Почему он так возбужден? Зверь внутри него редко реагировал на его клиенток, но теперь все внутри Северуса горело интересом и желанием.

Наконец, эти излишне голубые глаза изучили его лицо, и он почувствовал, как они практически прожигают его. В конце концов, ее взгляд остановился на его губах, и он склонил свою голову настолько, чтобы, поднявшись на цыпочках, она могла поцеловать его, если сама этого пожелает.

И она решилась на это. Это было нежно и сладко. Бледно-розовые губы коснулись его губ, когда он смотрел на нее из-под полу прикрытых век. Ее ресницы, черные от нескольких слоев туши, затрепетали, прежде чем опуститься, ее глаза закрылись, когда она прислонилась к нему. Когда ее ладонь коснулась его груди, то это прикосновение было подобно дуновению ветерка, легкое и едва ощутимое. Северус был вынужден снова сжать свои кулаки, чтобы сдерживать себя, пока он не завладел ею.

Он отчаянно хотел сделать это. Ее нежные, невинные прикосновения. Ее хрупкая миниатюрная фигура. Ее очарование. Ее аромат, настолько пьянящий и сильный, что был подобен цветущему лотосу. По отдельности все это ничего не значило, но в совокупности это сочетание становилось смертельно опасным, потому что это пробудило в нем нечто животное и дикое, что-то, что он подавлял в себе с тех пор, как покинул ад, надеясь на то, что выжить среди людей ему будет проще, чем среди себе подобных.

Его горло горело, все в его груди безудержно пылало. Жажда была невыносимой. Он не чувствовал этого целую вечность. Отчаяние. Рвение. Желание завладеть и уничтожить.

Он знал, что должен отказать ей. Он должен прервать встречу. Придумать оправдание. Вернуть Мойре ее деньги. Избавить ее от этого.

И все же, когда ее язык скользнул по его плотно сомкнутым губам, он не смог. Вопреки всему Северус сдался, он поддался неконтролируемому падению, когда ее длинные и тонкие пальцы поползли по его щекам, обхватив его лицо. Его рот приоткрылся, а руки обвились вокруг ее осиной талии. Он улыбнулся, когда понял, что ее язык не настолько дерзок, как казалось, на самом деле он застенчиво исследовал лишь поверхность его губ, не давая слиться в поцелуе.

Вскоре, Северус дал отпор ее стеснению, просовывая свой язык, который он имел способность удлинить ради ее удовольствия, если бы пожелал, ей в рот. Ее удивленный вскрик пробудил в нем азарт, и он запустил свои пальцы в ее волосы. Он хотел довести ее до того, чтобы откинуть ее голову назад и провести своими зубами по ее шее.

Он хотел познать, какие еще звуки она будет издавать.

Сейчас же он мог довольствоваться ее тихими стонами и учащенным дыханием, в то время как их поцелуй становился все неистовее и опаснее.

А потом ее руки снова упали на его грудь, и она оттолкнула его. Он отшатнулся, поражаясь ее силе, и выпрямил руки, чувствуя, что его дыхание стало прерывистым. Стиснув зубы, он пытался замедлить свое сердцебиение, проклятый зверь бился внутри него, словно в клетке. Если раньше он думал, что Мойра слишком краснеет, то сейчас он мог сказать, это было ничто, по сравнению с тем, что он видел сейчас. Будто почувствовав это, она поднесла свои руки к щекам и отвернулась

— Извини, — произнес он, понимая, что должен что-то сказать, и это казалось ему самой подходящей фразой для подавленного человека. — Я не...

— Ты ни в чем не виноват, — бросила она через плечо, — это все я, прости... обычно я не такая... вспыльчивая.

Это было подходящее слово, чтобы описать это. Он провел рукой по волосам, чувствуя, что если он снова предложит ей просто поговорить, она может вынудить сделать себя что-то, что еще больше выведет ее из равновесия.

— Я мог бы сделать тебе массаж, — выпалил он, как только эта фраза родилась в его голове.

Это даст ему возможность взять от нее то, что ему нужно, от прикосновения кожа к коже, а она сможет успокоиться. Его терпеливость в этом деле была колоссальной, он мог массировать ее тело в течение — он бросил быстрый взгляд на часы — оставшихся часа и сорока минут, и у них еще бы осталось десять минут на секс, который бы стал кульминацией, если бы она, конечно, не заснула, и тогда бы все было кончено. Эта девушка, которая так волнует его, уйдет, и Северус сможет забыть то, что она сделала с ним, пробудив его внутреннюю тьму. Он притвориться, что этого никогда не было.

Не спеша, Мойра, обернулась к нему, румянец на ее щеках немного померк.

— Массаж?

— Я думаю, что это... — он указал на кровать, совсем лишившись дара речи под тяжестью ее такого открытого и преисполненного светом взгляда, — может тебя расслабить. Многие пары используют его в качестве предварительных ласк. Уверен, что ты часто испытываешь стрессы в связи с учебой.

Мойра собрала волосы в кулак и отбросила их на одну сторону.

— Хорошо. Массаж звучит, — она заметно сглотнула, — заманчиво.

— Думаю, что подожду в ванной, — предложил он, нуждаясь в нескольких минутах уединения, чтобы в первую очередь собраться со своими мыслями. — Ты можешь раздеться и накрыться простыней, как на сеансе массажа.Если ты поймешь, что это все, что тебе нужно, то мы остановимся на этом.

— Нет. Я хочу...

— Решишь, когда придет время, — настоял он, прежде чем уйти в ванную и запереться там.

Нахмурившись, он прислонился к двери, а затем тихо ударился головой о массивный деревянный дверной проем.

Что, черт возьми, происходит с ним?

Помотав головой, Северус оттолкнулся от двери и обнаружил, что стоит с неистовой эрекцией, которая возникла от простых поцелуев. Должно быть, что здесь что-то не так. Возможно, он просто не в лучшей форме? Если бы она не выглядела так невинно, то он бы мог предположить, что она ведьма, но от нее не пахло нечистью. Совсем нисколько. Ничего магического. Никаких фокусов. Это была просто Мойра без фамилии. Студентка. Невероятно притягательная. Угроза контролю Северуса, который он воспитал в себе. И она была опаснее, чем он когда-либо чувствовал.

Он потер свою переносицу, делая длинные и глубокие вдохи в попытках успокоиться. Однако к тому времени, как он закончил, он все еще был тверд как камень, внутренний зверь требовал, чтобы он просто вернулся в номер и овладел ею. Даже малейшая попытка поправить джинсы стала настоящей пыткой. Он нуждался в высвобождении. Было очевидно, что ему была нужна она.

Нет. Это какой-то абсурд. Нахмурившись, он подошел к раковине и открыл кран с холодной водой, дожидаясь, когда она станет ледяной, прежде чем умыть ей свое лицо. Даже эта обжигающая прохлада не уменьшила его немыслимого возбуждения, и, взглянув на себя в зеркало, он подумал, а не накачала ли она его чем-нибудь, например, каким-то чертовым раствором, который таился на ее бледных губах. Неужели через несколько секунд он потеряет сознание от сумасшедшего возбуждения? Он присмотрелся, чтобы проверить свои губы, зубы и язык. Не было ничего подозрительного. Не было никаких следов, его глаза были ясными, нисколько не затуманенными, не налитые кровью и без неестественного блеска.

Нужно подождать.

Он наклонился ближе к зеркалу. Его глаза должны были стать темнее. У него была достаточная доза контакта кожа к коже. Его тело с готовностью откликалось на ласки Мойры, но все же он чувствовал себя так, как всегда, когда его ласкали. У него не было прилива сил. Его чувства не обострились. Он не напитался энергией и не обновился. Все было как раньше. Им двигала похоть, как кобелем, но в остальном не было никаких изменений.

Он потрепал себя за щеки, снова посмотрел на глаза и отступил от зеркала. По крайней мере, ему не стало хуже. Напротив, Северус чувствовал себя странно живым впервые за очень долгое время.

Словно этот поцелуй разбудил в нем демона, притихшего, ставшего сдержанным и податливым в мире людей.

— Мойра, Мойра. Мойра, — повторял он ее имя, оглядываясь на дверь ванной, — что же ты со мной сделала?

А главное зачем?

Снова плеснув в лицо ледяной водой, он вытер свое лицо и сел возле зеркала. Осознавала Мойра, что происходит или нет, но он не должен был подавать вида. Северус должен был продолжать все контролировать, а его член и тьма, пробудившаяся внутри его, говорили об обратном. Никто не должен был взять верх над ним, тем более искусительница, ожидающая его возвращения.

Хотя сейчас у него не было при себе часов, он знал, что дал ей достаточно времени, чтобы устроиться под простыней, поэтому взъерошив свои волосы и в последний раз проверив свои глаза, он вышел из ванной.

Он обнаружил ее именно там, где и предполагал. Она лежала посредине кровати, рядом с белым одеялом, сложенным пополам, и под тонкой простыней, натянутой до середины спины.

— Ты готова, Мойра? — поинтересовался он, усмиряя прилив возбуждения, накрывшей его при виде ее обнаженной кожи. Странно, но в первую очередь, он подумал ни о том, что он может отнять у нее, а о том, что он хочет вытворять с ней в постели.

— Да, — ее голос звучал гораздо увереннее и больше не дрожал.

Подойдя ближе, он увидел, что ее голова покоится на сложенных руках, и она повернулась, чтобы взглянуть на него.

— Мне жаль, что все так складывается. Не понимаю, почему я так волнуюсь.

— Это нормально, учитывая, что у тебя первый подобный опыт, — ответил он ей, борясь с желанием пробежаться глазами по тем частям тела, которые не были скрыты под простыней. Даже если она была здесь с целью заняться сексом, он не хотел так откровенно пялиться. Не очень профессионально и, учитывая новые обстоятельства, не совсем в его интересах. Вместо этого он откашлялся и кивнул в сторону своей сумки, оставленной им у комода.

— Желаешь, чтобы я воспользовался массажным маслом?

Она прикусила нижнюю губу, обдумывая его предложение, и Северус стиснул зубы, стараясь отогнать от себя мысли о том, как он покусывает эту аппетитную губу.