется, чтобы вам было больно», — сказал он. Но тогда это не имело для нее значения. И сейчас не имеет. Значение имеет только то, что он сидит с ней рядом и что она любит его. Ее вдруг охватило ощущение безоблачного счастья, она чувствовала, что наконец живет полной жизнью.

Но что она будет чувствовать завтра?

Карли проснулась от запаха свежесваренного кофе. Почему Кэт так рано встала? Все еще не стряхнув с себя остатки сна, Карли обняла подушку, жалея, что это не Джонатан. Как чудесно было спать в его объятиях. Ее тело все еще помнило его прикосновения. Его губы. Его пальцы. Его голос. Она крепче вцепилась в подушку, взбудораженная воспоминаниями.

— Джонатан, — прошептала она его имя, и по спине побежали мурашки возбуждения. Когда они расставались у дверей ее дома, он обещал позвонить на следующий день. Увидятся ли они сегодня вечером? Завтра? Как она надеялась, что так и будет. Она никогда и ничего так не хотела, как быть рядом с ним.

Карли потянулась, перевернулась на другой бок и посмотрела на будильник. Начало девятого. Так проспать! Она быстро вскочила с постели, едва не наступив на Короля Генри, который растянулся на ковре рядом с кроватью.

Как можно попусту тратить время, вспоминая вчерашнее, когда столько неотложных дел? «Карусель» открывалась в половине девятого.

На сегодня записалось множество клиентов, а ей еще надо поговорить с арендаторами.

Карли накинула халат и бросилась вниз по лестнице. Кэтлин уже не было и ключа от «Карусели» тоже.

«Спасибо Дэвиду, что он помог Кэтлин купить этот симпатичный маленький «шевроле», — подумала Карли, насыпая в миску Генри сухой корм. Она уже собиралась бежать наверх переодеваться, когда увидела на столе записку:

«Без паники! Все под контролем. Жду не дождусь рассказов о Мексике». Записка была подписана одной буквой — К. Под ней была приписка: «Не убегай без завтрака, соня!»

Карли улыбнулась. Значит, Кэтлин считает, что все под контролем. Тем более нужно спешить в «Карусель».

Потом она вспомнила, как добросовестно Кэтлин стала относиться к своим обязанностям. Недавно она даже попыталась навести порядок на письменном столе Карли, после чего работать за ним действительно стало удобнее.