— Ты не слишком шумишь? — спросила она раздраженно.

— Я делаю это нарочно. Ты ведь не в ботинках, а в лодочках на высоких каблуках, не так ли? Ставь ноги осторожно и иди за мной. Даже мои легкие туфли лучше защищают от змей. Конечно, многое зависит от того, какая змея ужалит, но в большинстве случаев ужаленный обречен, если не ввести противоядие. Нас ожидает чудесная прогулка до того места, где я оставил машину. В ней, кстати, тоже нет противоядия.

Найти мою машину не составило труда, но вывести было невозможно, поскольку ее заблокировал обыкновенный негодяй в обыкновенном «форде». Это был большой желтый автомобиль, который мы были не в состоянии передвинуть вручную, и моя маленькая голубая «тойота» оказалась забаррикадированной. Когда-нибудь на досуге я проведу исследование, просто ради интереса: почему водители «фордов» ведут себя нахальнее, чем, например, «холденов» или «мицубиси». Если вам мешают выехать, то это непременно «форд».

А за нами уже могли гнаться — Элин Гундерссон с ее молодчиками из ГРУ и Сергей. Я отчаянно ругался, глядя на этот проклятый «форд» и соображая, каким образом мы смогли бы выбраться отсюда. Внезапно понял, что разговариваю сам с собой, Джейн рядом не было. В панике я окликнул ее. И услышал:

— Сюда, Джон!

Я пошел на голос. Она стояла рядом с большой темной прямоугольной машиной и усмехалась.

— Что это?

— "Ленд-круизер", — ответил я. Однажды в северной пустыне мы попали с такой же в неприятную историю. — Чья это?

— Кого-то из желающих приобщиться к культуре, — беззаботно ответила Джейн. — Ему она потребуется через час или два. Он оставил дверь открытой, прямо-таки хочет, чтобы ее украли!

Джейн артистически угнала машину: шесть секунд ей потребовалось, чтоб разобраться в проводах, еще десять, чтобы правильно соединить их, и около четырех, чтобы выехать на дорогу.

— Что ты скажешь, — предложил я, — если мы слегка попортим этот «форд»? Просто для нашего личного удовлетворения?

— У нас на это нет времени.

— Как прикажете, майор Страт!

— Но я не знаю, куда ехать. Пожалуйста, подскажи, а?

— Олбани, — сказал я. — Прямо на юг. Это далеко. Около трехсот километров.

— Еще кто-нибудь знает, куда мы едем?

— Они умеют узнавать...

— Нечестно угонять этот «круизер» так далеко. Есть какой-нибудь другой выход?

Другого выхода не было.

Я выглядывал в окно, дабы убедиться, что за нами никто не следует. Это было маловероятно, но не исключено. Когда остановились у излучины реки, наши фары на миг осветили загон, где стояло около сорока лошадей.

— Сколько сможешь проехать верхом? — спросил я.

— Двести миль. Что, одна из тех лошадей — Черная Бесс?

— Мы возьмем их, — сказал я, — и устроим чудесный небольшой отпуск.

Джейн на секунду отвела от дороги глаза и одарила меня коротким осуждающим взглядом.

— Ты серьезно?

— Всю дорогу проедем лесами и полями. Мы исчезнем. По-моему, очень ловко, — сказал я.

— Мы стащим лошадей прямо с поля?

— Из загона, — уточнил я.

— Ну, из загона. И проедем двести миль верхом без седел?

— Сверни налево, — скомандовал я, — и поезжай прямо, пока не увидишь справа выкрашенную в белый цвет ограду. Эта ферма принадлежит богатому дантисту. Он мой клиент. Лошадей держит на мои средства, так же как и на средства других бедных налогоплательщиков, потому что это не облагается налогом. Все будние дни он в Клэрмонте стережет свое золото, а лошади пасутся, и он гордится своим чудесным седельным снаряжением, которое импортирует из Италии.

— А как с машиной?

— Оставим ее где-нибудь. Позвони в полицию, если хочешь, и сообщи где.

— Хорошо, — согласилась Джейн, поворачивая влево.

Мы выбрали лошадей и оседлали их. Позаимствовали еще кое-что из вещей Блуи Мартина, которые нам могли понадобиться в дороге. Ему они были не нужны, поскольку я никогда не видел, чтобы Блуи жил в палатке, даже с бутылкой каберне во избежание опасности замерзнуть. Так что дальше мы отправились, захватив еду, одежду, плитку, спальные мешки и тому подобное. Неторопливая прогулка без риска натолкнуться на врагов, да и вообще на кого бы то ни было, пока сами того не пожелаем. А мы не желали.

Лично я был бы рад навсегда остаться здесь, на огромном пространстве красивого, зеленого, малонаселенного юга Западной Австралии, в районе, известном как Великий Южный. Люди в Европе не верят рассказам о гигантских эвкалиптах, о лесах высотой в сорок пять и более метров, об огромных пастбищах и прекрасных реках. Это безлюдный край, и Джейн он понравится так же, как и мне. Но о Джейн можно сказать — это само движение. Каждый из нас был рад обществу другого, но оба сознавали, что не можем просто так мирно прогуливаться. Поэтому, когда мы нашли место для ночлега и лежали в спальных мешках, глядя на Южный Крест, я наконец спросил:

— Что столь внезапно привело тебя в Австралию? Лист?

Она ответила не сразу. Я чувствовал, Джейн собирается с мыслями. Через минуту она спросила:

— Имя Шлиман что-нибудь тебе говорит?

— Слышал его. Но не помню, где и когда. Это человек или место?

— Человек. Немец. Замечательная история.

— Расскажи, — попросил я.

— Хорошо. Может занять много времени, но это важно.

Я уселся поудобнее. Слушал Джейн и думал, что это чудесный способ проводить время.

— Он был бизнесменом, — начала Джейн. — Родился в 1822 году. Ему сопутствовала удача, он заработал кучу денег, но не был увлечен бизнесом.

— А чем он был увлечен?

Она ответила:

— Гомером.

Я слышал о Гомере.

— Эпическая поэзия?

— Да. Он читал Гомера, как я «Маленьких женщин»[6] или Нэнси Дру[7]. Запоем. Кажется, по поводу Гомера всегда шли дискуссии — что достоверно, а что нет. Шлиману в этой истории было важно то, что Гомер писал об осаде Трои. Многие академики тогда думали, это просто легенда. Но Шлиман верил в нее, как ортодоксы верят в Библию: все верно, слово в слово.

Шлиман начинал как ученик бакалейщика, затем ушел в море, но недалеко. Потерпел крушение у берегов Голландии и нашел работу в Амстердаме. Все, как обычно для тех времен. А теперь приближаемся к необычному, потому что он начал изучать языки. Угадай, сколько?

— Сто девять.

— Ну, ты скажешь, — изумилась Джейн. — Он владел семью языками, включая русский. Заметь, самостоятельно изучил семь языков. Ему было всего двадцать четыре года, когда фирма, где он работал, направила его своим представителем в Санкт-Петербург. Это было в 1846 году. И вскоре после этого он начал собственное дело. К сорока годам нажил столько денег, что мог бы отойти от дел. Но не отошел. Вместо этого начал изучать археологию. И потом поехал в Турцию, как ее теперь называют. Он начал раскопки места, именуемого Хиссарлик, и установил, что там был город.

— Затерянный?

— Да, — согласилась она. — Три тысячи лет о нем никто не слышал. Не перебивай, когда я рассказываю. Было много проволочек, — продолжила Джейн. — Обычные препоны, масса нервотрепки, и наконец он начал раскопки. В то время считали, что Троя, если она реально существовала, а не выдумана Гомером, находилась очень далеко. Но Шлиман верил Гомеру. И вот, раскапывая холм в Хиссарлике, он нашел девять городов, точнее, то, что от них осталось. Они располагались один под другим. Ты еще слушаешь?

— Очень внимательно! — сказал я. — Но что же лист?

— Будь терпелив. Я оставила это напоследок. На чем остановилась?

— На девяти городах.

— Да. Каждый строился на развалинах другого, и так продолжалось тысячи лет. Из этих девяти городов Шлиман выбрал один, но, как оказалось, неверно. Он исследовал второй или третий уровни. Как установлено позднее. Троя была шестым.

— А при чем же здесь лист?