При взгляде на небольшой лес зданий можно было бы подумать, что Луна Вега маленький город; однако занимаемая им площадь была достаточно велика. Окраины города от центра отстояли на три тысячи Wesdaj[1003]. В основном, конечно, это были фермы, но также на этой площади были раскиданы несколько деревенек и одиночных домов. Где-то восемьдесят процентов населения проживало вне собственно города, и все они попадали под юрисдикцию полиции Луна Веги.

С того момента, как оккупанты запретили воздушные полеты и начали свои проверки, патрулировать город полиции стало намного труднее. Солдаты Объединенного Человечества даже останавливали полицейские машины вместе с прочими и проверяли их особенно тщательно. Если полицейских тормозят всякий раз, как они въезжают или выезжают из города, следить за всей территорией совершенно невозможно.

Полиция Луна Веги уже четырежды опоздала к месту преступления благодаря армии Объединенного Человечества, останавливавшей высланные полицейские машины. А любое происшествие, виновного в котором не удается задержать на месте преступления, попадает под юрисдикцию следственного департамента. Все, чем они занимаются - добавляют нам работы, наверняка наш уровень задержаний в этом году упадет. Ну, по крайней мере, рейтинг начальника департамента тоже понизится.

Естественно, люди выражали недовольство работой всей полиции в целом. Обработка жалоб населения не входила в обязанности следственного департамента, но друзья-то у Энторьюа были, и эти друзья не стеснялись говорить ему все, что думают о полиции.

А тут еще и это. Начальник департамента Айзан в самом начале рабочего дня вызвал Энторьюа к себе в кабинет. Мы с ним друг друга терпеть не можем, и зачем он меня вызывает? Он должен был хотя бы известить меня за три дня, чтобы я составил список оскорблений.

- Это Энторьюа! - проорал он перед дверью начальника департамента. Айзан ненавидел, когда люди кричат без нужды. Дверь отворилась, и Энторьюа шагнул в комнату.

- Привет, Энторьюа! - едва ли не промурлыкал Айзан, улыбаясь во весь рот. Прежде Айзан выражал желание встретиться с Энторьюа только тогда, когда должно было случиться что-то плохое. Судя по отличному настроению Айзана, сейчас это что-то было не просто плохим, а ужасным.

Начальник департамента был в кабинете не один. Рядом с ним стоял молодой человек довольно приятной наружности. У Энторьюа, в принципе, не было бы повода его презирать... если б не его униформа, которую Энторьюа за последние несколько дней успел возненавидеть.

- Это старший инспектор Энторьюа, краса и гордость нашего следственного департамента, - принялся знакомить их Айзан. - Энторьюа, это капитан Кайт из Миротворческих Сил Объединенного Человечества.

- Рад познакомиться, старший инспектор, - Кайт протянул руку. Энторьюа подозрительно уставился на обращенную к нему ладонь, не понимая, что это означает.

- О, прошу прощения, - Кайт широко улыбнулся и свел руки перед грудью. - Я забыл, что здесь так принято приветствовать друг друга.

Глядя, как Кайт проделывает приветствие с широкой улыбкой на лице, Энторьюа испытал сильное желание похлопать его по голове и сказать "хороший мальчик". Но желание он преодолел и просто вернул приветствие.

- Рад познакомиться, капитан, - равнодушно кивнул Энторьюа и повернулся к Айзану. - И чего вы хотите?

Энторьюа примерно представлял себе, чего хочет Айзан, еще до того, как кто-либо из них раскрыл рот. Скорее всего, они хотели, чтобы следственный департамент выполнял для Миротворческих Сил какую-нибудь тяжелую и неблагодарную работу.

Начальник департамента, имеющий чувство собственного достоинства, такую мелкую просьбу завернул бы мгновенно. Но Энторьюа был не настолько наивен, чтобы ожидать такого от Айзана. В конце концов, оккупанты уже перехватали всех важных правительственных чиновников. Конечно, Айзан был всего лишь простым начальником полицейского департамента в маленьком городишке, но если он будет раздражать захватчиков, они вполне могут внезапно вспомнить, что в их тюрьмах есть еще множество пустых камер.

Конечно, сам Энторьюа был совершенно не против такого развития событий. А совсем идеальным вариантом было бы, если бы эта камера оказалась темной, сырой, грязной и достаточно маленькой, чтобы человек мог в ней лишь стоять.

- Пожалуйста, присаживайтесь, Энторьюа. И вы тоже, капитан, - Айзан жестом пригласил их занять предназначенную для посетителей круглую софу. Энторьюа и капитан уселись. Софа была довольно низкая, так что их колени задрались до уровня глаз.

- Капитан, чаю не желаете? - предложил Айзан.

- Да, пожалуйста, было бы замечательно, - радостно откликнулся Кайт.

Айзан затребовал три чашки чая, не поинтересовавшись мнением Энторьюа. Чашки тотчас появились из столика, вокруг которого располагалась софа. Энторьюа пить не хотел, так что он просто наблюдал за тем, как остальные потягивают свой чай.

- Может, вы уже к делу перейдете? - терпение Энторьюа начало истощаться. - Я вообще-то довольно сильно занят.

- Немного потерпите, Энторьюа.

- А я согласен со старшим инспектором, - Кайт неожиданно встал на сторону Энторьюа. - Дело очень срочное.

- Понимаю, вы, конечно же, правы, - тотчас согласился Айзан. - Похоже, капитан собирается нам помочь.

- А? - это было не совсем то, чего Энторьюа ожидал. - Оккупационные войска хотят нам помогать?

- Мы не оккупанты, мы освободители, - поправил его Кайт.

- У вас что, какая-то неполадка в переводчике? Может, я ошибаюсь, но готов поклясться, что слово "освобождать" подразумевает немного другое.

- Мы пришли, чтобы освободить вас от отвратительных искусственных людей, называемых Аб, и чтобы показать вам, что такое демократия, - гордо заявил Кайт.

- Я и так прекрасно знаю, что такое демократия. Даже начальник следственного департамента Айзан был избран на свою должность демократическим путем, - за это, по мнению Энторьюа, демократию следовало бы придушить в зародыше.

- То, что вам знакомо - это рабская демократия. Это лишь обертка истинной демократии. Ваш предводитель принимал правление Аб как данность. А истинный демократический лидер обязательно восстал бы против тирании Аб.

- Председатель Кайнди, - Энторьюа грустно покачал головой. - Я всю жизнь был членом Демократической партии, а он - Либеральной, но он был хорошим человеком.

- Демократическая партия! Либеральная партия! Само существование таких названий на планете, живущей в рабстве у Аб, - оскорбление демократии!

- Но это еще не повод сажать его в тюрьму.

- Это не тюрьма, это школа демократии.

- И что это значит? Какой-то эвфемизм "лагеря для военнопленных"?

- Это образовательное учреждение, как и следует из названия.

- А? - приподнял бровь Энторьюа. - И именно поэтому он сейчас там, хотя заявление о приеме за него никто туда не посылал?

- Энторьюа, не придирайтесь так сильно, - вклинился явно нервничающий Айзан.

Трус! мысленно завопил Энторьюа. Ты не можешь возразить, даже несмотря на то, что какие-то иностранцы пытаются манипулировать полицией, потому что боишься этой школы демократии?

- Нет, все нормально, - спокойно отмахнулся Кайт. - Я ожидал, что здешние жители могут неправильно понимать такие вещи. Наша обязанность - им разъяснять.

- Вы такой сдержанный, хоть и молодой, - попытался подлизаться Айзан.

Энторьюа считал, что все "хорошие" люди делятся на две категории: назойливые и вежливые. Вторые за добрые дела обычно заслуживают благодарность других, а вот добрые дела первых не нравятся никому, кроме их самих.

Назойливый доброжелатель обожает указывать на недостатки образа жизни людям, которые до того долго жили спокойно. Те, на чьи недостатки он указывает, поражаются, поскольку они вообще не подозревали, что у них есть какие-то проблемы. Затем назойливый доброжелатель приступает к "решению" этих проблем. Как правило, людям, которым он таким образом "помог", становится хуже, чем было прежде.