— Массажные масла иногда вызывают у меня высыпания, — сказала Мойра, поерзав под простыней, — по крайней мере, так было раньше.

— Тогда может увлажняющий лосьон? — спросил он, вскинув бровь. — Он без запаха. Абсолютно натуральный. Я использую его для клиентов с чувствительной кожей.

Ее щеки снова вспыхнули, когда она согласно кивнула, поэтому она отвернулась в другую сторону, словно скрывая свой румянец. Северус пересек комнату, чтобы извлечь лосьон из сумки, но обнаружил, что его ноги не хотят его слушаться, словно что-то не давало ему отойти от Мойры. Это было еще более странно.

Как только подходящее средство все-таки оказалось у него в руках, он стянул с себя футболку, не желая ее запачкать, и бросил ее на комод. Вернувшись к кровати, он отметил, что Мойра успела аккуратно сложить всю свою одежду, прежде чем поместить ее на кресло. Почему-то сама мысль об этом заставила его улыбнуться.

Он глубоко вздохнул.

«Нужно просто покончить с этим. Скоро она превратится в грязную девочку, влажную и изнывающую от желания, как и все остальные».

Сев на кровать он осознал, что понятия не имеет, как ему расположиться. Инстинкт манил его расположиться на изящном изгибе ее спины, но тогда она тут же почувствует его все еще стоячий, твердый как камень член сквозь его джинсы, а Северус не хотел шокировать ее.

Поэтому он встал на колени рядом с ней, плавно спустив простыню до ее бедер. Мойра молча убрала свои распущенные каштановые волосы, которые все еще выглядели не совсем естественно, обнажив две крайне чувствительные области — позвоночник и шею. Северус скользнул взглядом сверху вниз, и перед его глазами возникла картинка, как он проводит своим языком от ее поясницы до затылка.

Это сводило его с ума.

Помотав головой, он выдавил лосьон на ладони, немного растер его и приступил к работе. В то мгновение, когда его руки коснулись ее спины, оказывая нужное давление, Мойра слегка напряглась, а затем издала долгий и приятный стон. Северус ухмыльнулся. Так было со всеми его клиентками.

Только она не была такой, как они. Чем дольше он массировал ее тело, уделяя особое внимание верхней части спины, тем больше Северус осознавал, что ничего от нее не получает. Это не зависело ни от того, как он ее касался, ни от того, где он ее касался. Его возбуждение возрастало. Но силы не прибавлялись. Чувства не обострялись. Его похоть разыгралась настолько, что он, наконец, сдернул с нее простынь, полностью обнажив ее, и провел языком по впадинке на ее пояснице. Она дернулась, и Северус остановил ее руки над ее круглой и дразнящей задницей.

На его лице появилась греховная улыбка, и его руки соскользнули ниже, поглаживая ее зад и крепко сжимая бедра. Ее дыхание стало сбивчивым, и она уперлась ногами в кровать, а все, чего желал Северус, это зарыться лицом между ее ног. Он чувствовал запах ее возбуждения. Он ощущал, как пылало ее тело, как напряглись ее конечности, когда он провел зубами по нежной коже на ее ягодицах. Ее ноги подергивались, словно от вспышки боли, смешанной с ощущениями от того, что он сам называл чувственным массажем. Северус крепче сжимал ее плоть, положив по одной уверенной руке на каждую ягодицу и исследуя большими пальцами внутреннюю часть ее бедер. По ее коже побежали мурашки, а значит, он делал свою работу хорошо.

Северус слегка скользнул вниз по поверхности кровати, проводя языком по внутренней стороне ее правого бедра, обеими руками поглаживаю левую сторону. Девушка застонала, издавая самый сладкий и самый чарующий звук из тех, что он когда-либо слышал. Хотя она не просила орального секса, он с легкостью мог представить, как он раздвигает ее ноги и зарывается лицом между ними, исследуя языком ее влажную киску, истязая ласками ее клитор до тех пор, пока она не кончит, заливаясь криками. Боже храни, эти звуконепроницаемые стены.

— Расс? — нежный голос Мойры прорвался сквозь пелену похоти.

Он моргнул и обнаружил, что его рот находится на изгибе ее попки, большие пальцы его рук расположились по обе стороны от ее влажного лона, и он даже рискнул проникнуть в него пальцем, сам не осознавая того, так как был слишком погружен в фантазии о том, как она будет выглядеть в момент накрывающего ее оргазма. Стиснув зубы, он сел, собираясь извиниться, поймав на себе ее изучающий взгляд, который она бросила через плечо. Ее глаза горели таким огнем, что это заставило его член буквально завибрировать.

Что-то похожее на рычание разливалось у него в груди, когда он двигался вверх по ней, наконец, прижавшись своим пульсирующим, но все еще стесненным джинсами, членом к ее ягодицам. Она выгнула спину, запрокинув голову и приоткрыв рот, а затем тихонько заскулила, когда его зубы вцепились в ее шею.

И все же он ничего не мог взять от нее.

Но Северусу было плевать на это сейчас.

Все, о чем он мог сейчас думать, это о ней, об этой загадочной девушке, которая не была похожа на всех остальных, и о том, как он снова и снова будет входить в нее, пока не потеряет сознание.

В порыве желания она перевернулась под ним, ее руки взметнулись вверх, чтобы обхватить его лицо, когда оно опустилось к ней, чтобы его губы вновь завладели ее ртом. В прошлый раз он позволил ей проявлять инициативу. Он разрешал ей действовать осторожно, определяя направление и задавая темп, но сейчас пришло время испытать ей весь жар и ярость его поцелуя. Северус поймал ее слегка приоткрытые губы и воспользовался этим, вторгаясь своим языком ей в рот, исследуя каждый его миллиметр, разжигая в них страсть подвластную только им двоим, пока она стонала под ним. Ее руки переместились на его плечи, а он занял такое положение, чтобы ее ноги обвились вокруг его талии, а не наоборот.

Он мог сказать, что Мойра была божественна на вкус, хотя он пока еще только исследовал ее рот. Он надавил на нее сильнее, прижимая ее к кровати, когда ее пятки уперлись ему в спину. Ее руки с длинными пальцами, прикосновение которых обжигало его, обвились вокруг его шеи, и ему потребовалась вся выдержка, чтобы не схватить их и не прижать к ее голове. Он хотел привязать их шелковой лентой к спинке кровати настолько крепко, чтобы на ее запястьях остались следы на несколько дней.

Он оторвался от ее губ и начал осыпать поцелуями ее шею, боясь того, что они делают с ним, так как в нем реально пробуждался демон. Оставляя засосы на ее шее, проводя языком по ее ключицам, он обнаружил, что прикосновения к ней, как наркотик, который обезоруживает его и лишает контроля. А вскоре, может лишить и рассудка, если он позволит продолжаться этому слишком долго.

Что за существо могло творить такое с инкубом?

Он посмотрел ей в глаза, когда она произнесла его вымышленное имя, ее бедра плотнее прижались к его, прежде чем он коснулся пульсирующей вены на ее шее. Его язык кружил по ней, Северус посасывал ее, оставляя следы на ее нежной коже. Ее сердце билось часто, но не настолько часто, как когда он мог управлять им. При одном прикосновении инкуба сердца людей буквально выпрыгивали из груди. Но не в случае с Мойрой. Он снова зарычал, на это раз впиваясь зубами в ее кожу, и ее ногти вцепились в его шею в ответ.

— Расс...

Внезапно ее руки спустились ниже, скользя по его мускулистой фигуре, не останавливаясь до тех пор, пока не достигли черного кожаного ремня вокруг его бедер. Ощутив, что она расстегивает его, он заставил себя собраться, его грудь поднималась и опускалась сильнее и быстрее, чем следовало. Мойра только на мгновение остановилась на его ремне, а затем одним движением расстегнула его. Затем последовала пуговица его темных джинсов, а потом молния опасно скользнула вниз по его набухшему члену. Он зашипел, когда она обхватила его через чрезвычайно тонкую ткань трусов, снова закусив свою чертовски соблазнительную нижнюю губу.

Тень сомнения промелькнула на лице Мойры, прежде чем она провела своей рукой по его стволу поверх трусов, а затем схватила их за резинку и потянула вниз. Его руки снова сжались в кулаки, когда его член освободился, падая между ними свинцовым грузом. Ее глаза на мгновенно расширились, прежде чем она обхватила его рукой и провела большим пальцем по головке. От этих прикосновений его бедра задрожали, и он втянул в себя воздух.

Обычно он мог полностью контролировать ситуацию. Его клиентки не имели власти над его телом, они не могли управлять его восприятием. А главное, что они не могли у него ничего забрать. Северус должен был переполняться энергией, должен быть насыщен контактом кожи с кожей. Вместо этого он чувствовал себя пластилином в ее руках, легко управляемым и непривычно податливым.

Это совсем не годилось.

Поэтому он убрал ее руки и вновь навалился на нее. Он хотел прижать ее как можно сильнее, буквально задушить своим весом, но она снова обхватила его ногами, притягивая его член все ближе к своему лону.

— Ты опасна, Мойра, — прорычал он, просунув руку ей под затылок и схватив за волосы. — Ты знала об этом? Ты более опасна, чем я когда-либо...

— Я готова, — прошептала она, встретившись с ним своими раскрытыми нереальными глазами, внеземная голубизна которых заставила сделать его глубокий вдох. Она говорила так, будто не слышала его, и он закрыл глаза, когда девушка расслабила бедра, и он почувствовал ее возбуждение по всей длине своего члена. Дрожь в ее голосе и румянец на щеках исчезли. Под ним лежала богиня, но Северус не смог произнести ее имя, как не пытался.

— Ты точно готова? — выдавил он из себя вместо этого, сдерживая в себе зверя, который ожил в нем, буйствовал и умирал от похоти.

Эта богиня пробудила его, вернула его из небытия, а теперь у нее хватает наглости отвечать ему просто кивком головы.

— Расс, я хочу, чтобы ты...

Начала говорить Мойра, но он прервал ее своим ртом. Как только они вновь схлестнулись в поцелуе, пожар между ними вновь всполохнул, и Северус буквально растворился. В ней. В происходящем. В похоти, которая пульсировала в его венах. Он скользнул рукой между ними и направил свой член к ее влажному лону. Одним резким движением бедер Северус наполнил ее. Она выгнулась к нему навстречу и застонала, вцепившись в спинку кровати.