Мы приехали в ближайшее АОППЖКЖ (приме. пер. — Американское общество по предотвращению жестокости к животным) после того, как он сказал, что у меня нет выбора, и мы выберем себе собаку, нравится мне это или нет. Я ответила ему, что мы выберем только ту собаку, которая нуждается в доме.

— А что насчет него? — спрашивает он, останавливаясь перед клеткой с собакой, которая может поместиться в кармане, а также, должно быть, на рекламе «Тако Белл».

— Эм... — я прикусываю губу и снова смотрю на него. — У тебя какая-то тяга к маленьким собачкам или что?

Все собаки, возле которых он останавливался, обязательно были маленькими.

Он пожимает плечами, оглядываясь.

— Нет, я просто думал, что девчонкам нравятся маленькие собачки.

— Тревор, прямо сейчас мне не нужна собака. Мне нужно найти квартиру. И даже тогда я не знаю, можно ли будет там жить с собакой.

— Во-первых, это будет наша собака. Во-вторых, тебе не нужно искать квартиру. Ты останешься у Майка до тех пор, пока не будешь готова переехать ко мне.

Весь воздух из моих лёгких вышел. Я смотрю на Тревора, а он осматривает всё вокруг, словно только что не сказал мне, что мы будем жить вместе. Вместо этого он выглядит так, словно сказал мне, какой кофе предпочитает.

— Может быть, он? — спрашивает Тревор, увлекая меня за собой.

Мои ноги превратились в желе. Я до сих пор не могу вздохнуть. У меня слегка кружится голова. Когда эти отношения начали двигаться со скоростью света?

Я споткнулась позади его, и моих ногам нужно было пару секунд, чтобы снова восстановить равновесие. Когда мы остановились, я посмотрела в противоположную сторону. Мои глаза остановились на гигантской чёрной собаке. Когда наши взгляды встретились, он наклонила голову вбок. Я последовала её примеру. Мы смотрели друг другу в глаза несколько секунд, пока она не поставила свою огромную лапу на дверь клетки. Я подняла руку, шагая к собаке. Когда она заскулила, я поняла, что это и есть та самая. Я даже не хотела собаку, но знала, что он или она будет моим или моей.

— Привет, — говорю я, подходя ближе к клетке.

На двери весит напечатанная информация о животном. Это девочка, но они не знают, сколько ей лет, потому что кто-то нашёл её на обочине и привёл сюда. Также там говорится, что она дружелюбная и, очевидно, хорошо выдрессирована. Я присела рядом с её клеткой и прижала руку напротив её лапы. Я просунула пальцы сквозь решётку и слегка погладила её.

— А ты милая девочка, да?

Я смотрю на Тревора, который присел на корточки рядом со мной. Он не выглядит уверенным, но я уверена на все сто. Если он не захочет её, то я позвоню Майку и узнаю, нельзя ли жить в его доме с собакой. Схватив руку Тревора, я прижимаю её к решётке. Собака нюхает его, а затем лижет ладонь.

— Ты ей нравишься.

— Так она и есть та самая, а? — спрашивает он, оглядываясь на другие клетки.

Я делаю то же самое, когда она начинает скулить и царапать дверь клетки. Я смеюсь и снова просовываю пальцы к ней.

— Она идеальна. Тебе так не кажется?

Его глаза находят мои. В них я вижу столько тепла, что у меня перехватывает дыхание.

— Да, она идеальна.

Он наклоняется вперёд, чтобы поцеловать меня, и тянет вверх за собой.

— Как ты хочешь назвать её? — он снова смотрит на карточку с информацией, а затем на меня.

— Лолли? — говорю я, а она лает, заставляя меня смеяться.

— Тогда давай подпишем документы, чтобы мы могли забрать Лолли домой.

Мы идём обратно по коридору к металлическим дверям, а затем прямо к стойке.

— Нашли кого-нибудь подходящего? — спрашивает дама за прилавком, одаривая улыбкой.

На ней яркая больничная туника со щенками, играющими в футбол. На бейдже написано её имя — Мейбл. Её волосы убраны в рыхлый пучок, отчего она ещё больше напоминает типичную южную бабушку.

— Ротвейлер в семнадцатой клетке, — Тревор говорит ей.

— Ох, она такая милая. На прошлые выходные я взяла её к себе домой. Она поладила с моими внучатами! У вас есть дети? — спрашивает она, глядя на нас обоих.

Я только хотела сказать «нет».

— Пока нет, — говорит Тревор, обняв меня за талию.

Большой палец зацепил петлю на моих джинсах. Знаю, я жестокая. Я не хочу детей. Я уже однажды сказала это Тревору, когда он спросил, не хочу ли я детей. Видимо, он как всегда услышал то, что хотел.

— Уверена, у вас будут замечательные детки.

Мои руки вспотели от её комментария. Я люблю детей, но каждый раз, когда я думаю о своих собственных, у меня начинается паника. Я не настолько глупа, чтобы не понять, откуда она. Мой отец умер, когда я была маленькой. Меня оставили. Я не хочу иметь детей, а затем поступить с ними так же. Может, мне удастся преодолеть это когда-нибудь? Не знаю. Но сейчас мысль о детях вызывает у меня тошноту.

Я взяла у неё документы и села в одно из кресел, стараясь восстановить порядок в голове. Когда Тревор подходит, чтобы присесть рядом, он смотрит на меня, а затем наклоняется, чтобы поцеловать. Я отстраняюсь. Может, это и мило, но он должен слышать меня и то, что я говорю, а не то, что он придумал у себя в голове.

— Я же сказала тебе, что не хочу детей. Это не изменится.

— Никогда? Ты никогда не захочешь детей?

В этом момент моё сердце сильно болит. Мысль о том, что у меня никогда не будет ребёнка, заставляет меня скрутиться в комочек и плакать, но противоположная вызывает лишь тошноту.

— Если быть честной с тобой, то я не знаю, — я смотрю на руки, наблюдая за тем, как белеют мои костяшки пальцев оттого, что я сильно сжала ручку. — И мне жаль, если это нарушает нашу сделку. Тогда нам нужно остановиться прямо сейчас, прежде чем во всё это будут вовлечены чувства.

Я смотрю прямо в его глаза. Они с добротой смотрят на меня, но слегка обеспокоенно. Он наклоняется, берет меня за руку, отнимая ручку.

— А разве наши чувства уже не вовлечены? — спрашивает он, поглаживая большим пальцем мою ладонь.

Я знаю, что мои — точно. Я ищу его глаза, замечая те же чувства, что и у меня. Он кивает головой, а затем прижимает свой лоб к моему.

— Мы поговорим об этом. Не сейчас, не завтра, но скоро, и когда мы это сделаем, ты будешь честна со мной. А затем я постараюсь убедить тебя, что если ты не отдашь всю любовь, доброту и силу своему ребёнку, то это будет трагедия.

Ничего себе. Моё дыхание остановилось. В носу возникло неприятное жжение от возникших слёз. Не думала, что Тревор Мейсон может быть таким милым. Он целует меня в лоб, его губы задерживаются там.

— А теперь давай с этим покончим, чтобы отвезти нашу собаку домой.

— Хорошо, — шепчу я, смахивая слёзы.

Мы заканчиваем работу по заполнению документов, которая, кажется, занимает больше времени, чем я ожидала. Можно подумать, что мы устраиваемся на работу в секретную службу с таким списком вопросов.

— Так, хотите, я принесу вам немного корма для собаки? По крайне мере, на сегодня.

Я поднимаю глаза на Тревора, понимая, что ничего не знаю о собаках. Надеюсь, он разбирается в этом лучше, чем я.

— Зоомагазин в городе все ещё открыт. По дроге домой мы заедем туда и купим всё необходимое для неё.

— Видите? Вы будете замечательными родителями, — она улыбается, а мои руки снова вспотели. — Дайте мне время, чтобы внести вас в базу данных, а затем я приведу её.

Она берёт документы и начинает печатать на компьютере. Закончив, она достаёт новый поводок из пакета и идёт в заднюю часть комнаты. Сердце бешено стучит в груди. Я очень взволнована этим событием. Во-первых, когда Тревор сказал, что мы возьмём собаку, я не знала, о чем и думать. А теперь, когда я знаю, что Лолли поедет с нами домой, мои эмоции бьют через край. Когда открывается дверь, Лолли замечает нас и начинает лаять.

— Ну что, готова поехать домой? — спрашиваю я её, похлопываю по своим бёдрам, чем ещё больше возбуждаю её.

— Вот так, дорогуша, — говорит Мейбл, вручая мне поводок.

Я чувствую, что моё лицо сейчас лопнет от счастья. Тревор наклоняется и берёт в обе руки морду Лолли.

— Итак, девочка, ты готова?

Её передние лапы оторвались от земли и расположились на его бедрах, а её язык попытался достать до его лица.

— Сочту это за «да», — говорит он с усмешкой, вставая.

— Если возникнут какие-либо вопросы, то не стесняйтесь — звоните, — произносит Мейбл, махая нам на прощание.

Выйдя из здания, Тревор открывает дверцу кузова.

— Это безопасно? — спрашиваю я, чувствуя волнение из-за того, что Лолли придётся ехать в открытом кузове грузовика, из которого она легко может выпрыгнуть.

Лолли запрыгивает, словно делала это каждый день в своей жизни. А кто знает? Может, так и было. Тревор захлопывает дверцу, идёт к пассажирской стороне и открывает для меня дверь. Прежде чем я понимаю, что происходит, он поднимает меня за талию, усаживая, словно я ничего не вешу. Устроившись на сиденье, я чувствую, как он хватает меня за заднюю часть шеи, наклоняя вперёд для поцелуя. Мне нравится целовать его. У него вкус, похожий на корицу, но не такой острый. Но он также пахнет чем-то тёмным и опасным.

— Бесподобно, — шепчу я, когда его рот покидает меня.

Он улыбается, снова целуя меня. На этот раз просто чмокнув.

— Хорошо, малышка, теперь давай съездим в магазин, чтобы я потом мог отвезти твою девочку домой и найти что-нибудь для ужина.

— Ладненько, — бормочу я, застёгивая ремень безопасности.

Сев за руль, Тревор заводит машину и выезжает со стоянки. Затем он останавливается, отстёгивает мой ремень, хватает за талию на джинсах и тянет на середину грузовика. Пристегнув ремень безопасности, он снова ведёт машину, и мы едем, тесно прижавшись друг к другу.

— Если тебя это так беспокоило, то ты бы мог просто попросить меня сесть посередине, а не рукоприкладствовать.

— Я и не знал, что это меня беспокоит, пока ты там не села, — говорит он, пожимая плечами.

Я качаю головой, понимая, что нет смысла спорить дальше.

— Что ты хочешь на ужин?

Это нормальный вопрос для людей, которые встречаются, так что я не знала, как ответить ему.